"Бл*. Когда всё закончится, я его сама кастрирую", — Мартинес от избытка чувств до слёз закашлялась.

Чень стремительно развернулся.

Чтобы следующую порцию грязи поймать грудью — с желто-коричневым пятном и мелкими брызгами, разлетевшимися от неё по белой рубашке.

Рыжий глумливо вытянул вперёд указательный палец и без слов поманил им соперника, изображая при этом бёдрами фрикции, как во время полового акта. Второй рукой он хлопнул себя по бедру и причмокнул губами.

"А теперь даже идиотское лицо в тему, как и этот взгляд".

"Не поспоришь", — лаконично ответила Эрнандес.

Китаец размазался в воздухе.

Разделы чата со ставками распухли от перегруза: многие хотели внести последние коррективы за те доли секунды, которые остались до прямого контакта противников.

Вопреки моим оптимистичным ожиданиям, реальность не столь уж и радужна.

Обезболивающее оказывается самой настоящей наркотой: ощущение описать сложно, но это даже не алкогольное опьянение. Что-то иное.

С другой стороны, после укола меня захлестывает такая эйфория, что никакие проблемы всерьез не воспринимаются. Полиция? Да и черт с ней! Луна или шахтерская планета? Да и ладно!

Остатками силы воли старательно балансирую на грани сознания. Кажется. пока удается.

Интересно, а как тот парень из рассказа отца после двух уколов тем транспортом управлял? По мне, и одного за глаза, чтобы не ориентироваться в реальности.

По дороге в храм науки японец от Тики заряжает меня новеньким концентратором и пару минут колдует над расширениями.

Пока он работает, мои мысли разбегаются в разные стороны. Я ловлю ту из них, которая мне кажется наиболее актуальной: на месте стоять нельзя. Нужно двигаться, что-то делать, куда-то идти - что угодно, только не зависать в одной точке.

Если стоять на месте, сознание норовит куда-то ускользнуть.

Наконец азиат сворачивается и убегает по аллее.

Меня так и распирает от нетерпения: поскорее бы уже!

Возле ворот озадачиваюсь: языком лишний раз лучше не болтать - он заплетается. Но как тогда выдернуть из разговора Ченя?! Вон, стоит спиной сюда и делает вид, что так и надо.

Странно. Вроде, он сейчас сам должен проявлять инициативу? Ставки сделаны, мой рейтинг они уже автоматически поднимают, а его приспускают: слишком уж большая разница между нашими уровнями.

На какой-то момент меня отвлекает природа: поют птицы, зеленеет трава, дальше еще что-то зеленеет - черт его знает, что.

Не то зрение, без очков и так не видать, а еще и сейчас, после укола...

Какое-то шестое чувство заставляет опустить глаза и нагнуться: подобрав кусок, к-хм, неважно чего, сквозь пьяную пелену понимаю, как заставить китайца плясать под свою дудку.

Вначале ему в спину отправляется первый кусок ... этой субстанции. Когда он, словно ужаленный, поворачивается ко мне - отправляю в путь вторую половину.

Прикольно. Меня отчего-то на ровном месте разбирает смех.

Фуф. Наконец-то. Чень бросается сюда с такой скоростью, что чуть не повисает над землей.

До меня как сквозь вату доходит: я же не надел кастеты.

Ну не идиот ли.

***

Первый удар, вопреки всем сделанным на него ставкам, убогий пропустил: китаец тупо снес его выброшенной вперед ногой.

Пропустив с акцентом "сильную" пятку, Седьков, по-прежнему убедительно изображая клоуна, улетел спиной вперед на газон и покатился по нему дальше.

Хань, видимо, разозлился из-за их нетривиального старта гораздо больше, чем старался показать: вместо того, чтобы удержать дистанцию и добить метателя удобрений, Чень нагнулся и сорвал пучок травы. Обтерев пятно на груди, он брезгливо сморщился и отбросил это все в сторону:

- Тебе сейчас будет очень больно. - Сказано было тихо, но многообещающе.

То, что китаец зарядился на этот бой, как в космос, судя по идиотскому выражению лица клоуна было секретом только для самого Седькова.

