Она видела, как его взор притупился, глаза начали бегать из стороны в сторону, словно у него сейчас паника, дыхание сбивалось, заставляя грудь подниматься вверх быстрее. Он просто не мог поверить в сказанное, поэтому минуту молчал, собираясь с мыслями.

— Ч-что? — подошел к ней еще ближе, почти соприкасаясь с ее телом. — Эбби, почему? Что ты такое несешь?

Он взяла ее аккуратно за подбородок, сравнивая ее лицо со своим, видел, как на глазах появлялись слезы, но она упорно пыталась подавить плач.

— Томас, наверное, нам лучше оставить все, как есть. Просто… Просто понимаешь, что наши отношения очень сложные. Нам постоянно кто-то вставляет палки в колеса и…

— Ты меня любишь?

— Ч-что?

— Ответь, Эбби. Ответь только честно. Если нет, то так и скажи, глядя мне в глаза.

— Но… Ты же знаешь, что это не так. Знаешь, что я никогда так не скажу, — она убрала его руку со своего лица и отхошла к окну, став к нему спиной.

— Тогда что не так? Почему ты готова так просто от меня отказаться, когда я не готов? — Уилсон перешел на крик из-за эмоций. — Эти две недели мне очень плохо было, я не могу не быть рядом с тобой, понимаешь? Может, это глупо, я могу не выглядеть в твоих глазах мужчиной, но я не бегу от своих чувств, я и не скрываю их.

Томас подошел к ней, приобнял за плечи и зарылся в ее волосы, вдыхая приятный аромат.

— Томас, ты же знаешь, как я к тебе отношусь, — Миллер повернулась к нему лицом. — Знаешь, что дорожу тобой, но меня разрывает от того, что я не могу про тебя рассказать никому, кроме Нэйтена и своей подруги Эллисон. И…

Томас просто не выдержал, прильнув к ее пухлым губам. Миллер сначала была ошарашена, но потом ответила на поцелуй, обвивая руками его шею. Их губы соприкоснулась изгиб в изгиб, тела находились на близком расстоянии, чувствовалось тепло и что-то родное. Но воздуха в легких становилось меньше, из-за чего Томас аккуратно отстранился от нее, глядя при этом в глаза.

— Мне тоже нелегко, Эбби, но… Давай справимся с этим вместе, пожалуйста…

Но Миллер не ответила, она лишь медленно поднялась на носочки, сравнивая разницу в росте, нежно поцеловала его, прижимаясь к его телу сильнее. Уилсон улыбнулся сквозь поцелуй, а затем поднял ее за ягодицы, направляясь к дивану, усадил ее к себе на колени, не прерывая поцелуй.

Ее губы такие мягкие, что от них просто не хотелось отрываться; он чувствовал на своих устах привкус ее блеска, но ему это даже нравилось. Он распустил ее волосы, наблюдая, как рыжие локоны беспорядочно опускались на плечи, гладил ее по спине, забираясь под майку, целовал шею, ключицы, оставляя маленькие, еле заметные засосы.

Она лишь послушно подставляла свое тело под поцелуи, наслаждаясь каждым моментом. Ей нравилось, как его руки блуждали по ее телу, поэтому она позволяла его пальцам опустить молнию платья вниз и оголить плечи.

Он улыбался и начинал целовать каждый миллиметр ее кожи, пока она поглаживала уже оголенный торс мужчины.

Эбби еще никогда не чувствовала себя так хорошо, как это было сейчас. Она получала больше наслаждения, чем когда-либо. Она определенно не жалела, что позволила Томасу себя поцеловать, ведь именно сейчас она понимала, как сильно нуждается в нем.

И пусть им долго придется скрывать свою любовь, думать, как не допустить ошибки, но ведь это будет потом, в будущем, в которое ей не хотелось забегать. Ей хотелось больше всего быть здесь и сейчас, получая удовольствие, ей хотелось жить настоящим, и она позволила себе это.

Мысли начинали путаться, а разум — туманиться, и Миллер просто хотела сейчас убить себя за то, что так много думает. Она прикрыла глаза, расслабляясь в его руках, а он смотрел на нее, как на фарфоровую куклу, которую украл в музее.

