Ворник поднялся из-за стола и мрачно сказал боярину Янку:

— Продешевил я с этим рабом, но как бы не наступило время бесплатно получить его обратно...

Постельничий не понял его слов, но в тоне, каким они сказаны были, он почувствовал угрозу.

Весенняя ночь, полная колдовского очарования. Серебристым половодьем разлился над землей лунный свет. Запахи пробуждающейся земли пьянили... Ночь, полная таинственности и любовного зова... Под елью, на пне, тесно прижавшись друг к другу, сидят влюбленные.

— Как только получу от ворника вольную, сразу же отправлюсь в город, — шепнул девушке парень. — Поступлю в цех кузнецов, как пообещал мне его честь. Он в нашем крае человек большой и уважаемый и непременно поможет мне зажить по-людски.

— А меня, Пэтракий, ты не забудешь? — повернулась к нему девушка, и лунный свет заскользил по ее прекрасному юному лицу.

— Разве есть на свете сила, которая могла бы вырвать тебя из моего сердца, из моих дум?

Девушка прижалась к его груди.

— День и ночь работать стану... Каждую деньгу копить буду и вернусь за тобой и матушкой.

— Правда?

— Конечно! В городе другая жизнь. Люди, что там побывали, рассказывают, как в городе красиво. Лавки разные на каждой улице, ярмарки с качелями. Все блага земные найдешь в городе.

— Мне бы платок с бахромой, — застенчиво прошептала девушка.

— Куплю. И шелковые сарафаны, и бархатные кунтуши, какие носит хозяйка наша.

Девушка залилась счастливым смехом. Он еще теснее обнял ее.

Заря застала их прижавшимися друг к другу, опьяненными ароматом весны и любовью.

— Пэтракий, — сказала девушка, мечтательно подняв глаза к небу, — ежели будет у нас сын, Лупашем назовем его!

Пэтракий улыбнулся какой-то радостной мысли и ничего не ответил.

Когда солнце поднялось над вершиной горы, молодые люди спустились к усадьбе. У ворот овчарни он поцеловал ее и направился к кузне. Работу он начал весело, насвистывая песенку, которую еще с детства знал от матери. Агафья пришла позже, принесла ему хлеба, крапивную юшку и с укоризной сказала:

— Где ты целую ночь пропадал, Пэтракий? Даже ужинать не пришел.

— Не хлебом единым жив человек! — рассмеялся молодой кузнец и старуха умолкла, понимающе качнув головой. Быть может, свою молодость вспомнила?..

— Гусей на речку выгонять надо, — сказала она и вышла из кузни.

Пэтракий принялся ковать мотыги. Сделав несколько штук, он вышел во двор подышать чистым воздухом. Вдруг он вздрогнул. Кто-то стучался в ворота и кричал, чтоб отворили. Пэтракий подбежал, отодвинул засов и впустил во двор пятерых всадников.

— Повидать боярыню Ирину Коч нам надобно! — сказал вислоусый старшина Плоицэ.

— Идите туда, в господарский дом, — направил их Пэтракий.

Пошел один Плоицэ, остальные же спешились и привязали лошадей к яблоне у кузни. От них Пэтракий узнал, что приехали они за мастером-кузнецом, чтоб отвезти его в Сучаву. Значит, не забыл о нем ворник. Он кликнул пробегавшего мальчишку и послал его за Докицей.

— Скажи, пусть идет сюда — прибыли люди ворника.

Докица тут же прибежала.

— Приехали, Докица! — весело объявил ей Пэтракий. — Пойди поищи матушку. Старшина сейчас у хозяйки. Сбегай на речку!

Пока Докица бегала за Агафьей, госпожа Ирина, сжав губы, слушала, как, путаясь в буквах, старшина по слогам одолевал воеводский приказ:

«И в обмен на того мастера-кузнеца по имени Пэтракий Вылку, раба с вотчины ворника Лупу, оставить оной двух рабов — цыган».

Закончив, господарский посланец с облегчением вздохнул и сложил бумагу.

— Это господарская воля, боярыня!

Госпожа Ирина недовольно насупила седые брови.

— Не вправе я отпускать рабов с вотчины. Хозяин тут ворник Лупу.

— Как раз с согласия ворника все и сделано, — поклонился старшина.

Хозяйка резко поднялась с кресла. Она никак не могла понять, что это вдруг нашло на ее сына — сменять лучшего кузнеца в имении на ледащих цыган!