Последний ухмыльнулся как кретин и со второй попытки встал на ноги:

- Утю-тю! - двумя пальцами он изобразил козу словно маленькому ребенку.

Миру Хамасаки сдержанно подняла правую бровь: всем, знающим ее, это говорило о вопиющем удивлении японки.

Стоявшая напротив Юнь почему-то вместо наблюдения за дракой своего парня не сводила глаз с бывшей подруги.

- У Рыжего мышечный тонус, как у коня, - прозвучало в закрытом чате со стороны англоговорящих.

- Да, легко встал. Мышечный корсет как будто набил, - согласился Макс. - Удивляет.

Чень повторно посмотрел под ноги и задумался. Присутствующим было понятно: в отличие от убогого, хань не хочет месить газон дорогими модельными туфлями.

Седькову же в его говнодавах было все равно, по какому покрытию ходить: он себя явно чувствовал комфортно и там, где находился.

- А отчего мы замерли? - очкарик скривил лицо в глумливой гримасе, не двигаясь с места. - Боишься? Это правильно, бойся.

Отыгрывая какой-то известный лишь ему одному спектакль, Рыжий неторопливо полез в карман и натянул на руки фрагменты своего собачьего ошейника, которыми он почему-то не снарядился с самого начала:

- Позабыл по запаре, - объявил он в полной тишине с видом счастливого идиота. - Ладно. Если гора не идет к Магомеду, тот и сам может подойти.

С этими словами дурачок выбрался на аллею и, как ни в чем ни бывало, потопал к китайцу:

- Второй раунд, мудила!

Чень без лишних слов ударил вначале ногой, затем рукой.

От первого удара Седьков немного странно скрутился в сторону, но ушел без потерь. Кулак же китайца он явно на автомате встретил локтем - было похоже на защиту южных материковых школ.

От столкновения двух костей, казалось, щелкнуло в ушах у всех присутствующих.

- Есть! - азартно крикнул кто-то из южан голосом. - Контакт!

- Одежда же? - с сомнения в голосе ответила Юлия с противоположной стороны. - Разве ... ?

- Пофиг!

Судя по изменившемуся лицу Седькова, игры для него закончились.

***

Айя боковым зрением заметила, что подруга закусила губу.

"Спокойнее!" - буквально проорала она в привате. - "Мать, никаких эмоций на роже! Обтекай мысленно, здесь не театр! Не позорься сама и его не позорь!".

Ана послушалась и коротко кивнула.

Как ни парадоксально, в целой толпе старшей школы ни одна рожа не заподозрила, в каком состоянии сейчас находится Виктор.

Ну и слава богу. Дай бог, чтобы так шло до самого конца.

Больше всего латиноамериканка опасалась китаянки: Юнь точила зубы на Седькова всерьез после той истории с ее голыми сиськами. Могла и копнуть из вредности глубже, чем следовало бы, тем более что в расширениях сюрпризы удаленной диагностики имела наверняка.

К счастью для Виктора, Сяовэнь вместо него сверлила взглядом бывшую подруг и за дракой наблюдала постольку-поскольку.

Удар ханьского кулака Рыжий принял на локоть (естественно и правильно - судя по его уверенности) - но тут же изменился лицом.

СКАТ - вздохнула мысленно Айя. Понеслось.

К своей чести, товарищ не прервал движения. Седьков несмотря ни на что засеменил вперед маленькими шагами в этой своей странной манере, попутно обстреливая противника со средней дистанции.

- Выглядит коряво, но занятно.

- Да! Чень как будто опасается!

Руки Виктора мелькали сами по себе.

Хань отступал, балансируя вперед-назад и пытаясь подстроиться под противника, резко ставшего неудобным.

- Не может поймать! - в ремарке Мануэля прозвучало веселое удивление. - Чень не может взять Рыжего на прием!

Удар. Удар. Удар.

Металлические шипы на руках Виктора раз за разом впивались в предплечья, бицепсы и плечи китайца. Тот отмахивался, но его пальцы безуспешно соскальзывали с запястий противника, срывая захват за захватом.