– Это он постепенно готовит нас к тому, что вскоре само откроется. Он же хитёр, не чета нам. Своего не упустит. Я верю всему этому.

– Как же быть теперь? Задал ты загадку, Тин.

– Так и быть, что надо найти островитян и договориться с ними. А не удастся, так мы тут тоже своё дело сделаем. Главное – живым останься.

– Легче сказать, чем сделать. Ну ладно, так и быть. Тебя послушаю.

– Вот и ладно. Завтра и отправляйся. Уверен, что тебя не тронут.

– Всё во власти господа нашего и Николая угодника, – ответил Мишка и серьёзно осенил себя крестом.

– Мы богатые жертвы принесём нашим духам.

Они замолчали, и Мишка не мог отделаться от мысли, что здесь начинает завариваться какая-то смута, что ему в этом уготована не последнюю роль. «Но как Тин влез в такое дело? Всегда спокойно взирал на все дела, творящиеся наверху, а тут на тебе! Чудно!» – так думал Мишка, пока они шли вдоль берега, где суетились матросы у только что вытащенной на песок джонки.

Мишка стал внимательно приглядываться к матросам, пытаясь определить их отношение к себе. Но как определишь, не поговорив с ними? Он видел, что к нему относятся не так уж плохо, во всяком случае, лучше, чем к другим начальникам. Но достаточно ли этого для того, что бы рассчитывать на полную поддержку хотя бы части матросов? Всё ж он не раз замечал и неприязнь к нему, как к инородцу, но таких тоже было мало.

Мишкины мысли метались в поисках успокоения и не могли его найти. Тин-линь взбудоражил его таким необычным сообщением, и сейчас он никак не мог прийти в себя. И новое опасное поручение капитана выглядело теперь совсем в ином свете. И тот и другой возлагали на него большие надежды, но надежды Мишки виделись расплывчато и неопределённо, чего трудно сказать о надеждах капитана Ли.

«Эх, не нравится мне вся эта канитель, но деваться некуда. Тут уж не захочешь, а придётся браться за дело. Что-то будет!» – размышлял Мишка и испытующе поглядывал на Тин-линя. Тот шёл с независимым видом, и Мишка подивился вдруг увиденной перемене в друге.

Ювэй и не думал отказываться от столь заманчивого предложения, как сопровождать своего обожателя в таком опасном предприятии. Он был горд оказанным доверием, не догадываясь, что это не столько доверие, сколько прикрытие от возможной опасности.

– Только обязательно дайте мне пистолет! – горячился мальчишка, который уже много недель мечтал получить в своё безраздельное пользование это волнующее оружие.

– Дать можно, да сумеешь ли ты с пользой им управиться? Хватит тебе и кинжала. Лучше возьми самострел и хороший нож, – Мишка ласково потрепал мальчика по взъерошенным волосам.

– Нет! В таком деле надо хорошо вооружиться! Да и капитан приказывал не упустить ничего из оружия. И чем больше, тем лучше.

– А ты откуда об этом знаешь?

– Слышал. Думаешь, что я ничего не знаю? Спроси у хозяина.

– Что за хозяин? – Мишка с удивлением глянул на Ювэя.

– Господин Дау, – неуверенно ответил смутившийся мальчишка.

– Да уж давно никаких хозяев у нас нет, а ты всё забываешь. Перестань-ка это вспоминать, слышишь!

Тин-линь с усмешкой слушал этот разговор и его брал смех, но он не хотел обидеть мальчика перед таким опасным походом. Да и обиды у себя он не чувствовал.

Рано утром Мишка с хмурым видом углубился в лес по тропе, ведущей в неизвестность. Следом поспешал Ювэй. Капитан и многие другие с каменными лицами провожали этот крохотный отряд, который не должен вернуться назад.

Тропа быстро стала взбираться в гору, солнце припекало, просачиваясь жгучими лучами сквозь ветви. Тревожные думы сверлили Мишкину голову. Ювэй тоже помалкивал, сознавая всё ответственность этого похода. Его сердце радостно и трепетно стучало в предчувствии волнующих событий. Его пылкое воображение рисовало картины подвигов.

