До самого вечера грабили и свозили добро на оставшиеся целыми джонки. Досталось и команде нашей джонки. У капитана Ли нашлись знакомые, у матросов тоже, и разговоров было много. Делились новостями и мрачнели. Новости не очень радовали. Мишка это сразу заметил, и Тин-линь подтвердил, что дела на Тайване идут не очень хорошо.

Перед заходом солнца подняли паруса и двинулись на острова. Команда едва справлялась с работой. Больше половины погибли или лежали с ранами, оглашая ночь стонами и криками. Но погода стояла сносная и была надежда на заслуженный отдых.

К концу третьего дня показались острова. В сумерках стали на рейде. В отлив не решились входить в бухту, где виднелись точки множества джонок с зажжёнными фонарями.

Мишка и Тин-линь волновались в ожидании высадки. И дадут ли им эту возможность? Хотя они в последнем бою вполне отличились. Особенно Мишка, который в награду получил приличный халат из захваченной добычи и кусок шелка на голову.

Тин-линь был угрюм и опасался встречи с высокими начальниками. Сможет ли он доказать свою историю? А вдруг не поверят или не подтвердится связь его деда с движением на Тайване? Жутко было подумать. Столько перетерпеть в дороге! Цель уже рядом, но оставалось совсем немного, но это немногое может сыграть злую шутку. Он молился духам, вспоминал с грустью деда, сестру, и на душе было сумрачно и тоскливо.

Утром втянулись на вёслах в бухту между островами. Там уже находилось не менее сотни различных джонок, между ними сновали лодки в огромном количестве.

Острова были покрыты чахлой растительностью и настраивали на унылый лад. Сотня хилых домиков разбросаны по берегу. Виднелись толпы шатающихся матросов. Было жарко, хотя солнце ещё не поднялось высоко.

Раненых свезли на берег, но Мишка отказался от помощи и, прихрамывая и опираясь на палку, сам ковылял за командой в шлюпку.

Перед отъездом каждому выдали по нескольку фэнь и горсть цянь – мелкой монеты для развлечения. Особо отличившимся давали больше, но Мишка этого не получил. И так был доволен, что отпускают с миром на берег. Он так тосковал по берегу, по твёрдой земле, что готов был отдать все свои, добытые кровью, деньги, лишь бы его не лишали удовольствия походить по такой милой и мирной земле.

Берег оказался заваленный мусором и помоями. Крикливая толпа полуголых людей, женщины сомнительного вида и снующие кругом мальчишки. Редкие и чахлые пальмы поразили Мишку своим видом. Ювэй растерянно пялил глаза на эту сутолоку южного пристанища моряков.

Вдруг толпа зашумела и заволновалась. Люди стали расступаться. Послышались крики, вдали появилась группа богато разодетых людей. Впереди шли подметальщики с вениками в руках и смахивали по сторонам мусор. При этом поднимали пыль и тем делали путь ещё хуже, чем без подметания.

Люди произносили имя одного из главных начальников флота Ян И-бо. Это его несли в носилках, а вокруг толпились слуги, охрана и множество разной челяди. Мишка с интересом смотрел с высоты своего роста на чудную процессию. Толпа зевак кланялась и подобострастно складывала руки.

Между занавесок мелькнуло лицо флотоводца Тайваня, но рассмотреть его черты Мишке не удалось. Лицо только показалось слишком белым и полным. Но удивляться нечего. Здесь полнота считалась достоинством и почиталась, как признак достояния и власти.

Шумная процессия миновала, и матросы продолжали путь, пока не остановились в маленькой харчевне с крохотными оконцами и низенькими столиками. Хозяин тотчас стал выставлять закуски, ханшин, пальмовое вино. Все занялись приятным насыщением, после стольких недель скудного и однообразного рациона морских бродяг.

Мишка плохо слушал разговоры товарищей. Ныла рана в ноге, он её растревожил ходьбой, да и поесть уж очень хотелось. Однако вскоре к ним подсели старые приятели матросов. Интересовались Мишкой, бесцеремонно разглядывали его огромную фигуру. Сокрушались, что их кумир Биншенг погиб в последнем бою и удивлялись победе Мишки над ним. Затем стали обсуждать новости.

