Как-то утром, смеха ради.
То ль в Малаховке, то ль в Пизе
Приземлились двое дядек
На летающем сервизе.
Скорректировали разум
На земные интересы.
Поискали третьим глазом
Представителей от прессы.
Вдоль опушки побродили —
Вот ромашки, вот левкои…
Только вдруг от страха взвыли —
Мама мия, что такое?!
К их тарелке подлетело.
Словно коршун к перепелке.
Неопознанное тело
На летающей метелке.
Пахнет серою паленой.
Не спастись противогазом.
Туг зашел определенно
У пришельцев ум за разум.
И умчались, опозорясь,
На своей тарелке гулкой,
Испугавшись Юнны Мориц,
Совершающей прогулку.
Александр
Иванов
Открытое письмо Пингвина Пина
поэту С. Г. Островому. Москва. СССР
Копия — в Московский зоопарк
Стоят пингвины —
ангелы белокрылые.
Север их сжал в ледяной
горсти.
И такие они холодные, такие стылые.
Что это не вымолвить.
не произнести.
Сергей ОСТРОВОЙ
Живут пингвины только в Южном полушарии. Окраска крыльев у пингвинов черная, черно-серая, реже — железно-серая.
А. БРЭМ. «Жизнь животных»
Мы не знаем, кто у вас начальники,
Кому адресовать недоуменный вопрос.
Но вы поймите, что мы не чайники,
А у нас в Антарктиде — жуткий мороз.
Сергей Григорьевич, Вы поэт известный,
Стихи сочиняете, бог Вам прости…
Но такие они порой… интересные,
Что это не вымолвить, не произнести.
Мы бы рады считать Вас другом,
Побольше друг о друге узнать…
Но Вы перепутали Север с Югом!
Оно и понятно, откуда Вам знать…
О крыльях. И здесь Вы маху дали.
Жизнь не ангельская, какая есть…
Но если бы Вы и писали, и читали,
То Вы могли бы об этом прочесть.
Директор зоопарка, товарищ Сосновский,
Но Вы-то как же, мы ж любим Вас!
Неужели одному поэту московскому
Вы не могли рассказать про нас?!
Ведь нам обидно, честное слово,
Мы любим людей. Обижать-то за что?
А впрочем, в трудах Сергея Острового
Предугадать невозможно ничто!
Призыв
Ты кроши,
кроши,
кроши
Хлебушек, на снег,
Потому что воробей
Ест, как человек.
Григорий КОРИН
Ты пиши,
пиши,
пиши,
Сочиняй весь век,
Потому что пародист —
Тоже человек.
Он не хочет затянуть
Туже поясок,
Дня него
твои стихи —
Хлебушка кусок.
Ты пиши,
и мой призыв
Не сочти за лесть,
Потому что пародист
Тоже
хочет
есть!
Михаил Казовский
Пальпация доктора Коробкова
Сценарий фильма о медиках
Светлый коридор Центрального научно-исследовательского института проблем облысения (или сокращенно ЦНИИПО). На стене висит транспарант: Каждому лысому — полноценную шевелюру!» По коридору снуют люди в белых халатах и с озабоченными лицами. Дверь ординаторской открывается. В коридор с гневно перекошенными глазами выходит молодой врач Коробков. Вслед за ним выбегает директор ЦНИИПО Тараканов.
— Вы авантюрист! — кричит Тараканов вдогонку своему коллеге. — Приваривать волосы к голове при помощи лазера — это безумие! Только народная медицина — вот средство!
— Я докажу! — скрежещет зубами молодой ученый. Стремительно входит он в операционную и тут же припадает к экспериментальному лазеру. Медсестра Людочка вкатывает кресло с больным Онуфриенко. Он лыс, как пушечное ядро.
— Доктор, — слабо произносит Онуфриенко, — а жить-то буду?
— Мы сделаем все возможное, — сурово говорит Коробков.
Слышится выстрел лазерной пушки…
…Бледный, входит Коробков в собственную квартиру, рядовую квартиру простого врача: шесть комнат, две лоджии, бассейн с рыбками.
— Что случилось, Геннадий? — спрашивает красивая, но чуждая ему по духу жена-мещанка.
— Мы провалили эксперимент — говорит Коробков и садится в пальто на край бассейна. — Через час после операции у больного вылезли все пересаженные волосы…
— Что же ты собираешься делать? — нервно закуривает жена.
— Я уеду. Уеду в глушь, стану простым лекарем…
— Только без меня, — обрывает его супруга — Я ухожу к профессору Тараканову!..
…И вот уже бесконечной чередой тянутся служебные будни сельского врача Коробкова. Вместе с медсестрой Людочкой, которая и тут не покинула любимого шефа, он месит кирзовыми сапогами осеннюю грязь, мокнет под дождями, коченеет в морозы. В этих жутких условиях матереют характеры Коробкова и Людочки, крепнет их взаимное чувство. По ночам на квартире у доктора они начинают заниматься медико-биологическими экспериментами: Людочка бреет подопытных мышей, а Коробков, сконструировав из соседского самовара лазерную пушку, приваривает им шерсть обратно. Только где же ключ к истине?
Неожиданно дерзкий экспериментатор встречает на базаре своего бывшего пациента Онуфриенко. Тот по-прежнему лыс, хотя и лечится народными средствами по системе профессора Тараканова. Правда, вместо того, чтобы мазать средствами голову, он принимает их внутрь.
Коробков предлагает Онуфриенко вторично подвергнуться воздействию лазерного луча. Онуфриенко с горя соглашается…
…Тревожная ночь после операции. Людочка и Коробков не спят, ходят из угла в угол. Полчаса, час, утро… Медсестра осторожно подходит к Онуфриенко и дергает его за волосы.
— Держатся, — шепчет она. — Честное слово, держатся!..
Коробков и Людочка бросаются друг другу в объятия…
…Триумфальное возвращение Коробкова в родной ЦНИИПО.
— Простите меня, Геннадий, — говорит, растрогавшись, Тараканов. — У меня было о вас предвзятое мнение…
— А у меня — о вас, — улыбается Коробков. — Потому что, если не употреблять внутрь ваши народные средства, моему лазеру грош цена!
Ученые звонко смеются.
Не смеется только бывшая жена Коробкова. В отчаянии она рвет на себе волосы, и ее привозят в ЦНИИПО. Однако Коробков и Тараканов отказываются от операции.