Скоро тропа исчезла, и путникам пришлось пробиваться сквозь заросли и наваленные камни и скалы, преграждающие путь. Лямки заплечных мешков неприятно давили, пот заливал глаза. Влажная духота окружала со всех сторон.

День клонился уже к вечеру, а никого не было видно. Сильно уставшие от изнурительной ходьбы по кручам и завалам, что были опутаны колючими и густыми кустарниками и лианами, путники часто делали остановки и отдыхали, подкрепляясь захваченной провизией.

Ювэй был совсем измучен и радужные мысли давно покинули его. Он с трудом преодолевал горные дебри, но крепился и не ныл. Мишка отобрал у него пистолет и саблю и тот почти не противился.

– Вот так, братец, не так легко до подвигов добраться, как вначале кажется, – поучал Мишка тоном умудрённого опытом человека.

Ювэй помалкивал и сопел сзади, гремя камнями.

– Однако далеко нас занесло, а никого не видать, – продолжал Мишка, внимательно оглядывая кусты.

Дождь, яростный и обильный, внезапно обрушился на головы. Оглушительные удары грома не прекращались. В миг все вымокли до нитки. С трудом прикорнули под скалой, опасаясь попасть под срывающиеся камни и потоки воды, несущие всякий мусор и ветви. Настроение совсем испортилось. Мишка никак не мог привыкнуть к таким извержениям хляби, и это у него вызывало гнетущее ощущение тоски и безысходности.

Так же внезапно дождь прекратился. Гром быстро отдалялся, молнии затухали вдали. Лес наполнился клубами пара, что были пронизаны появившимися лучами солнца. Вода быстро сбежала с крутых склонов.

Мишка сбился с направления, это раздражало. Он отвык от лесных дорог, да и эти отличались от ему привычных.

Примерно за час до захода неожиданно в просветах листвы Мишка заметил что-то мелькнувшее. Он остановился с заколотившимся сердцем. Кусты задвигались и появились фигуры трёх китайцев с самострелами в руках. Их разделяли не более десяти шагов, и китайцы были полускрыты кустарником. Молча уставились друг на друга.

Мишка успокоился немного, осторожно положил на сухое место мушкет и сабли с пистолетами и сказал:

– Я с миром, друзья, ведите к старшему.

Мишка отошёл к дереву и китайцы с опаской подобрали оружие. Лица их, до этого каменные, несколько расслабились. Мишка понял, что они тоже испуганы и робеют. Это были молодые люди, и они с опаской поглядывали на этого громадного человека.

Молча указали путь, и в отдалении от Мишки пошли в сторону заката.

Очень скоро они вышли на открытую площадку у подножья невысокой стены. Там находилось несколько человек, с испугом глядя на пришлых, жались в кучки. Женщины куда-то скрылись, а детишек и вовсе не было видно. Самый старший из сопровождающих скрылся в ветвях кустарника и оттуда тотчас вышел знакомый старик с белой бородой. С ним был ещё один, помоложе, и они с любопытством приблизились.

– С чем пожаловал, молодец? Что скажешь?

– Разговор есть, почтеннейший, не откажи. Я без злого умысла к вам.

– Верю. Я и раньше приметил тебя. Уж очень заметен, да и не нашего ты племени, но душа твоя без злобы. Я с тобой поговорю.

– Благодарствую, почтенный, – ответил Мишка, и склонился в почтительном поклоне, всем видом показывая, что он и на самом деле питает глубокое почтения к сединам этого старика.

Старик жестом пригласил гостя следовать за собой. Они вошли в узкую щель в стене и углубились в сумрак прохода. Два чадных факела скудно освещали тесное пространство с охапками сухой травы на каменистом полу этой причудливой пещеры.

Старик тяжело опустился на ароматную подстилку и Мишка с почтением опустился рядом. Ювэй остался снаружи и все остальные тоже вышли, оставив их вдвоём.

– Сказывай, чего ты хочешь, и с чем пожаловал.

– Мне ничего не надо, а вот нашим начальникам требуется ваша помощь, и я был послан к вам узнать, можете ли вы предоставить её.

Старик задумался и потом тихо проговорил:

– Не думаю, что без нашей помощи ваше начальство не справится со своими делами. Нас ведь так мало. Способных работать не более десятка, да ещё и по хозяйству надо оставить кой-кого. Что-то тут не то.