— Эбби, ты должна быть сильной, помнишь? — Натали обняла дочь и прижала в себе, позволяя положить голову на плечо.

— Но как? У меня не получается, — она потерла нос.

— Я знаю, что твоей опорой, твоим якорем был Кристиан. Но люди приходят и уходят, и с этим ничего не поделаешь, нужно просто смириться. Ты боишься правды, но стоит ее подпустить, как тебе станет легче со временем. Тебе нужен кто-то, кто поможет тебе. У тебя ведь есть он? — взглянув на дочь, спросила Натали.

— Есть. У меня есть Нэйтен. Он отличный друг. Он мне помогает, — Эбби улыбнулась.

— Может, когда ты полюбишь, ты отпустишь это.

В словах Натали была доля правды. Может, ей стоит к кому-нибудь приглянуться? Может, ей действительно стоит окунуться в волшебный мир любви, чтобы немного отвлечься? Эбби приняла это к сведению, создавая в свое голове папку под названием «Любовь». Возможно, ее удастся заполнить какими-нибудь файлами.

Натали с Эбби привстали с кровати, и, крепко обнявшись, покинули комнату и направились вниз, где их ждал отец.

— Ну, наконец-то. Я уже все собрал, мы можем ехать.

Эбби тяжело вздохнула и, взяв нужные вещи, поспешила к машине. Загрузив все нужное в автомобиль, семья Миллеров поехала на кладбище, чтобы навестить горячо любимого сына и брата.

Нэйтен сидел в университетском кафе и пил горячий кофе, раздумывая над сегодняшней лекцией. Парень чувствовал себя подавленным, убитым, растоптанным, если так можно сказать. Самобичевание сыграло с ним злую шутку, и ему казалось, будто бы его протащил по разгоряченному асфальту большой самосвал.

Эти нежданно разгоревшиеся чувства пугали его больше всего на свете, и он не знал, как теперь посещать лекции мистера Уилсона, ведь там теперь будет его практикант Кристофер, от одного вида которого Нэйтену становилось не по себе.

Его безумно манила эта ласковая улыбка, озаряющая весь мир, эти глаза, наполненные счастьем; в животе было приятное ощущение, как будто тысячи бабочек летали на лугу и опыляли цветы. Ему казалось, что он влюбился, как бы глупо это ни звучало, с первого взгляда. Но для него было одно «но»: влюбленность в парня.

В кафе Фостер остался наедине со своими мыслями, ведь внутри почти никого не было: только Нэйтен и бармен, стоящий за стойкой и протирающий бокалы. Но вскоре в помещение вошел высокий брюнет и направился к столику, за которым сидел Фостер.

— Я присяду? — спросил грубый мужской голос.

Как только Нэйтен поднял голову, он почувствовал покалывание в сердце, ладошки начали потеть, а язык заплетаться. Казалось, в этот момент он потерял дар речи и не мог ничего вымолвить, кроме жалкого «пожалуйста». Фостер старался не смотреть на объект его странного поведения, оглядывая что угодно, только не милые черты лица подсевшего к нему Кристофера.

Стюарт сидел несколько минут в каком-то недоумении, нервно перебирал пальцами по столу, успел уже выпить заказанный апельсиновый фреш, но так и не завел разговор. Казалось, он начал понимать, в чем же все-таки дело, но просто не знал, как заговорить, как правильно подойти к этому вопросу, хотя лучше сказать, проблеме, вставшей между ним и Нэйтеном. Взъерошив рукой волосы, Кристофер посмотрел в затуманенные серые глаза Фостера, сидящего напротив.

— Нэйтен, я хочу поговорить. Просто выслушай меня, — Кристофер мило улыбнулся.

От бархатистого голоса Стюарта у Фостера снова возникли странные ощущения, от которых ему хотелось провалиться сквозь землю, чтобы его никто не видел и не слышал, да и вообще не трогал.

— Я вас слушаю, — прочистив горло, вымолвил Фостер.

— Я просто хочу понять, что с тобой сегодня произошло. Я знаю, что ты не хочешь рассказывать, тем более мы с тобой знакомы всего ничего, но я и в правду хочу помочь тебе.

— Откуда вы знаете, что творится у меня в голове? — Нэйтен старался говорить с безразличием, будто бы его совсем не привлекает мужчина напротив, пытался попросту обмануть себя.

