— Вы с ума сошли? Вас пытались убить, а вы продолжаете во всем этом копаться! — он встал с дивана и начал нервно расхаживать по комнате, перебирая пальцами по обветрившимся губам.

— Но убийца моего брата должен быть наказан! — выпалила Эбби, став на ноги.

Сейчас она тоже была разъяренной, ведь не понимала, почему мужчина запрещает им закончить то, что они начали три месяца назад. С одной стороны, ее мозг осознавал, что это просто забота, но с другой стороны, вообще отказывался понимать.

Для нее главным было то, что она вместе с Нэйтеном почти докопалась до истины, что, найдя «L», она отомстит ему за смерть родного брата. Ведь глупо бросать то, что уже близится к концу.

Эбби, подойдя к Уилсону со спины, стоявшему лицом к окну, приобняла его за талию и нежным голосом сказала на ушко:

— Томас, я знаю, что ты сейчас хочешь меня убить за это, но это очень важно для меня. Дай мне немного времени, и мы будем жить долго и счастливо.

Уилсон все еще стоял к ней спиной, не желая поворачиваться, якобы сохраняя гнев, но на самом деле уже улыбался: хрупкие руки девушки обнимали его за талию, и мурашки забегали по всему телу от этого прикосновения.

Миллер заметила эту хитрость и поцеловала его в щеку, доставляя ему больше наслаждения. Она хотела отойти от него, но он резко повернулась и ловко обхватил ее руками, создавая замок.

— Тогда я буду с вами, так как не переживу, если с тобой что-то случится, — улыбнулся Уилсон.

— Договорились, — радостным голосом произнесла Миллер, затем отошла от него, садясь на диван.

Нэйтен зашел в комнату с листом в руках, на котором были напечатаны номера из телефонной книжки Ральфа и последние звонки за полтора месяца. Сначала они, беря втроем телефоны в руки, начали набирать номера из телефонной книжки, чтобы связаться с абонентами и договориться о встрече.

Их задачей было одно: выведать больше информации про Рочестера, который не внушал им больше доверия. Это сделать легко, если поговорить с его близкими друзьями, обладающими ценной информацией из жизни Ральфа.

Номеров было куча, так что казалось, что им сегодня точно не перебрать 500 абонентов, но они решили, что нужно начинать с людей, которые подписаны кличками, думая, что это его приятели. Ну, а кто еще так будет подписывать чужих людей?

Эбби, взяв в руки желтый маркер, начала выделять «Шуля», «Гном», «Любимая» и прочие такие имена, чтобы им быстрее было найти. Ведь список большой, так быстро не найдешь номера, а от яркого цвета выделителя они будут четко бросаться в глаза.

Нэйтен вводил Томаса в курс дела, рассказывая про все подробности, растолковывая ему встречу с Ральфом и его странное поведение, из которого они и сделали эти выводы. Уилсон слушал Фостера, и, честно говоря, у него от этого начал кипеть мозг, даже, наверное, плавиться. Вся информация смешалась у него в голове, от чего ему было трудно уловить суть, но после чашки кофе он взбодрился и был больше полезен, чем предыдущие полтора часа.

Взяв в руки телефоны, Томас, Эбби и Нэйтен начали обзванивать выделенные номера, назначая встречу в каком-нибудь кафе или месте, дальнем от дома Рочестера. Некоторые говорили, что сегодня очень заняты и что у них не получится прийти на встречу. Некоторые что-то мямлили, не в силах найти отговорку, чтобы не встречаться с ними, а некоторые, наоборот, соглашались уделить пару минут для разговора.

— Так, я сейчас поеду в «The Pie Hole». Мистер Гринберг согласился встретиться, — сказала Эбби, уже надевая пальто и собираясь выйти из дома.

— Только аккуратно, ладно? — в один голос выпали Нэйтен и Томас, беспокоясь о том, что с ней может что-нибудь случиться.

Миллер кивнула головой, обещая быть аккуратной, и быстро покинула квартиру.

— А вам удалось с кем-нибудь договориться? — спросил Фостер, не отводя глаз от телефона.

— Да, я должен быть в парке Гриффит через час, его девушка дала добро, — отозвался Уилсон, также направляясь к выходу.

