Несколько секунд в трубке висит тишина.

— Сяо, давайте сэкономим время, — наконец отзываются на противоположном конце канала. — Лично вы никогда не звоните, чтобы посыпать голову пеплом. Какие ваши предложения?

— Перехватываем в порту, обычная схема.

— Какими ресурсами? У вас что, ещё что-то осталось?

— Силами вольнонаемных. Я знаю, что у вас есть резерв. Хотел попросить, буквально на пару часов.

— Исключено, — решительно отрезают с противоположной стороны. — И не сочтите за перестраховку, есть вполне объективные причины.

— А что это, если не перестраховка?! — Сяо, наплевав на субординацию, выходит из себя и перестаёт сдерживаться. — Это я здесь, в стране пребывания! Не вы! Это мне в случае провала…! Ай, чёрт с вами. — Он как будто зависает, о чём-то задумываясь.

— Я не обязан перед вами отчитываться, — цедит собеседник, — но тем не менее объясню. Сейчас, на фоне известного вам процесса, наша организация категорически приостанавливает любые акции "твёрдого" плана! Это приказ, причём сверху. Я вам просто пока не доводил — не хотел отвлекать. Вам сейчас есть чем заниматься.

— Мне очень досадно, что вам в Пекине за своё кресло страшнее, чем мне на островах — за мою шкуру.

— Я не такой отчаянный, как вы, Сяо, — абсолютно спокойно соглашается начальник. — Дорастёте до моего кресла — продолжим дискуссию. Радейте за дело в рамках инструкций, без отсебятины.

— Мы что, вот так с вами просто поговорили — и на этом всё? — Сяо отказывается верить услышанному. — Вы меня хорошо разобрали?! Бочонок едет по направлению к порту!

— Я вас очень хорошо понял. Повторите всё то, что вы сейчас сказали, в письменном виде. Затем отправьте по всем установленным каналам.

— Вы издеваетесь?! — подчинённый рассеянно глядит на голограмму руководителя. — Пока я буду писать, отправлять, груз придёт в порт и мы его потеряем! Во всех смыслах!

— Вам вслух сказать? Открытым текстом?

Собеседники пару секунд меряются взглядами, после чего находящийся на материке разрывает соединение.

— Когда придёт моё письменное уведомление, предпринимать что-либо будет уже поздно, — ворчит себе под нос Сяо, который отлично понимает, что происходит. — И ты с чистой совестью прикроешь свою жопу, дескать, не было времени на реакцию.

Разумеется, перед вышестоящим начальством виноватым окажется персонал на островах.

Подобное случалось и раньше, но с другими людьми. Когда острый момент в стране пребывания заставляет считать секунды, боссы среднего уровня на материке всегда тянут время.

Потом, в случае провала, на разборах полётов всегда оказывается: письменный доклад поступил слишком поздно и у Поднебесной не было возможности своевременно вмешаться. Виноват стрелочник.

_______

Там же.

— Как говорится, "надо уметь брать ответственность на себя на местах", — вздохнул Сяо.

После чего набрал ещё один номер.

— Почему звоните сюда? — раздалось без паузы или приветствия.

— У меня не получается договориться со своим руководством по первой линии подчинения.

— Ясно. В чём дело?

— Перестраховка. Суть такая…

— … понятно. Хорошо, можете воспользоваться нашим резервом. Вам сейчас придут необходимые полномочия и контакты.

— Я обязательно подтвержу всё сказанное письменно, после работы! — эти слова Сяо договаривал уже на ходу к двери.

Происходящее было вообще не его делом, если говорить формально. Но в последние часы целые филиалы структур Поднебесной на островах, гласные и не очень, рушились на глазах.

Кроме него вмешаться в происходящее было физически некому.

— Не надо ничего писать. Просто делайте дело, — успокоил его собеседник, голограмма которого следовала за китайцам по лестнице. — Отбейте по возможности бочонок либо установите, куда его везут. Потом срочно эвакуируйтесь.

— Спасибо большое.

— Не за что. Спасибо вам за добросовестность. Можете буквально за пару секунд, на ходу, обозначить ваш план? Несрочно, но мне было бы спокойнее.

