– И даже менее того ноля, – покладисто согласился белобрысый. – Ещё ведь есть и отрицательные числа. Кстати, хорошо, что напомнила… – в этом месте Асада, к величайшему удивлению новой одноклассницы, потащил перстень нейро-концентратора со своего пальца и аккуратно засунул его в карман. – Чужой! Соседа! Как бы не испортить… Стоишь тут. Считаешь до сорока пяти. Затем идёшь за мной вторым номером, чистишь хвосты. Это приказ.

– Их там может быть пятеро! – от неожиданности, бывшая курсантка чуть не подавилась собственным языком.

– Поэтому и сорок пять секунд. По шесть на рыло и четверть минуты – запас.

Спорить, что-то доказывать или пытаться договориться по новой Кимишима, естественно, не стала.

Хмыкнув про себя, она отстранённо ухмыльнулась и поставила в памяти зарубку – поблагодарить потом кое-кого из преподов Информационной Академии.

Как предсказывали занудные старики – так всё и случилось. Причём, в самый первый даже не день, а вообще час, сопровождаемый ею мужик, в одностороннем порядке, пересмотрел иерархию группы за секунду и полез рулить.

Б#я… В самый интересный момент, рука лицо.

Предсказуемо, хоть и из курса теории.

Естественно, Цубака отплатила ему тем же: согласившись на обозначенные им сорок пять секунд на словах, она в реальности двинула три ползунка внутреннего интерфейса в разные стороны, отключая на время ненужные диапазоны и напрягая слух, где надо.

Вот Асада почти бесшумно шагает по коридору, причём идёт достаточно быстро. Если ориентироваться по звукам, из десяти метров осталось семь. Пять. Три.

Вот, видимо, горе-часовой поднял голову, потому что на долю секунды белобрысый ускорился.

Ещё через мгновение раздался весьма характерный звук оседающего на пол тела.

Цубаса тут же выглянула из-за угла, успев увидеть в дверях второй лаборатории только спину опекаемого.

Мгновенно рванув с места, она успела добежать до двери в лабораторию до того, как та захлопнулась.

С другой стороны, не все мысли Асада – глупые. Как говорится, лучше самый хреновый план, чем никакого плана вообще.

Если пацану было удобнее первую и самую активную фазу действовать в одиночку – в этом есть свой смысл. Когда не нужно оглядываться на менее боеспособного напарника, ты действительно способен работать эффективнее.

Другое дело что разыгранный перед пацаном спектакль хоть и был полной импровизацией (причём всех четверых), но цели своей достиг: пользоваться своими ментальными расширениями Маса не умел, от слова «совсем».

Практическая проверка это доказала точно.

Кимишима тихонько хмыкнула, вспоминая искреннее негодование, вспыхнувшее в глазах гайдзина при рассказе об «ужасах японского среднего и старшего образования».

Достоверность этой информации была не то чтобы околонулевой, но явно даже не тридцатипроцентной.

Просто ментал – дело тонкое. И наработанная техника работы в нём порой значит гораздо больше, чем грубая физическая сила (читай – личная предрасположенность, отсутствующая у других).

То, как Асада в момент проглотил развесистую клюкву от всех, в переводе на нормальный язык значило: о приложении «Заблокируй „сто процентов“ собеседника!» он не слышал.

Да, не всё было гладко. Но и об откровенно уголовных ужасах речь как минимум не шла.

Просто Цубаса, повинуясь женскому вредному импульсу, решила пошутить.

Новые подруги, поняв её с полуслова, видимо, нажали на те же кнопки своих интерфейсов. Поскольку у каждой нормальной девчонки старше двенадцати лет приложения, позволяющие выдавать собственные выдумки за девяностопроцентную реальность, прокачиваются в первую очередь…

Наивный Асада, блин, в вопросах сегодняшней техники был дремуч, как войлочный тапок. Сыграв спектакль (а точнее, отрежессировав его), Кимишима уже сейчас жалела местами о том, что так жестоко ввела в заблуждение достаточно чистого, в общем-то, душой товарища.