— Подождите, я тоже ухожу, его старый друг собирается на пешую прогулку вокруг Болдуин Лэйк.

Так они быстро покинули квартиру, разбегаясь по своим делам в надежде, что сегодня или завтра все закончится и их уже не будут преследовать, желая оборвать их жизни.

Классическая музыка играла в кафе, как только Эбби зашла вовнутрь. На входе ее встретили милые и очень вежливые швейцары, которые сняли с нее пальто и повесили в гардероб, находившийся недалеко от входа, затем выдали ей номерок и пригласили в зал, почти весь забитый посетителями.

Девушка глазами бегала по помещению, надеясь найти свободное место, которое оказалось в самом дальнем углу кафе. Она пришла на встречу раньше, чтобы было немного времени настроиться на разговор и сформулировать все вопросы, которые она хочела задать мистеру Гринбергу. Заняв свое место, она окликнула официанта, чтобы заказать стаканчик апельсинового сока и какую-нибудь сдобную булочку, ведь она так и не успела позавтракать.

Милый и довольно симпатичный парень подошел к ней, широко улыбаясь. Его улыбка чем-то была похожа на улыбку Томаса. Тот тоже делал это так красиво и искренне, что аж замирало сердце, а по коже пробегал табун мурашек. Девушка резко отогнала от себя эти мысли и перестала смотреть в упор на официанта, который, наверное, от ее пристального взгляда залился краской.

— Что будете заказывать? — мягкий голос раздался рядом.

— Мне, пожалуйста, апельсиновый сок и что-нибудь вкусненькое к нему на ваше усмотрение.

— Хорошо, будет сделано, — он пометил заказ в своем блокноте, который вскоре закрыл и положил в карман, после чего вовсе удалился.

Эбби, не зная, чем себя занять, осматривала кафе, всех присутствующих здесь людей. Вскоре ее взгляд пал на высокого мужчину в смокинге, который только что зашел в кафе и сдавал вещи в гардероб. Когда он начал подходить ближе, Миллер удалось его хорошо разглядеть. Это был мужчина под тридцать, по одежде, видимо, бизнесмен или важная шишка, его осанка была немного неровной: он горбился; левое плечо было чуть ниже правого, видимо, потому, что на левом он чаще носил тяжкий груз, нежели на другом. Глаза его были поникшими, без единой искорки, что говорило о его печали, волосы были выстрижены очень коротко, так ему больше шло.

Когда он оказался возле нее, то неким грубым басом спросил:

— Вы Эбби Миллер?

— Да, здравствуйте, это я вам звонила, — не очень громким, но решительным голосом сказала она.

Мужчина присел за стол, помещая свой кожаный портфель на другой стул, затем, положив руки на стол, устремил свой взгляд на девушку.

— У меня не так много времени, поэтому давайте по существу, — сразу же сказал он.

— Хорошо. Я бы хотела поговорить с вами о Ральфе Рочестере. Он ваш друг?

— Ну… Скажем, товарищ, а что именно вас интересует?

— Вы не замечали ничего странного за ним за последние полгода? Может, у него были какие-нибудь проблемы, враги? — она отпила немного сока, который ей поднес официант.

— Ну, вообще он всегда немного странный. Он никогда не рассказывает о своих проблемах, не любит ничем делиться. Врагов у него вроде бы не было… — Гринберг замолчал, пытаясь что-то вспомнить. — Хотя он говорил, что его жутко бесит один паренек… То ли артист, то ли музыкант… Фамилия такая еще известная у него, на букву «М», кажется… То ли Муллер, то ли Маллер…

Последние предложения ошарашили Эбби, ее лицо приняло выражение испуга, она застыла на одном месте и ничего не могла произнести, как будто у нее порвались голосовые связки и кто-то вырвал язык. Гринберг настороженно посмотрел на дрожащую Миллер, поджал губы и помахал рукой перед ее лицом, чтобы вывести ее из некого транса, в который она впала после его слов.

— С вами все в порядке? — спросил он уже более мягко.

— Да, все хорошо. А в каком смысле он его бесил? Он хотел от него избавиться или что?

— Честно признаться, я понятия не имею. Он был пьян, вот и ляпнул это. Извините, но мне уже пора.