— Мы ждать не можем, госпожа, — снова поклонился старшина Плоицэ.

— Ежели такова воля ворника, — берите его! — процедила она сквозь зубы и вошла в дом, с грохотом захлопнув дверь.

Приказчик Тимофте, присутствовавший при разговоре, спросил:

— Что отпустить из кладовой этим стражникам?

— Ни соломинки не отпускать! Кружки воды не давать! Как приехали, так пусть и уезжают! — отрезала старая барыня.

Приказчик покрутил ус и довольный вышел во двор. Он обрадовался, что Пэтракия забирают в крепость. Дочка чабана Докица давно влекла его. Увидав их вместе, державшихся за руку, он осклабился:

— Слыхать, берут тебя в крепость, Пэтракий!

— Сам еду, — нехотя ответил кузнец.

— А Докицу — на кого оставляешь?

Пэтракий обнял девушку за плечи и они отошли в сторонку. Этот человек с лживыми глазами вызывал отвращение.

— Боюсь я его! — сказала девушка.

— Не надо бояться, он не посмеет приставать к тебе. Знает, мерзавец, что придется иметь дело со мной. Ты жди меня и о матушке моей заботься.

— Эй, парень! — крикнул старшина. — Подвода прибыла. Залезай!

Пэтракий торопливо обнял мать и Докицу и вскочил на повозку. Женщины сначала бежали следом, потом, притомившись, отстали и еще долго стояли на дороге, провожая глазами того, кто покидал их навсегда.

Когда они возвратились в усадьбу, у ворот девушку уже поджидал приказчик.

— Хозяйка велела замочить коноплю в пруду.

— Завтра пойду! Не пожар! — бросила через плечо Докица.

— Нет, сегодня! Так велено!

Девушка вскинула на плечо вязанку конопли и удрученно поплелась к пруду. Хоронясь за кустами, крадучись, последовал за ней приказчик.

Берег пруда, поросший высоким камышом, был пустынен и неприветлив. Именно такое место более всего подходило приказчику. Кого было бояться теперь, когда Пэтракий на всю жизнь заточен в крепость?

Не подозревая, какая поджидает ее беда, Докица привычно подоткнула юбку и уже собралась было войти в воду, как, словно хищный зверь на добычу, кинулся на нее приказчик и сдавил в объятиях.

— Сгинь, сатана! — рванулась девушка, пытаясь высвободиться.

— Ну, уж нет! Давно подстерегаю тебя, голубушка!..

— Пэтракий! Пэтракий! — закричала Докица, изо всех сил пытаясь вырваться из его рук.

— Не ори зря! Навсегда забрали твоего Пэтракия в крепость. На всю жизнь! Слышь?!

— Врешь, изверг!

— Не вру, — пропыхтел приказчик, выкручивая ей руки, — своими ушами слышал приказ воеводы.

Все поплыло перед глазами Докицы...

Девушка осталась лежать на земле, как раздавленный сапогом цветок. То, что произошло с ней сейчас, казалось страшным сном. Приказчик же вернул ее к действительности:

— Вечером чтоб была у меня, — сказал он. — Дам тебе шаль цветастую. О Пэтракии забудь! Иначе худо будет! А коль слушаться станешь, куплю тебе в городе чувяки и ленты. Вечером приходи...

— Чтоб ты пропал, дьявол! — прошептала девушка. — Не дождешься, гад проклятый!

Докица поднялась на ноги и вошла в воду.

— Все равно придешь. Если не по своей воле, то поневоле! — ухмыльнулся приказчик.

Докица не ответила. С каждым шагом она все глубже уходила в пруд, и только, когда вода дошла ей до горла, приказчик понял, что она решила утопиться и заорал:

— Не сходи с ума, Докица! Ты что задумала? Вылазь, слышь?!

Но девушка продолжала погружаться и вскоре над ее головой сомкнулась черная холодная вода.

Приказчик побежал на овчарню и крикнул чабану:

— Беги, баде Думитраке, дочка твея в пруду тонет!

Когда люди вытащили Докицу из воды, она была холодной и застывшей. Агафья плакала над ней и убивалась, как по родной дочери. Когда же узнала, что Пэтракий так и остался рабом и ворник обменял его на двух цыган, она слегла. Тяжкими и безжалостными были удары судьбы для ее измученного сердца. На второй день оборвалась та нить, что связывала ее с жизнью.