Томас провел правой рукой по скуле девушки, массируя ее большим пальцем, смотрел то на губы, то в ее глаза, но не предпринимал никаких действий. Он, заведя вторую руку в ее пушистые рыжие локоны, перебирал их с пальца на палец, продолжая любоваться столь очаровательными чертами лица, будучи не в силах оторваться от прекрасного образа.

— Томми, не смотри на меня так, — на ее щеках появляется алый румянец, выдавая ее небольшое смущение.

— Как так? — спрашивает он, будто не понимая, в чем собственно дело.

Продолжает водить пальцем по ее лицу, лаская бархатистую кожу, делая вид, что не замечает ее взгляда, и игнорируя ее вопросы.

— Ты знаешь как, — она улыбается и откидывает голову набок, отводя взгляд в дальний угол его комнаты.

— Я не могу смотреть на тебя по-другому, и ты это прекрасно знаешь, принцесса, — он скатывается с девушки, помещая свое тело напротив нее, не прерывая зрительного контакта.

Эбби прикрывает глаза, не в силах показывать свою бодрость. А, может, действует по-хитрому, не давая возможности брюнету смотреть в ее глаза, но улыбается, ведь ей, черт возьми, приятно.

Она лежит, зная, что он подвигается поближе, чувствуя, что Уилсон заключает ее в объятья, устраивается у него поудобнее на груди, ощущая легкость внутри себя.

В данный момент она на самом деле ощутила, поняла, как сильно он ее любит. У нее было немного парней, а, если быть точнее, всего один, но с ним у нее была влюбленность, и эти чувства точно не сравнимы с теми, которые она испытывает к этому мужчине.

И ей вовсе плевать, что он старше ее на целых восемь лет!

На весь Лос-Анджелес уже давно легла ночь, которая предвещала что-то особенное. Может, это было потому, что на небе мерцали бело-желтые звезды, полностью окружившие луну, которая сегодня как раз-таки достигла своей полной фазы. А, может, потому, что сегодня жители всего мира могли наблюдать редкое, но в то же время мистическое явление — лунное затмение. Некоторые до сих пор верили, что в такую ночь на землю спускаются души умерших и воцаряется хаос. Некоторые же думали, что в эту ночь с человеком может произойти что-то неладное. Время уже давно перевалило за полночь, но лишь в одном окне горел тусклый свет, исходящий от лампы.

Девушка сидела за столом, читая какую-то странную книгу в чёрном переплёте. Ее лицо было таким сосредоточенным, а тело таким неподвижным, что, казалось, это вовсе не человек, а некий робот. Она что-то чёркала карандашом на белом листе, как будто записывала какие-то важные строки из книги, и, когда с этим было покончено, тут же захлопнула ее, при этом встав из-за стола. Она нервно ходила по комнате, сминая этот листок в руках, потом переводила свой взгляд в окно, где вот-вот должно произойти лунное затмение. Ее сердце бешено колотилось, а руки предательски дрожали, выпуская лист.

— Если ты хочешь его вернуть, то должна сделать это именно сейчас, когда произойдёт полное лунное затмение, иначе все пропало, — хриплым и очень противным голосом сказала старуха, одетая в чёрную мантию.

Девушка долго колебалась, не зная, как ей поступить. С одной стороны, это был ее единственный шанс, но с другой стороны, правда ли это? Может, ее рассудок сильно затуманен, что она начинает верить во всякий бред?

Рафаэль, поправив волосы, подошла к окну, разглядывая луну, опустила взгляд на листок, где написаны странные слова, потом посмотрела на старуху, которую явно бесила эта нерешительность и спросила:

— А это точно сработает? Ему не будет плохо?

Злобный смех раздался по всей комнате. Он был настолько устрашающим, что ноги блондинки немного подкосились, и она ели-ели успела ухватиться за что-то твёрдое, чтобы удержаться на них.

— Милая, ты зачем сюда пришла? Если ты его любишь, то должна сделать то, что я тебе скажу, только помни про последствия, которых тебе не миновать, — говорила ведьма, стуча длинными ногтями по деревянной поверхности стола.

— А что может быть, Розалина? — настороженно спросила Рафаэль.

