— Вы достаточно молоды. Судя по тому, что я вижу, — указываю взглядом на её декольте, — замуж вышли очень рано. Возможно, даже вы иногда ошибаетесь. В силу небольшого возраста и темперамента.

— А сколько мне лет? — она заинтересованно поднимает бровь.

— Тридцать пять плюс-минус пара?

— Пха-ха-ха-ха-ха, спасибо. Приятно… Нет, сорок шесть. Поверь, я старательно делала очень хорошие выводы ту почти половину века, которую живу.

Ух ты. Ничего себе.

Именно это я и говорю вслух в следующую секунду.

Искренняя и непосредственная реакция веселит её ещё больше, даже несмотря на треснувшее стекло моих очков.

— Я хотела тебя попросить об одолжении, — говорит она после того, как мы снова становимся серьёзными. — Миру какое-то время будет в твоём положении, натуралка. Разумеется, это не затянется надолго, но тем не менее. Ты бы не мог присмотреть за ней со своей стороны? В принципе, я только поэтому и звоню — больше просить некого.

— Э-э-э, Тика-сан, мне очень лестно, но вы уверены, что обращаетесь сейчас к правильному человеку?! Витя Седьков — ноль! — хлопаю себя по животу. — Я не буду пересказывать всё, что думаю о своём социальном статусе, но это всё равно что тигру просить поддержки тушканчика, нет?

— Скорее, росомахи или медоеда, — аккуратно возражает она. — И тогда уже не для себя, а для другого очень маленького тигра. Ты, конечно, можешь спорить, но я почти в три раза тебя старше. Как мать, я очень неплохо понимаю, что является правильным. Веришь, что люди типа меня не часто делают подобные звонки? И ещё реже ошибаются с адресатами?

— Весело. Не знаю, что сказать.

— Не говори ничего. Просто около недели будь самим собой, пожалуйста. Могу рассчитывать?

— Это кем? И как? Не уловил посыла.

— Это значит, просто будь тем ботаном, который рванул с голыми руками на китайца, когда думал, что моей дочери что-то угрожает с той стороны.

— Хм. Я где-то понимаю, что вы имеете в виду. Но считаю своим долгом максимально предостеречь вас от неточного выбора: мне кажется, вы меня переоцениваете. Мне бы очень не хотелось даже устных обязательств, с которыми я могу не справиться.

— Я рада, что мы договорились, — спокойно кивает она.

И, кажется, собирается отключаться.

— Эй, стойте! Тика! Для чего вы это всё делаете?!

На самом деле я — не школьник. Понятно, что мне-настоящему подтекст её позиции видел лучше.

Но как-то это всё… стрёмно. И неправильно. Плюс гормоны пубертатного периода.

Разумеется, я сделаю всё зависящее, чтоб поддержать одноклассницу. Тем более эту.

Но…

— Кому-то другому я бы сейчас или не ответила, или отшутилась. — А вот теперь возникает ощущение, что говорю со старухой (взгляд). — Во-первых, в коллективную прокачку я верю гораздо больше, чем в индивидуальную. Во всяком случае, применительно к паре ты и Миру и говоря твоим языком.

— Она меня очень жёстко послала. Вы же читали переписку.

— Я искренне сожалею об этой её ошибке. Кстати, я звонила в том числе затем, чтобы дистанцироваться от неё и мужа: лично мне ты очень залетаешь, по крайней мере, с сегодняшнего дня. Во-вторых, моя дочь — маленькая и глупая, не видит сквозь оболочку. А я считаю, как мать, что даже моральная поддержка такого, как ты, в эту неделю может оказаться ей важнее всего остального. Ты просто не понимаешь, что значит стать натуралом не с ноля, пусть даже на время.

— Я не до конца понимаю, как выполнить эту вашу просьбу эффективно. При всём уважении к вам и своей симпатии к Миру. Кстати, последняя очень похожа на мою неконтролируемую зависимость от человека. Я буду с этим бороться.

— … и это абсолютно правильно! Просто ходи в школу и будь самим собой, окей?

— Ну-у, вы об этом могли бы и не просить. Оно и так само собой подразумевается. Хотя бы и в контексте моей мужской симпатии.

— О, точно… Есть ещё кое-что. Ты позволишь выразить мне свою симпатию к тебе в материальном плане?

