Ветер свежо гнал пологую волну без барашков, мачты поскрипывали, и парус знакомо шелестел, навевая воспоминания прошлых лет. Джонка шла на северо-запад почти по ветру, легко накренясь, оставляла длинный след, терявшийся в волнах.

Слева по борту показалась полоска земли, и Вэйдун чуть тронул румпель. Следить надо было внимательно. Могут встретиться опасные рифы, которых здесь было множество. Знакомые места ещё по предыдущему блужданию в этом архипелаге.

Ночь выдалась ветреная, никто не ложился спать. Все переживали за джонку и постоянно находились на палубе, всматриваясь в темноту. Но джонка только сильно кренилась, и тогда казалось, что она зачерпнёт волну и перевернётся. Сердца замирали в страхе, руки непроизвольно хватались за что попало. Ветер свистел в снастях и рвал парус, жалобно стонущий в тугих порывах.

Утром ветер стал стихать. Осунувшиеся после бессонной ночи лица повеселели и глаза заулыбались.

– Ну и натерпелся я за ночь, будь она не ладна! – кричал возбуждённо Сань-Гуй. – Думал, что перевернёмся!

– А я думаешь нет? – отвечал Фу Чжи. – Один Вэйдун, как ни в чём ни бывало. Стоит себе на руле.

– А что ему сделается? Он за всё в ответе. С него и спрос, а, Вэйдун?

– А вы всё не верили! Глядите, как идёт. Красота! Пусть кто попробует догнать. Не робей, ребята! Ещё поплаваем!

На горизонте едва заметно темнели берега острова. Ровный ветер весело гнал джонку к его неизвестным скалам. За ночь прошли много, но Вэйдун правильно рассчитал, что направление ветра несколько изменилось и пришлось менять курс судна.

– Ювэй, лезь на мачту и глянь в трубу, – приказал Мишка и протянул юноше трубу.

Скоро сверху раздался голос:

– Берег пуст! Слева по борту джонка ползёт! Купец идёт!

– Что за купец, гляди хорошенько! – крикнул Мишка.

– Далеко, плохо видно! Джонка средних размеров!

– Продолжай следить, парень, а мы подумаем.

Собрались у румпеля, и Сань-Гуй сказал, не дожидаясь капитана:

– Вот и начать можно, а? Случай подходящий. Море свободно.

– Подойдём поближе, там видно будет, – хмуро ответил кормщик.

– Чего смотреть! Скоро с палубы будет видно. Я смотаюсь на мачту и сам погляжу, – возражал Сань-Гуй.

– Посмотреть можно, ступай.

Сань-Гуй согнал с мачты Ювэя и забрался сам на шаткие перекладины, заменяющие марс и салинг[1].

Тем временем Вэйдун подправил румпель и судно стало видно с палубы.

– Ну как? – с нетерпением спросил Фу Чжи.

– Подойдёт! Купец жирный! Идёт грузно, тяжело. Видать нагружен под завязку. Готовьтесь, ребята!

– Ну что скажешь, капитан? – глянул на Мишку Вэйдун.

– Давай поглядим поближе. Там видно будет. Ещё час пройдёт, пока мы сблизимся. Время есть. Судя по его ходу, мы их быстро нагоним.

Вэйдун вздохнул, поняв, что Мишка готов к захвату. Он внимательно вглядывался в далёкий парус, смутно выступающий на горизонте, и шевелил рулём, поглядывая на свои паруса.

Прошло полчаса, и джонка хорошо стала видна. Она торопливо шла на север, но тяжесть груза мешала ходу. Зарывалась носом в волну и грузно покачивалась на волне.

– Вот и ваши соотечественники, – заметил Мишка, узнав китайскую джонку.

– А нам уже всё равно, – бесшабашно ответил Сань-Гуй, слезая с мачты.

– Ну тогда вперёд! Готовь пушку, ребята!

Трёхфунтовая пушечка установлена на носу и Сань-Гуй весело стал возиться с ней, подготавливая к стрельбе. Ювэй споро помогал ему, подносил порох, ядрышки и картечь, раскладывал пальник, банник, мокрые тряпки. Ему нравилось это дело, и он с удовольствием выполнял любые задания.

– Оружия у нас мало, – заметил Мишка, – так вся надежда на пушку. Цельте старательно и не спешите. Вначале ядром пальните.

Джонка заподозрила неладное и попыталась отвернуть к острову, но ход её чуть ли не вдвое был слабее, Мишкина ватажка быстро нагоняла её. В трубу Мишка очень хорошо видел, как волновалась небольшая команда, готовясь к отражению нападения.