— Через нашего дублёра в диспетчерской порта сейчас узнаю, какой борт везёт бочонок.

— Это реально? — перебил говорящего чин из министерства стратегического развития.

— Да. Там явно кто-то из гражданских, судя по скорости и обстановке на акватории, тут без деталей. Затем через ваш резерв уточню обстановку на пирсе. После…

— Благодарю, достаточно. Я понял. Шансы не сильно великие?

— Использовать нужно любой шанс и всегда, — твёрдо ответил Сяо. — И добросовестно отрабатывать все варианты до конца. Извините, я сейчас выйду на улицу, не могу больше поддерживать голографический режим больше.

— Конечно, я на связи, если что. Отключаюсь; у вас счёт на секунды.

Сяо с искренней благодарностью кивнул, смахивая голограмму движением пальца.

***

— Вы кто такие? — удивляется здорово выпивший капитан. — Тут же днём с огнём никого не сыщешь!

Мы пришвартовались в секторе второй категории, где обычно крайне немного народу.

Неизвестно откуда вынырнувшие из темноты люди, числом более десятка, хлынули к нам по трапу, словно материализуясь из воздуха.

— А для вас новые правила не указ? — с едва уловимым акцентом отвечает идущий вторым. — Запрещено ловить без нашего разрешения на той акватории, откуда вы пришли. "Профсоюз" вам не указ?

Ёсиока грязно ругается. Если перевести его тираду на обычный язык, в настоящий момент имеют место тёрки между этническими диаспорами, окопавшимися в порту испокон веков.

Я уже в курсе, что такое здесь нечасто, но случается.

— Раз в три-пять лет. — Добросовестно заканчивает пояснение мне слегка пьяный капитан, затем поворачивается к гостям. — А я сегодня почти и не ловил, так, снасти ладил.

Следующие три минуты проходят в напряжении: посетители требует разблокировать им трюм и предъявить его содержимое, ссылаясь на грубую силу и время от времени работающие традиции.

Ёсиока стоит насмерть, не собираясь отступать.

Хорошо, что Цуджи и его народ ещё в море погрузились в две резиновые моторные лодки и с "уловом" ушли впереди нас, чуть другим курсом. Кое-какие блоки от поднятого аппарата они оставили на нашей палубе с указанием без затей утопить их при входе в порт. Могу только догадываться, зачем.

— Можем ведь и иначе спросить, — горячится тем временем главный из непрошеных посетителей.

— По мне, наглость происходящего зашкаливает, — ввинчиваюсь между типом и кэпом.

Я понятия не имею, что такого должно происходить в глобальном масштабе, чтоб даже Цуджи с его задачей крался на цыпочках, подставляя нас.

По большому счёту, с высоты опыта и возраста это всё было ожидаемо. Государевы люди всегда были непротив загрести жар чужими руками (по крайней мере, на его памяти). Сопутствующие по ходу действий потери — так, мелочь. Государев человек в первую очередь отвечает за результат.

Несмотря на теоретическую готовность к происходящему, Ёсиоке было слегка не по себе. Понятно, что отдельно взятый старик и шестнадцатилетний гайдзин с точки зрения интересов страны — мелочь. Но сам у себя кэп был один.

— По мне, наглость происходящего зашкаливает, — Асада-младший (а теперь уже и Асада-единственный, если не считать женщин семьи) змеёй ввинтился между ним и гостями, задвигая старика себе за спину.

— Ты кто? — хмуро уставился кто-то из визитеров на пацана.

Капитан невольно хихикнул: откровенно европейское лицо блондина, разумеется, в какие-то схемы иммигрантов не первого поколения не вписывалось. Как и его более чистый, нежели у них, японский язык.

— Х** в пальто, — невежливо ответил Масахиро.

А потом двинул в зубы стоящему ближе всех.

Визитер упал, как подрубленный.

— Я — арендатор корабля, — сообщил тем временем светловолосый замершим представителям одной из диаспор. — Попутно, в отличие от вас, я — японец. На своей земле и на своём корабле. А вот кто такие вы?