Администрация с ним считалась больше, чем он с ней, если верить слухам.

Занятный архетип. Я запомнил случай, хотя тогда не мог понять: каким образом из более низкого положения в иерархии можно контролировать более высокого?

Сейчас вот, кажется, начинаю догадываться.

Отойдя за угол, первым делом набираю мать одноклассницы.

— Всё в порядке? — она без предисловий отвечает в течение секунды.

— Да, спасибо огромное. Тика, извините за этот звонок. Выглядит, как манипуляция — но…

— … у тебя не было других вариантов. Не стоит извинений: я очень рада, что ты мне позвонил. Когда-нибудь, когда ты станешь взрослым и у тебя будут свои дети, ты меня поймёшь гораздо лучше. — Она как-то тепло и мягко улыбается.

— Интересно, каким образом у вашей своеобразной дочери такая интересная мать, — бормочу. — Даже жалко, что вы — не она.

— Хорошего дня. Звони, если что, — во все тридцать два улыбается виртуальная Хамасаки-старшая, опять целует перед собой воздух и разрывает соединение.

Рыжий попал на урок с опозданием, но — весёлый и как ни в чём ни бывало.

В виртуальном чате кое-кто уже начал смеяться: Рашид в медпункте без зубов, рейтинг за опоздание ему система кройнула. А Седькову только что сам Трофимов выдал уведомление, что задержался по уважительной причине!

Чудны дела твои, господи.

После урока сидевшие за соседними партами услышали вопрос Хамасаки, подошедшей к очкарику первой (не иначе, что-то в горах сдохло):

— Ты действительно пойдёшь в кабак с латинами?

Очкарик на удивление не бросился радоваться с разбегу вниманию японки. Вместо этого он моментально озадачился:

— Миру, а ты в курсе, что такой твой выход из-за печки называется шизофреногенной моделью?

— Не поняла тебя сейчас. Я задала очень простой вопрос, для этого подошла сама и первой, — японка со значением помолчала. — Тебе, — она выделила местоимение интонацией, — контекст понятен лучше, чем кому-либо другому. Причём здесь шизофрения?

— Если строго по науке, твой вопрос тоже направлен на расщепление личности. Не такое значительное, как при шизе, но в переговорах обычно используется никак не с благими намерениями.

Хамасаки свела брови вместе:

— Да ну? Не догоняю. Поясни?

— Пример. Жена провожает мужа в армию со словами: иди, защищай родину, исполняй перед страной свой долг. Если тебя там прихлопнут, мы с детьми сами тоже долго не протянем — вслед за тобой помрём.

— Дай соображу, — азиатка покосилась на дорогой перстень-концентратор. — Упс, не получается… Что это значит? И причём здесь армия? Её уже нет давно.

— Другой пример тогда, — вздохнул Рыжий. — Жена собирается к своей матери на выходной. Муж ей говорит: езжай, родителей проведывать нужно, когда они в возрасте. Отвези этой старой ведьме пирожков, чтобы она и дальше из меня кровь сосала — глядишь, и я быстрее сдохну.

— Я тебя сегодня не понимаю, — японке надоело разгадывать ребусы. — Ты правда пойдёшь с латинами в кабак? Можешь ответить прямо, да или нет, а не загадывать коаны? Это же очень простой вопрос; что, так сложно?

— У моего дедушки был начальник. Одинокий, желчный, на завуча нашего похож. Упс… Вот этот босс регулярно задавал деду вопросы на личные темы, а дед из раза в раз отвечал: определитесь вначале, кто вы мне? Благодетель или злейший враг? А уже потом я и интервью дам.

— Тут чуть яснее. Ты сейчас не знаешь, плюс или минус ставить моему подходу к тебе. По понятным причинам.

— Приме…

— … но всё равно непонятно, что ты имел в виду под этой своей шизофренией!

— Блин, Миру это когда коммуникация направлена одновременно по взаимоисключающим векторам! "Я тебя люблю! Не смей больше подходить ко мне, мразь!", — очкарик настороженно смотрел на собеседницу, словно прикидывая пути отступления, если та полезет драться.

— Поняла. Хм. Занятно. Но причём тут я? Я всего лишь задала конкретный вопрос, не такой сложный, если разобраться.

— Ы-ы-ы-ы-ыы… Миру. Твои предыдущие посылы имели весьма чёткое направление. Озвучить при всех?

