– Режь меня на куски, а такого не будет!

– Ну, чего волноваться? Куда тебе деваться? Ведь рука не дрогнет прирезать тебя, а уж потом я возьму команду в оборот, и та не пикнет, ты прекрасно знаешь. В минуту всё будет под моей властью, а недовольных по твоему примеру за борт – и всё в порядке. Подумай хорошенько, капитан, и ты согласишься со мной.

– Собака, червь, раб проклятый!

– Ну чего зря раздражать меня? Я ведь тоже могу злиться и обижаться, а в твоём положении это не безопасно.

– О, духи! Смотрите на своего падшего слугу! Что мне приходиться делать! Проклятый медведь берёт верх, но я ещё вспомню об этом!

– Если воспоминания тебя будут так терзать, капитан, то придётся прервать переговоры, слишком опасно оставлять тебе жизнь, – Мишка прижал ладонью рот капитана и приставил нож к глотке.

Капитан стал извиваться телом и мычать, выкатив глаза. Мишка открыл ему рот и тот прошептал, срывающимся голосом:

– Делать нечего, согласен! Но и ты запомни, собака, что не сносить тебе головы!

– Там видно будет, а пока ещё одно. Своего Чао отправь к матросам, нечего ему здесь крутиться, а не то ненароком окажется и он за бортом. От греха подальше.

– Ладно, и на это согласен, но неповиновения не потерплю на судне!

– Я теперь твой помощник, и мы вместе будем следить за этим.

Соглашение было заключено и немного успокоившись, легли досыпать, оставив Хитоси сторожить сон затаившихся врагов.

Утром в короткой и злобной речи капитан Ли объявил команде своё решение и с остервенением избил Чао, отправляя его к матросам. Команда несколько равнодушно приняла это известие, никто не высказал неодобрения. А И-шань даже хитровато хмыкнул и подмигнул Мишке, который с независимым видом, обвешанный оружием, стоял рядом с капитаном. Хитоси тоже держался поблизости, подчёркивая своё отношение к такому решению, хотя всем и так было ясно, что без маленького японца тут дело не обошлось.

Затем долго совещались в каюте капитана с прибывшими на флагманскую джонку капитанами и помощниками. Срочный ремонт заставлял их с поспешностью искать подходящее место для стоянки. Расспрашивали старых опытных в плаваниях моряков, Мишка внимательно вслушивался в серьёзный разговор, вникал в подробности. За это время Мишка неплохо стал разбираться в морском деле, но опыта было слишком мало, и он старался не упустить возможность пополнить его.

Юй Кэ-фа предложил поискать группу островов, которая по его предположению должна находиться где-то совсем рядом. Его поддержали остальные. На том и остановились, решили бросить быстроходную джонку «Догоняй» в поиск.

Два дня стояли, застигнутые штилем. Чистый горизонт навевал тоску и уныние. Ничего нет хуже длительного штиля, когда некуда деваться от нахлынувших мрачных и суеверных мыслей. Часто приносили жертвы духам и возносили молитвы, старики колдовали и совершали ритуальные пляски.

На третий день духи вспомнили о своих подопечных и дунули. Паруса зашелестели и джонки тронулись. «Догоняй» вскоре скрылся за горизонтом, а матросы повеселели. Возносили благодать духам предков, капитан приказал выдать по чашке вина.

По многим признакам острова были недалеко. Даже чайки попадались изредка, тоскливо оглашая своим криком пустынное море. Крачки часто виднелись, но острова не появлялись. К вечеру вернулась поисковая джонка и тоже принесла весть о близких островах, но видеть их не удалось

Перед утром рулевой поднял капитана и Мишку. Джонки не были видны. Кругом клубился плотный туман, ветер едва ощущался. Стояла мёртвая сырая тишина, если не считать лёгкого поскрипывания снастей и шелеста парусов, но эти звуки были привычны.

– Хорошо, что ветер слабый, – молвил капитан Ли. – Звонить в колокол и стрелять. Можем потерять остальные джонки. Если ответа не последует, то палить из пушек.

Вскоре с двух сторон едва слышно донеслись пушечные выстрелы. С радостью вслушивались люди в эти звуки. На душе стало легче.

С бака донёсся тревожный крик матроса:

– Впереди шум бурунов!