Когда подошли на мушкетный выстрел, Мишка приказал:

– Ядром ниже воды в борт, пали!

Сань-Гуй тщательно целился и выжидал удобного момента. Ювэй стоял с пальником, ожидая команды канонира.

– Давай! – прошипел канонир, и юноша вдавил пальник в затравку.

Пушечка грохнула, и дым весело поплыл чуть в сторону. Ядрышко, взвизгнув, унеслось и взметнуло снопик брызг у борта.

– Вот так надо, учитесь! – довольно крикнул канонир и поспешил заряжать снова. Ювэй банил ствол и Сань-Гуй торопил его.

С джонки послышались слабые звуки мушкетных выстрелов и дымки взметнулись вдоль бортов.

– А ну-ка картечью их полосни, Гуй, – прокричал Мишка, пригибаясь к фальшборту. – Ребята, пали из мушкетов! Что-то купец огрызаться надумал!

Затрещали выстрелы. Матросы торопливо заряжали, укрывшись за фальшбортом. Сань-Гуй наводил ствол на палубу.

Пушка громыхнула.

– Ага! Получили? Вот вам, получайте!

Видно было, как двое на джонке свалились, остальные попрятались.

– Их много! – кричал Мишка. – Вэйдун, обходи с носа, не высовывайся!

Вэйдун повернул джонку и стал удаляться вперёд. Мишка наблюдал в трубу. Выстрелы смолкли.

– Качают помпу, – заметил капитан, – видно Сань пробил борт, молодец!

Суда разошлись, но через полчаса Вэйдун подвёл свою джонку с другого борта, и выстрелы возобновились с обеих сторон.

Пушка дважды выстрелила картечью и отвалила в корму купцу. Выйдя из досягаемости мушкетного огня купца, Вэйдун опять лёг на нужный курс. Матросы проворно орудовали снастями и бежали к мушкетам дать выстрел.

– Сань, попади в руль! – просил Мишка. – Пусть тогда крутятся.

– Подойдём ближе, капитан! Им не с руки по нас палить. Ювэй, давай ядро! Шевелись, собачий сын!

Купец старался увернуться, но манёвренность не позволяла этого сделать, и кормщик легко пристроился к корме. Матросы стреляли из мушкетов, не давая стрелкам прицельно бить по пиратам.

– Давай! – крикнул Сань-Гуй и Ювэй ткнул запальник.

Ядро врезалось в корму и щепки заплясали по волнам. Джонка стала уваливаться помаленьку. Руль плохо слушался, и канонир хвастливо выпятил грудь. В это время пуля попала ему в ключицу, и он свалился на палубу.

– Чёрт бы его побрал! – выругался Мишка. – Надо было тебе высовываться! Вот теперь подрыгаешь ногами! Тащи его в каюту!

Побледневшего, сразу посеревшего и осунувшегося Сань-Гуя Мишка сам отнёс в каюту, и там перевязал, унимая кровь, и складывая раздробленную ключицу. Сань-Гуй кряхтел, стонал, терял сознание и вновь скрежетал зубами

Тем временем пираты сбросили парус и отстали малость. Вэйдун соображал, как лучше разделаться с купцом. Терять людей было слишком не выгодно. Их и так слишком мало.

– Давай опять по корме! – Мишка сам бросился к пушке и стал помогать мальчишке заряжать.

Парус пополз вверх, и судно рванулось вперёд.

– Всем укрыться! Не выставляйтесь! Хватит с нас одного!

Мишка подождал, пока суда не сблизятся, и сам вдавил запальник. С такого близкого расстояния промахнуться было невозможно. Ядро разорвало обшивку транца[2], в отверстие хлынула вода. Часть матросов бросилась вниз, заделывать пробоину и качать помпу. Джонка медленно оседала.

– Вот теперь на абордаж! – завопил Мишка и Вэйдун отвернул руль. Джонки скребнули бортами. Защёлкали пистолетные выстрелы, и с криками и воем пираты бросились на палубу купца. Матросы почти не сопротивлялись и в скором времени сдались. Десяток почти невооружённых матросов не осмелились сражаться с опытными пиратами, к тому же часть их спасала джонку, работая в трюме.

– Осмотреть трюм! Узнать, что за груз, и собирай всё ценное!

Купец трясся мелкой дрожью и с готовностью отдавал свои украшения с пальцев. Мишка шарил в купеческой каюте. Быстро обнаружился ларец с золотом, и это вызвало восторг пиратов.

– Капитан, корыто это долго не продержится, – кричал из Трюма Го-сян.