Она немного съежилась, сама понимая, какую глупость выпалила. Конечно, некстати их здесь появление, ведь там, в спальне, распластавшись на кровати, его ждала шикарная блондинка, чем-то напомнившая Эбби по типу фигуры Рафаэль. Хотя, может, это она и была. Эбби не успела ее разглядеть, поскольку та быстро спряталась за дверь, едва увидела их.

Ральф недовольно закатил глаза, но все же запустил их внутрь. Приглашая их в гостиную, он быстро проскользнул через дверь спальни и вскоре предстал перед ними в домашнем наряде, который составляли бежевые штаны и светлая рубашка. Присаживаясь в кресло, он вновь окинул их презрительными взглядами, так как не понимал причину их пребывания здесь.

— Ну, что вам опять надо? Если вы по поводу Кристиана, то можете тут же уходить, я вам ничего не расскажу, — грубо произнес Рочестер, приставив руку ко лбу.

Эбби сглотнула подкатившийся от напряжения ком к горлу, слегка потирая вспотевшие ладони. Ей было неловко с ним разговаривать, просить рассказать что-нибудь о брате, но это нужно было сделать, иначе убийцу и «L» не найти.

— Ральф, пожалуйста. Это очень важно. Всего лишь пару вопросов, — умоляла его Эбби, жалобно, словно брошенный котенок, глядя ему в глаза.

— Ну что вы хотите знать? Твой брат мертв, его уже не вернуть, — все еще не желая с ними разговаривать, Ральф посмотрел в окно.

— Мне нужно знать, был ли мой брат склонен к суициду? Мог ли он сам заминировать самолет, подвергая остальных опасности? — смело закидывала Рочестера вопросами Миллер, которая разрабатывала свою версию смерти.

Рочестер тяжело и довольно громко вздохнул, понимая, что не отвертится от них, пока не ответит на их дурацкие вопросы. Он придвинулся к спинке кресла, удобно устраиваясь в нем, положив руки на подлокотники. Сделав более уверенный вид, он уставился на Эбби и, не сводя с нее глаз, сказал:

— Да, он был склонен к суициду. Он был не в силах терпеть это, но сам боялся наложить на себя руки, утопившись в ванной или же вскрыв вены. Так грязно он не хотел умереть. Он хотел сделать это, чтобы потом не было расследований. Он искал человека, который поможет провернуть это дело. Ведь спрятать бомбу в самолете не так-то просто. Он хотел, чтобы я ему помог, но я отказался: не мог я подтолкнуть к смерти своего друга. Он не хотел, чтобы я его презирал, и я этого не делаю, — Рочестер откашлялся, так как в горле пересохло от долгого разговора. — А теперь покиньте мой дом и не появляйтесь здесь больше.

Ральф указал на дверь, взгляд его был суров. Было понятно, что он не хотел продолжать этот разговор: ему неприятно вспоминать все это. Эбби, придерживаемая Нэйтеном, шла, ели передвигая ногами. Вновь в легких не хватало воздуха, а сердце начинало покалывать. Эта новость ее ошарашила. Конечно, она думала об этом, обрабатывала эту версию, но не хотела ее придерживаться, считая это сущим бредом, но теперь все подтвердилось, и от этого становилось очень больно.

Нэйтен быстро вывел ее на свежий воздух и начал приводить ее в чувства, тряся ее за плечи. Но Эбби продолжала захлебываться собственными слезами.

— Эбби, все хорошо, успокойся, пожалуйста. Это еще неточно. Он, наверняка, специально это наплел, чтобы выпроводить нас. Ты же видела, какая красотка ждала его в спальне, — пытался успокоить Миллер Нэйтен, но все было тщетно.

Эбби не понимала ни одного слова, сказанного Нэйтеном, ведь ее голова была забита совсем другим. Она крепче прижала к себе парня, ощущая тепло его тела, и не хотела его отпускать. Сейчас она была похожа на маленькую девочку, которую серьезно обидели, хотя так оно и было. Ее очень оскорбили слова Рочестера. Как он, будучи другом Кристиана, не остановил его? Как он не смог отговорить от этого коварного поступка? Почему не заставил обратиться к специалисту, который бы вылечил музыканта?