– О проклятье! – выругался капитан и крикнул рулевому: – Спустить паруса! Готовить якоря! Пали из пушек, а то и остальные могут в рифы войти!

Тревожная суета поднялась на судне. Люди смутно маячили в темноте, окутанные ватными массами тумана. Уже все слышали грозный шум береговых бурунов. Оказаться среди коралловых рифов – верная гибель.

Всплеснули якоря, и джонка стала медленно разворачиваться, натягивая канаты. Теперь вся надежда на погоду. Скоро взойдёт солнце и туман рассеется.

Издали доносились выстрелы джонок, было ясно, что и они стали на якоря. Капитан с облегчением вздохнул. Всех бил лёгкий озноб. Волнение и холод промозглого утра давал себя чувствовать.

– Ну слава господу! – с благодарностью поднимая глаза к небу, пробормотал Мишка и побрёл вдоль фальшборта, проверяя оснастку.

Почему-то все не решались говорить в полный голос. Видимо не хотели раздражать морских духов и чудищ, кишащих в каждых морях. Их никто не видел, но в них верили и боялись.

Наконец солнце взошло и сразу посветлело. Серые волны колыхали джонку мерно и плавно, туман медленно стал расходиться, редеть и открывать даль. Потеплело.

Совсем рядом завиднелся тёмный берег острова. Тёмная зелень возвышалась над белой полосой бурунов, что грохотали среди рифов. Редкие снопы брызг взметались в небо, мягкая радуга веселила глаз.

– Вот бог пронёс! – воскликнул Мишка и весело глянул на Тин-линя, взирающего на открывшийся прекрасный вид, слегка склонив голову.

Туман рассеялся совсем и взорам открылся зелёный остров в кольце коралловых скал, торчащих из воды. Отлив бурлил в их тесноте, искры брызг взметались в небо. Белая полоса кораллового пляжа едва просматривалась. Великая красота однако таила в себе опасность и капитан рявкнул с поспешностью;

– Быстро снимаемся с якоря, собаки! Отлив кончается! Шевелись проворней! – палка угрожающе замелькала в его руке.

Снялись как раз вовремя. Ещё немного – и джонка могла оказаться на рифах. Другие стояли дальше от берега, и им не угрожала такая участь. Отлив подхватил судно и в несколько минут опасность миновала.

Взяли курс вдоль острова, выискивая подходящую бухту. Часа через два открылась глубокая извилистая лента залива. В глубине виднелся слабый дымок и только в подзорную трубу можно различить размытые очертания каких-то строений.

– Смотри, Тин, деревушка видна, – толкнул Мишка друга.

– Это хорошо, хоть отдохнуть сможем немного. Да с людьми поговорить, а то одичать можно в таком одиночестве.

– Да ты, никак, сумрачным стал? Неужто наелся своим морем?

– Да как сказать, – неуверенно ответил Тин-линь.

– Рановато, – заметил Мишка, с интересом взглянув в глаз друга. – А я пока ещё держусь. Правда, долгое плавание надоедает, но на земле тоже долго не могу спокойно быть. Тянет в море. Всё хорошо, когда оно далеко, а потом надоедает быстро.

Джонки втягивались при слабом ветре в залив, осторожно прощупывая дно шестами и линями. Миновали полосу бурунов. Залив шириной не более двух ли тянулся, заросший густым лесом. В самой глубине его пряталась крохотная деревушка, и толпа людей уже поджидала непрошеных гостей.

К полудню стали на якоря и высадились на берег. К удивлению моряков их встретили настоящие китайцы во главе с седобородым стариком. Лица настороженные и пугливые. Старик силился скрыть волнение и беспокойство, но вежливо пригласил радушным жестом руки в деревню. Моряки с интересом оглядывались по сторонам и чинно шествовали за стариком.

Капитан Ли предупредил команды джонок о соблюдении приличий, и чтоб никто не трогал жителей. Надо было осмотреться и выяснить обстановку. Испортить отношения никогда не поздно.

После некоторых взаимных вопросов старик, его звали Лян Юн-хэ, немного рассказал историю своей колонии. Это случилось лет десять тому назад, когда под натиском цинских войск отряды знаменитого крестьянского вождя восстания Гуаня вынуждены рассеяться по Гуандуну, спасая свои головы. Цины жестоко расправлялись с попавшими к ним участниками восстания и искали скрывавшихся, используя своих приспешников.