Ведь Эбби всегда была для него сокровищем, обладать которым было огромным счастьем. Наверное, он игрок, который выиграл большой куш, хотя глупо сравнивать любимую девушку с каким-то выигрышем, но для него это было именно так.

Этим днем они наслаждались друг другом, время полностью остановилось ради них, словно в какой-то сказке, не было никого в этом мире, кроме них двоих. Это был день наслаждений и ласки.

Три месяца спустя.

Стены Академии драматического искусства были полностью заполнены студентами, которые в суматохе носились по зданию. Причиной такой бурной реакции послужило еще одно замечательное мероприятие — студвесна (студенческая весна). Это было своего рода древней традицией данного учебного заведения, когда каждый студент, каждая группа могла проявить себя. Студвесна была самым обожаемым событием этого месяца, и поверьте, все принимали активное участие, именно поэтому они сейчас толпились у входа в актовый зал, где проходила очередная репетиция. Правила конкурса были достаточно просты: нужно было всего лишь показать танец или какую-нибудь пьесу, спеть песню или прочитать стихотворение, и каждый проявлял себя, как только мог.

Эбби, поставив руки в боки, жадно глотала воздух после окончания танца, который она вызвалась поставить с ее ненавистницей Корой Джонс. Надо отметить, что отношения между девушками были не самые дружелюбные, ведь они обе были лидерами в своей группе, но Джонс чего-то постоянно не хватало, не было в ней того, что было в Миллер. Сейчас Эбби начинает скандалить с ней, ведь одно движение, предложенное Корой, не поддавалось некоторым студенткам, именно поэтому она просила выбросить его из танца, но та была настолько упряма, что вовсе не хотела уступать.

— Миллер, я не буду его убирать! Оно сюда отлично подходит, это что-то вроде изюминки, без которой нам не выиграть! — Джонс машет руками, придавая своим словам большее значение.

— Кора, я все понимаю, но ты посмотри на нее, — тычет пальцем в какую-то блондинку, — или хотя бы на нее, — указывает на девушку, стоящую рядом. — Посмотри, как они двигаются. Да они же коряво его выполняют. Мы репетируем этот танец целый месяц, постоянно внося какие-то изменения, поэтому стоит сделать также и в этот раз.

— Раз у них не получается, значит, пусть уходят. Мы не должны проиграть из-за каких-то куриц, — Джонс вздернула нос, показывая свое презрение к троице.

— Но… Но без них мы не выполним важную поддержку! — Миллер старается делать медленные вдохи и выдохи, чтобы таким образом смирить нарастающий пыл.

— Слушай, хватит постоянно всеми командовать. Да, ты староста, да, ты лидер, но почему? Лично мне надоело все это, и я не собираюсь идти у тебя на поводу!

Джонс выплеснула свой гнев и вальяжной походкой, словно греческая богиня, покинула актовый зал, оставив на душе Миллер неприятный осадок. Сейчас, после колких фраз в свою сторону, Эбби чувствовала некую неловкость, будто образовалась куча недомолвок между ней и участницами. Неужели она сильно проявляет свою власть? Честно говоря, она никогда об этом не задумывалась, она лишь привыкла добиваться целей, но вроде бы ни разу жестоко ни с кем не обошлась.

Эбби проводила взглядом брюнетку, томно вздыхая, а затем развернулась к одногруппницам, стоявшим в недоумении. Они лишь сочувствующе смотрели на Миллер, словно их взгляд выражал поддержку, затем приняли исходное положение и начали отрабатывать новое движение, которое плохо поддавалось некоторым девушкам.

Надо отметить, что через полчаса упорной работы ей все же удалось добиться огромных успехов, ведь все они двигались в такт музыки так четко и размеренно, будто они профессиональные танцоры, а то, что ранее казалось таким непреодолимым, сейчас представлялось слишком простым.

— Молодцы, девочки. Сегодня я вами очень довольна. Мы проделали большой путь к успеху. Первое выступление уже через пару дней, так что сегодня-завтра мы должны выложиться по полной на наших репетициях, ну, а пока отдыхаем, потому что другая группа будет здесь с минуты на минуту, — договаривает Миллер, поправляя пучок на голове.