— Твоя странная реакция на мое появление этим утром мне знакома. Твой растерянный и опустошенный взгляд выдает тебя прямо сейчас. Ты словно открытая книга для меня, — Кристофер положил свою ладонь на руку парня.

Глаза Нэйтена округлились, а слова Стюарта заставили его замешкаться.

«Как он вообще про это узнал? Это что было так заметно?»

— Я сам через это прошел. И знаешь, что самое ужасное? Ты просто не хочешь с этим смириться. Ты боишься, что тебя осудят, не так ли?

Фостер опустил голову, усмехаясь при этом.

— Да, тебе просто страшно, ты боишься, что тебя не примут и бросят. Ты чувствуешь себя особенным, и от этого тебе не по себе. Но ты не один такой. В мире куча людей, которые приняли эту сторону. И они живут с этим, любят себя и не обращают внимания на тех, кто над ними насмехается, — практикант сжал сильнее ладонь Фостера.

— Я чувствую себя ужасно, серьезно. Это поедающее изнутри чувство убивает меня. Меня никогда не привлекали парни. Да, у меня давно нет девушки, но это ничего не значит. Я… Я просто боюсь, вы правы, — Нэйтен вытащил свою ладонь из руки Кристофера и посмотрел в окно.

— Я тоже через это прошел. Это нормально. Просто тебе нужно немного времени, чтобы не только осознать, но и принять это. Ведь любовь не выбирает, да? Не спрашивает разрешения у тебя. Если хочешь, то я помогу тебе справиться с этим, — Стюарт бросил дружеский взгляд на парня, а потом вышел из-за стола, направляясь к выходу.

— Спасибо, — выкрикнул Нэйтен и остался наедине со своими мыслями и чувствами.

— Ну, здравствуй, сынок, — Натали подошла к могиле, едва сдерживая слезы.

Женщина вытянула руку и прикоснулась к фотографии на памятнике дрожащими ладонями, прикрывая глаза. В голове пронесся момент, когда она рожала этого милого кареглазого мальчика. И вот, он уже здесь, в сырой могиле. Натали никогда не думала, что его жизнь закончится так рано, ведь у него бы могло быть все…

Иногда жизнь — несправедливая штука. Она забирает нужных людей, никого не спрашивая; смерти не важно, как молод был человек, какая жизнь у него бы могла быть. Смерть не выбирает.

Еще в тот злосчастный день Натали, да и вся семья впрочем, готова была отдать все, лишь бы вернуть горячо любимого Кристиана с того света. Эбби билась головой о подушку, говоря, что на его месте должна быть она. Натали со слезами на глазах кричала, что он должен был послушаться ее и не лететь этим рейсом, а отец просто молчал.

Не то, чтобы он не переживал. Совсем нет. Элиот был одним из тех людей, кто умеет сдерживать себя. Он создал в своей голове блок, который не позволял ему сломаться и пасть; у него в детстве было много моментов, о которых он старался не вспоминать. И именно тогда он научился справляться с болью, становиться на ноги и идти вперед, ведь жизнь только начинается. Элиот пытался их утешить в тот день, говоря, что ничем уже не поможешь, но это не останавливало Эбби и Натали от скопившейся горечи.

И вот сейчас на их щеках блестели слезы, которые были настолько горячи, что прожигали кожу.

Эбби, подойдя к матери, обняла ее сзади и прошептала:

— Он все еще с нами, так ведь?

— Да, — повернулась к Эбби Натали. — Он все еще в нашем сердце.

Эбби обняла мать крепко-крепко, как будто в этот момент она могла раствориться в ее объятьях, улететь в другой мир, просто оставив ее здесь. Она боялась потерять еще одного важного человека в своей жизни, почему-то представив похороны матери, но потом отогнала эти мысли прочь.

Через минуту она отстранилась от матери и подошла в своему рюкзаку, в котором покоилась синяя коробочка. Достав ее, Эбби подошла к могиле брата:

— Ну, вот и твой 25-й день рождения. Я знаю, как ты мечтал об этом подарке, — девушка хлюпала носом. — Да, это глупо, я знаю, но я не могла оставить тебя, мой родной, без подарка. Это тебе, — она положила коробочку рядом с памятником.