Вон как он ринулся защищать «несправедливо обиженных». Ещё и её, с его точки зрения, обезопасил. Поверив в тот бред об угрозе лично ей, который она ему впарила на голубом глазу (к своему стыду, Цубаса просто «попала в поток» и чувствовала, что язык мелет без участия мозга. А мимика, выражение глаз и наполненность взгляда лично у неё давно подстраивались под произносимый текст автоматически).

Б#я. Когда всё закончится, надо будет извиниться. Только с девчонками сперва договориться, какие из блокирующих приложений засветить Асаде, а какие – оставить про запас…

Мало ли, вдруг ещё раз понадобится, чтоб он во что-то поверил…

Это не жизнь.

Это не правильная жизнь.

Я и сам рос после войны, да ещё в Узбекистане до самого училища. Но такого беспредела не было не то что «даже там», а в моём мире в принципе.

Это какой-то бред. Это не может быть правдой.

Когда захлёстывают эмоции, это всегда неконструктивно. Особенно когда они лезут из тебя через край в достаточно острый момент.

С высоты опыта, я не стал даже пытаться впадать в состояние отрешённости. Первой причиной была необходимость выплеснуть всё, вскипевшее за последние пять минут, наружу.

А второй причиной стала табличка интерфейса, резко включившаяся на глазном нерве и не желавшая смахиваться вниз, как бы я ни старался:

Обнаружен параметр, пригодный для слияния с последней версией Приложения.

Пройти дальше? Отложить? Отказаться?

Долбаные буквы мало того, что форменным образом моргали перед глазами. Чисто физиологически переключая на себя моё внимание, которое мне сейчас понадобится совсем по иному поводу.

Проклятый текст не хотел ещё и реагировать на мои попытки нажать хоть на какую-то из опций. Что интересно, даже снятие перстня с пальца не помогло: уведомление продолжало оставаться активным.

Вздохнув про себя, подумал, что от прошлых мушек это, в общем-то, не сильно и отличается. Жаль, приспособиться к сменившемуся фокусу нет времени.

А потом я просто коснулся опции «отложить» дважды.

Всё исчезло.

ГЛУБОКО ВЗДОХНУЛ ЕЩЁ РАЗ и ускорился.

– СМИРНО! Господа физкультурники, всем подойти ко мне! Сейчас я буду вас иметь; соответственно, вы по очереди будете работать женщинами!

Блин. Каким образом вырубили Камаду, стоявшего на стрёме, неясно.

А ведь от должен был подать сигнал, если кто-то появится в лабораторном коридоре. Видимо, на самом деле таращился сюда внутрь, или во что-то играл на экране смарта, гадёныш…

Учащиеся спортивного отделения мгновенно отпрыгнули от большого лабораторного стола, где из выделенной для работы посуды они изобразили инвентарь для игры в напёрстки.

И, перебрасывая склянки скольжением по столу, не давали девчонкам-гуманитариям дотянуться до оборудования.

– Вы тупые? Я сказал, КО МНЕ!

– Орать он умеет, – озадачено сформулировал общее впечатление регбист Муроя, возвышавшийся над вошедшим блондином на полголовы.

– А ведь оскорбление нешуточное, – подал голос Итакура, его товарищ по команде.

Спортсмены переглянулись: блондинчик был не самым мелким из присутствующих, но на грозу отделению спорта не тянул.

С Сэем Нагано – первым даном – его было точно не сравнить.

Вообще-то, Нагано мог погонять спортсменов только потому, что его специализацией были именно единоборства. При том, он был в них потрясающе талантлив, на уровне нейроконцентратора.

У Нагано профильные характеристики прокачивались быстрее, чем у большинства сверстников. В принципе, именно такие люди обычно и выигрывают, как правило, национальные чемпионаты. В своё время, дана после третьего.

Сами же спортсмены были просто развитыми физически представителями игровых видов спорта, в Тамагава на спортотделении был уклон именно в эту сторону.