— Да, я понимаю. Нет, не озвучивай, у меня всё в порядке с памятью.

— А сейчас сам факт твоего подхода в моей голове конфликтует с тем, что ты говорила до того!

— А-а-а. Ты опасаешься и ждёшь подвоха?

Седьков несколько раз картинно хлопнул в ладоши:

— Бинго!

— Ты не дружишь с логикой. Если я лично инициирую контакт, это уже автоматом снимает все предыдущие запреты.

— Б*я. Ну и вот что тебе на это сказать? — Рыжий не на шутку озадачился. — Миру, ты не слишком ли высокого о себе эгоцентричного мнения? Я исхожу из того, что мы равны по горизонтали в рамках школы. И я не обязан додумывать и угадывать неявные пожелания её королевского высочества.

— Как ты сказал? Равны по горизонтали в рамках школы?

— Да.

— Но это же не так.

— Блин. Как бы тут поделикатнее… Ты не понимаешь, что у людей может быть эмоциональная инерция? Если кого-то обидеть, он может какое-то время ещё на тебя обижаться по старой памяти. И его реакция может здорово расходиться с твоими ожиданиями.

— Ну-у, я думала, в некоторых ситуациях эта твоя эмоциональная инерция действует очень ограничено. Например, когда от самца зависит благополучие самки, к которой он испытывает влечение. Понятного и определённого характера.

— Б**. Миру, ты прелесть. — Седьков смотрел на японку, как на неожиданно ожившего инопланетянина. — Тебе говорили, что ты иногда похожа на робота на этапе отладки программы?

— Это же не минус. — Теперь задумчивой выглядела азиатка. — И ты мне до сих пор не ответил.

— Кому не минус, а кому и наоборот. Ты допускаешь, что я не отвечаю потому, что не хочу обсуждать свою личную жизнь с теми, кто старательно подчёркивает нашу дистанцию? В принципе, как любой другой на моём месте.

— Странно. Теперь дистанция исходит от тебя. Неужели так трудно ответить?

— Миру, а с чего мне тебе отвечать? Ещё и на этот вопрос?! Эрнандес отлично сформулировала: не друзья, не родственники, не земляки. Об эмоциональной инерции молчу — уже говорил.

— Ну-у-у, я думала, ты владеешь понятиями формы и содержания коммуникации. Тот факт, что я к тебе сама подошла, уже должен кое о чём сказать тебе. Как говорится, между строк, на втором слое коммуникации.

— Миру, у меня первый раз в жизни настолько нет слов. — Седьков развёл руками. — Твоё своеобразное мышление… это что-то. Я не силён в многослойном общении, извини.

— Если самец симпатизирует самке, у неё появляется достаточно значительная фора для манипуляций. Ты должен понимать, что я это тоже понимаю. Да, у меня сейчас временно доступны не все нейропродукты, но это никак не отменяет твоего сильного интереса в мой адрес.

Рыжий влепил себе в лицо раскрытую ладонь и выглянул левым глазом между пальцами:

— Что сказать, если нечего говорить? Окей, процитирую некую очень неглупую даму: иногда один собеседник делает всё, чтобы не обидеть другого. А этот другой наоборот — изо всех сил нарывается, чтобы тот всё-таки его обидел.

— Видимо, я ошиблась в оценке потенциала ситуации, — подумав, спокойно заявила японка. — Прошу прощения за беспокойство. Ты каким-то образом гнёшь свою линию.

— Давай в парном разряде сегодня матч не отменять? Навязываться не буду, но зарядил — стреляй. — Отстранённо выдал Рыжий без паузы.

— Не уверена. Я уже перепланировала вторую половину дня, тем более что есть чем заниматься по медицине. Скорее нет, чем да, но это же не новость?

— МИ-И-И-ИРУ-У, — Седьков взвыл, словно от зубной боли.

— Что?

— Какая ты… непростая!

— Возможно. Так ты пойдёшь с латинами в кабак?

— Да. Я планирую идти с Эрнандес и Мартинес, если пойдут они. Под влиянием бурных эмоций добавлю от себя: насколько я разбираюсь в этой жизни, они не против общения с деловым партнёром. Довольна?

— Благодарю за ответ. Приняла. — Японка коротко поклонилась.