Мишка насытился, выпил незнакомого вина – не понравилось. Стал осматриваться и разглядывать собеседников. Это были молодые матросы с джонок, стоящих в ожидании задания на поход к берегам Фудзяни или Гуандуна. Куда потребуется начальству.

Из разговоров Мишка понял, что на Тайване происходит свара между власть имущими. Идёт борьба между сторонниками старого Чжэн Цзиня и его молодым сыном Кэ-цзином. Говорили, что разгорелась борьба между сановниками первой величины Лю Го-суанем и сторонником Кэ-зуна Чэнь Юн-хуа. Судачили без всякого признака подобострастия к владыкам. Это удивило Мишку, и он стал слушать внимательней.

Вспоминали страшное поражение тайваньского флота от цинов в районе Чуньси, где пропали тысячи моряков. Ходили слухи о готовящемся походе на острова Сямэнь и Цзыньмынь. Там отбивали атаки цинских войск их товарищи по борьбе. И тут Мишка не заметил особого рвения. Чувствовалось, что все устали от длительных походов и боёв. Счастье постепенно стало отворачиваться от правителей Тайваня, и это угнетало простых воинов и моряков. Тихонько поругивали Цзян Цзы за его нерасторопность в морских операциях, кляли своих лаод – начальников морских отрядов и капитанов. Эти начальники стали откровенно заниматься своим обогащением. Крестьяне берегового Китая роптали на слишком большие поборы и налог.

Мишке стало немного не по себе, и он ждал конца попойки, чтобы поделиться своими мыслями и настроением с Тин-линем, который пока ещё не совсем свыкся с новой обстановкой.

Рядом шумно заспорили. Началась потасовка, ругань, и Тин-линь поспешил увести Мишку на воздух. Ему не улыбался случай попасть в лапы охранников, отвечать на их вопросы и угодить в самом начале пути в колодники.

Жизнь Мишки текла на острове вполне сносно, если не считать жгучей тоски по русской еде. Скудные дары моря сидели в печёнках. Рыба, морская капуста, трепанг, морские черви, устрицы и многое другое вкусные для китайца продукты, вызывали раздражение, и настроение от этого становилось всё хуже. Денег было так мало, что купить простого мяса не было никакой возможности.

Гулящие девки уже надоели, от них приходилось даже отмахиваться. Тин- линь однако всё время подбадривал товарища, но помочь ничем не мог. И в таком состоянии Мишка часто стал уходить в скалы. Подолгу сидел на возвышенности и любовался морем. Оно так тянуло его, что никогда не надоедало. Глядя на постоянно меняющиеся оттенки синевы, он испытывал умиротворение и успокаивался. Глядя вдаль, он вспоминал с грустью свой Нерчинск и многоводный, раздольный Амур. Сердце сжималось от воспоминаний и тревог за этот край, гроза над которым уже нависла. И что толку, что он в этих далёких краях дерётся с маньчжурами? Родным краям этим не поможешь. Да и что стоят его ничтожные усилия в этой массе людей. Джонок, и тех столько, что сосчитать невозможно. И на каждой не один десяток людей.

Капитан Ли редко наведывался на судно. Там кипела работа по ремонту. За долгие месяцы плавания джонка изрядно поизносилась. Работы уже близились к концу, и Мишка долго выискивал свою джонку в толпе таких же. Носовой дракон блестел свежим лаком, ощерившись зубатой пастью. Огромный глаз выделялся на тёмном фоне борта своей пестротой. Он внимательно всматривался в водную пучину, стараясь высмотреть злых духов.

За те две недели, что стояли на островах, их посетил жестокий шторм, но в глубокой бухте он не был страшен. Только долго ещё со скал острова можно было видеть входящие в бухту потрёпанные или совсем полузатонувшие джонки. Их встречали с тревогой на лицах и живых тут же тащили в кабаки.

Наконец боцман собрал всех на корабль. Больше половины матросов были набраны на берегу и их почти никто не знал. Стали знакомиться, не обошлось без ругани и ссор. Ювэй помог И-дуну вырваться из лекарни и притащил друга на джонку. Вид того был неважный, но он радовался, что не останется один. Мишка тоже был рад встрече и всячески старался ему угодить. Боцман Гу объявил наказ никуда не отлучаться и быть готовыми в любую минуту пуститься в плавание. Куда, он не сказал, а спрашивать у начальства не полагалось.