В следующую секунду без моего участия активируется голограмма банковского приложения на телефоне.

Мой текущий счёт (апендикс базового родительского) на глазах пополняется пятью тысячами.

— Мне бы не хотелось, чтобы во время твоего следующего анализа крови я увидела такие же сниженные на треть от нормы показатели. Ещё и на фоне повышенных воспалительных процессов.

— Тика, вы отдаёте себе отчёт, что я сейчас абсолютно рефлекторно, по независящим от меня причинам, реагирую на вас в том числе как на женщину?

— Да. — Мягко улыбается она. — Должны же у меня быть какие-то свои развлечения. Я без скрытого смысла, чисто девичье кокетство.

— Если у вас есть хоть капля интуиции вашей дочери, значит, вы должны понимать и моё следующее действие.

Разорвав соединение, тут же возвращаю деньги отправителю. В сопроводительном сообщении пишу: "Большое спасибо, но подобное полностью исключено. На мою позицию в отношении Миру финансы не влияют от слова вообще.".

Не успеваю моргнуть глазами, когда в обычном чате приходит её ответ: "Как скажешь. Не бросай Миру. Спасибо заранее".

Прикольно. А ведь ей удалось поднять мне и настроение, и самооценку.

Занятная профилактика.

Мысли действительно зашевелились веселее и (надеюсь) в нужную сторону.

Мой, не Седькова, отец говорил там: когда наваливается депрессия — занимайся самопрокачкой. Убирай в доме, мой полы, стирай одежду вручную (кстати, стиральной машины в квартире я не обнаружил).

Сейчас эти слова можно продолжить: занимайся спортом, бегай вокруг стадиона, учи иностранные языки (с обилием пособий сегодня это можно делать бесплатно).

Выращивай укроп в ящике на балконе, как предшественник! Только не сиди и не жалей себя, несчастного. Упиваясь безвыходностью положения и сочувствием к самому себе.

Кстати, горох и укроп вкусные. Жаль, мало выросло.

По дороге сюда из поместья Хамасаки я присмотрел место, куда сейчас и направляюсь.

Один из частных спортивных комплексов. Зал с надписью "БУДОКАН" на нескольких языках.

Близоруко щурящийся подросток, дождавшись паузы в занятиях, подходит к пожилому мужчине, по виду — хозяину зала:

— Здравствуйте. В сети было написано, что у вас возможно посещение без оплаты. Достаточно энтузиазма и какого-то текущего уровня, чтобы годился на роль спарринг-партнёра вашим.

— Ты же не японец, — слегка удивляется мужчина, продолжая наблюдать за тренировкой и не глядя на посетителя.

— А это важно?! — подросток выглядит озадаченным.

— Не всегда, не везде. Здесь — очень. Ты не подходишь.

— Вы на меня даже не посмотрели.

— Я не буду тратить на тебя времени.

— Мне достаточно просто доступа к снарядам и залу, инструктор не обязателен. Я не совсем новичок, хочу восстановить форму. Программа тренировок — собственная.

— Раскрой свою социальную карту.

— Вот.

— Эмигрант без гражданства, ещё и без рейтинга?! Ты шутишь?

— Нет. Правда хотел заниматься.

— Всего доброго! Эй, стой. В качестве бесплатного совета: попробуй на углу двадцать третьей улицы. Если тебе нужны только мешок и пространство, попросись там. Раз такой энтузиаст и программа своя.

— А зачем? — тип, стоявший за спиной последние пару минут, наконец разродился вопросом.

— Ты уже четвёртый за этот час, — выдыхаю после таймера, дающего минуту на перерыв между раундами.

— Так ты чужой и здесь впервые. Тебя никто не знает, а творишь что-то непонятное. Естественно, будут спрашивать.

— Мужик, это тренировочный зал? Или клуб общения?

Какое-то время меряемся взглядами.

— Ты новенький.

— И что? Как мне стать по этому поводу?

— Да просто ответил бы и тебя бы не доставали. Люди же из лучших побуждений: вдруг ты что-то не то заучиваешь. С такой, хм, своеобразной техникой.

— Заучиваю, что надо. Спасибо за участие. Интервью после. Минута заканчивается, пардон.