Эбби не понимала ровным счетом ничего. Сейчас она всем сердцем ненавидела Ральфа. Он казался ей настоящим мерзавцем, который сначала навредил, а потом просто выпроводил из своего дома, не оказав ни малейшей помощи. Он самый бездушный человек, которого она когда-либо встречала. Он еще хуже Томаса Уилсона.

«Может, это он убил Кристиана? Почему он так странно и грубо себя ведет? Ему на самом деле есть, что скрывать?» — мгновенно пронеслось у Миллер в голове.

В этом нужно было серьезно разобраться, прежде чем предъявлять такие серьезные обвинения. Но сейчас Эбби хотелось лишь одного: отдохнуть и набраться сил. Тем более они с Фостером хотели сходить в кино на недавно вышедшую комедию. Это уж точно поможет им развеяться и хоть немного почувствовать себя счастливыми.

Миллер отошла от Фостера, но не отпустила его руку. Она посмотрела в его серые глаза, наполненные глубочайшим сожалением и сочувствием. Он так сильно переживал за свою подругу, что не мог смотреть, как она страдает и убивает себя каждый день. Если бы он мог ей чем-то помочь в этот момент, то тут же сделал бы это. Хотя он и так делает все, что в его силах. Он, рискуя своей жизнью, помогает ей в расследовании. Он не бросил ее, когда она истекала кровью. Он всегда будет с ней рядом, даже если когда-нибудь она этого не захочет.

Оказавшись снова в такси, они отправились к Миллер домой, чтобы за чашечкой кофе обсудить эту встречу. Что-то было не так, предчувствие Фостера никогда его не подводило, и он был уверен, что ответ у них на ладони, нужно лишь немного подумать и все. Ведь, как правило, все очевидное происходит на наших глазах, мы просто не хотим этого замечать, вдаваясь во все подробности и залезая в дебри.

— Эбби, мы раскрутим этого Рочестера, я тебе обещаю это. Я успел скопировать пару контактов и звонков, так что мы тут же займемся этим, как только вернемся из кино, хорошо? — находясь в квартире Миллер, говорил Фостер.

— Нэйт, ты такой молодец. Нет, правда. Это никакая не лесть. Ты такой смышленый. Даже я до этого не додумалась, — Эбби подошла к другу и потрепала его по волосам, после чего улыбнулась и вновь обняла его с такой силой, какой не положено быть у особей женского пола.

Затем они снова покинули дом и отправились на комедию, которая вот-вот должна была начаться.

Надо сказать, что поход в кино значительно подбодрил Эбби. Ее лицо начало розоветь, уголки губ чаще подыматься, в потухших от горестей глазах появлялся прежний блеск, которого так не хватало Нэйтену. И Фостер понял, что принял правильное решение, сводив Миллер в кино, ведь ей сейчас нужно больше внимания, чтобы восстановиться после всех проблем, которые свалились на ее хрупкие плечики.

И почему иногда судьба так несправедлива? Почему именно ей, девушке с огненно-рыжими волосами, суждено так страдать? Что такого в жизни должен сделать человек, чтобы потом расплачиваться так?

На эти вопросы можно вечно искать ответы, но так и не найти их. Ведь иногда на их поиски уходит вечность, а у нее и так нет времени на это. Сейчас ей нужно было подтянуть учебу, которую она успела завалить за эти три недели, отработать пропуски пар мистера Уилсона, на которых она побывала всего лишь два раза за это время, разобраться с Рочестером и выйти на «L», а на это требовалось куда больше времени, чем на поиски ответов на дурацкие вопросы.

Наступила перемена после долгой пары, которая только что закончилась. Студенты могли заняться своими любимыми делами: кто-то пошел в столовую, так как было время обеда, кто-то покидал корпус, чтобы подышать свежим воздухом или просто покурить (это запрещалось, как и в любом приличном учебном заведении, но бывали и те, кто нарушал это правило и просто рисковал собой). Эбби же решила провести перемену в своем излюбленном месте — под большим деревом в студенческом дворике.

Она сидела, поджав ноги, и что-то снова рисовала в своем блокноте. Наверное, это занятие было у нее любимым, ибо под этим деревом она только рисовала и ничем другим вовсе не занималась. Зато это ее хорошо успокаивало, она абстрагировалась от внешнего мира и витала где-то в облаках, живя в розовых мечтах.