— Ты знаешь, что за все надо платить? Так вот, ради любви ты жертвуешь своей семьей. Кто-то из твоей семьи или же близких друзей может пострадать, но это маленькая цена за большую любовь, верно?! — повысила голос старуха, подойдя к девушке и смотря ей прямо в глаза.

Рафаэль на минуту остановилась, обдумывая ее слова. Стоит ли Томас того, чтобы жертвовать семьей? И правда ли все это? Может, это просто шутка? Пустая трата денег? Может, есть другой выход?

Все эти вопросы терзали ее, но она не знала ответа на них. Сейчас она была в безвыходном положении, и на кону ее счастья стояла семья. Можно ли ради сильной любви пожертвовать родителями, которые тебя воспитали, поставили на ноги и дали самое лучшее в жизни? Рафаэль бы думала над этим ещё долго, если бы не старуха, которая помогла ей принять решение.

— А знаешь, чем он занимается? Он сейчас с ней, он целует ее, обнимает, он счастлив, а ты сидишь здесь и убиваешься! Так что решай, что тебе делать! Вот так вот мучиться или же быть с ним?!

Рафаэль стиснула зубы, проклиная Миллер, которая забрала у неё последние шансы заполучить Томаса. Как же ей хотелось быть на месте Эбби, чувствовать прикосновения Уилсона на своей коже. Но этому никогда не бывать!

— Да быстрее же! Лунное затмение вот-вот будет наблюдаться в нашем городе! — грозно вскрикнула старуха, перепугав бедную блондинку.

Но Рафаэль еще долго теребила этот листок в руках, все также не решаясь на этот поступок. Перед ее глазами проносились все моменты ее детства, за которые она готова отдать многое. Но готова ли она распрощаться с ними ради Уилсона? Ради человека, которого она любит больше жизни?

Как ни странно, но именно после расставания с ним, именно тогда, когда в его жизни появилась Эбби Миллер, Рафаэль осознала, как сильно она его любит, но было уже поздно. Она слишком виновата перед Уилсоном, ей уже не загладить своей вины: она знает, что он не прощает предательств и не дает шанса на исправление роковых ошибок.

Но как быть ей, если ее сердце больно сжимается в груди, а душа кричит по тому самому брюнету с карими глазами, которые отдают медовым оттенком, в которые постоянно хочется смотреть?!

Слезы ручьем покатились из ее глаз, когда она вспомнила, каким счастливым он был в тот вечер, находясь рядом с Миллер…

Может, оставить его в покое и не мешать ему быть счастливым?

Так бывает в типичных мелодрамах, но это жизнь, наполненная жестокой реальностью.

— За любовь нужно бороться, — шепчет она, крепко сжимая листок в руках.

— Ну давай же тогда! Чего ты стоишь? Чего ждешь?! — ведьма давит на ее.

Но в какой-то момент к ней возвращается ее рассудок, который твердит ей, что это не выход, что так поступать совсем не стоит. Рафаэль, сминая листок в огромный комок испорченной бумаги, бросает его на пол, тяжело вздыхая.

Старуха в черной мантии одаривает ее непонимающим взглядом, смотрит с презрением и поднимает смятый листок, забрасывая его в урну. Напоследок она слышит от Рафаэль «но не таким способом». Обреченно вздыхает, осознавая, что потратила время впустую.

Тем временем по коридору слышны громкие постукивания каблуков, отдававшиеся от черных замшевых ботинок Рафаэль, которая уверенными шагами направлялась к выходу, мысленно обдумывая то, что сейчас чуть не произошло. Она достает из лакированной сумочки смартфон, быстро ища номер подруги.

— Алло, Глория, нам нужно встретиться, и кое-что срочно обсудить.

Она сбрасывает вызов, получая положительный ответ от подруги, кладет телефон обратно в сумочку, закрывая ее на молнию и поправляя через плечо, выходит из помещения и вдыхает поток свежего воздуха, который сейчас ей был жизненно необходим.

Кофе, недавно засыпанный в турку, медленно варился в ней, разнося приятный аромат по всей кухне. Томас стоял возле плиты, поминутно помешивая напиток, чтобы он не сгорел, как в прошлые разы, и также вдыхал приятные пары.