Взглянув на часы, показывавшие ровно восемь утра, он про себя ругнулся и, выключив конфорку, побежал в комнату, чтобы разбудить Миллер, которая, скорее всего, еще находилась в теплой постели и видела сотый сон. У него совершенно вылетело из головы, что она вчера просила его разбудить ее с утра, если ей вдруг не доведется услышать звук противного и докучающего будильника.
Быстрыми шагами, словно в ботинках-скороходах, Уилсон помчался в нужном направлении и, приоткрыв дверь своей спальни, застал девушку, стоящую перед шкафом и выбирающую одежду.
Дело в том, что Эбби иногда ночевала у Томаса, поэтому перевезла пару вещей, а точнее, полчемодана сюда, чтобы ей было в чем ходить.
Но почему-то сейчас у нее была самая настоящая дилемма: она не знала, какой наряд сегодня надеть. Это должно быть что-то изящное, новое, но в то же время не выходить за рамки приличия.
Уилсон, удивившись в очередной раз, как из целого шкафа одежды девушки не могут себе ничего выбрать, подошел к Миллер, приобняв ее за талию и желая прямо на ухо «доброе утро». Эбби, даже не обернувшись, но завидев его в большом зеркале, висящем в шкафу, кивнула в ответ, продолжая держать в руках две вешалки с нарядами, поминутно бросая взгляд то на один, то на другой.
— Эбби, надень вот это платье, оно очень красивое, — Томас указал на черное платье с кружевным воротом и такой же вырезкой на рукавах.
— Не слишком ли просто? — вздернула бровь та.
— Все будет на высшем уровне, — прошептал тот, целуя ее в макушку.
— Хм, теперь осталось выбрать то, в чем я буду выступать, но… — она повернулась к нему лицом. — Поскольку ты не знаешь, кого я буду играть, я думаю, что тебе придется выйти, — хитро улыбнулась та и чмокнула его в нос.
Уилсон, тяжело вздыхая и понимая, что спорить с ней совершенно бесполезно, поддался стихии и покинул помещение, что-то бурча себе под нос.
Через час все сборы закончились, и парочка готова была отправиться в академию, если бы не один неожиданный звонок в дверь, заставивший Уилсона остановиться.
— Эбби, возьми в спальне на комоде ключи от машины, а я пока посмотрю, кто там, — вымолвил тот, направляясь к входной двери, чтобы взглянуть в глазок на непрошеного гостя.
Эбби же молча кивнула, отправляясь выполнять просьбу, порученную брюнетом.
Уилсон, завидев гостя в глазок, был весьма опешен, явно не ожидая такого визита. В сердце что-то болезненно кольнуло, а глаза начали сохнуть из-за недостатка слезной железы, от чего мужчина поморгал пару раз.
Звонок продолжал раздаваться в дверь с ярой настойчивостью, из-за чего Уилсон крепко стиснул свои кулаки до побеления костяшек, но все же, скрепя сердце, повернул ключ на пару оборотов и, сильно надавливая на ручку, открыл дверь.
Рафаэль, стоявшая на пороге дома Уилсона, быстро хлопала пушистыми ресницами, на которые был нанесен знатный слой туши, придававшей им объем, и переминалась с ноги на ногу, немного боясь сверлящего взгляда Томаса, который от недовольства насупился, практически выпуская пар из ноздрей.
— М-можно войти? — как-то замявшись, промямлила Рафаэль.
Томас, была бы его воля, вообще бы не пустил ее на порог своего дома после всего случившегося и сказанного не только в его адрес, но и в сторону Миллер, однако воспитание, которое, как всегда, было нравственным, не позволяло ему сделать такой грубый жест, хотя он уже представлял у себя в голове, как нагло захлопнет входную дверь перед своей ненавистницей.
Поэтому он томно кивнул головой, рукой показывая, что та все-таки может войти. Рафаэль медленно перебирала ногами, которые стали немного ватными от того, что ею сейчас полностью овладевал страх, исходящий от Уилсона.
Пару минут в коридоре витала тишина; Томас, облокотившись на стену, ждал, пока эта девушка объяснит причину своего визита, но та лишь нервно сглатывала скопившуюся слюну, пару раз ее губы открывались, чтобы вымолвить пару слов, но тут же закрывались, когда она сталкивалась с его грозным взглядом.
— Может, все-таки скажешь, зачем ты сюда пришла? — начал тот, сжимая от злости края черного пиджака. — Или ты так и будешь стоять на пороге моего дома и раздражать меня своим присутствием?!
Рафаэль подскочила с места после таких слов, глубоко вздохнула, набирая в легкие больше воздуха, подошла ближе к нему, взяв его ладонь в свою.
— Ну, зачем же так, Томми? — опускает взгляд, чувствуя свою вину. — Я…Я люблю тебя…
От таких слов он еще больше разнервничался, а точнее, разозлился, поэтому тут же вырвал свою руку из ее, отряхивая и вытирая о брюки, тем самым показывая, что данный жест ему вовсе противен, ударил кулаком о стенку, срываясь на крик.
— Серьезно?! — он зол, очень зол. — Тогда же о чем ты думала, когда ложилась с ним в койку? Чем руководствовалась, а? Это так ты меня сильно любила?!
Вновь удар по стене, от чего на его костяшках начали проступать маленькие, вовсе незначительные капельки крови, но он не обращал на это внимания.
Эбби, которая все еще находилась в комнате Томаса, услышала знакомый голос, зная его обладательницу. Она тихонечко подошла к двери, сильно сжимая в руках связку ключей, недавно найденную на сером комоде, и, боясь выйти, слыша разгневанный голос Уилсона, прижалась ближе к маленькой щелочке, чтобы лучше воспринимать разговор.
— Томми, подожди, — в ее глазах начали появляться слезы. — Я… Я правда не знаю, что тогда на меня нашло, но… Но сейчас все изменилось, я.
Ее перебил Уилсон, который вплотную подошел к ней, глядя в эти глаза, которые в столь короткое время стали ему слишком противны.
— Ты права. Все давно изменилось. Я больше не люблю тебя. Уходи!
Он, взяв ее за локоть, хотел быстро выпроводить ее за дверь, однако та сопротивлялась, стараясь почти не сдвигаться со своего места.
— Подожди, Томми. Это не то, что я хотела сказать… — жалобно пищит та, пытаясь остановить Уилсона.
— Ну что еще?
— Томми, я… Я беременна от тебя…
Эти слова еле-еле сорвались с ее губ, полностью ошарашивая Уилсона. Он пару секунд стоял на одном месте, пытаясь переварить то, что сейчас было сказано Рафаэль. Он сильнее сжал кулаки, когда осознал, что она просто врет, что такого просто не может быть.
— Нет, милая, не от меня, а от того мужика! У нас с тобой не было связи уже давно, так что проваливай отсюда и иди ищи папашу!
Слезы на глазах Рафаэль начали проступать, скатываясь по ее бледным щекам. Она, не обращая внимания на возгласы Томаса, нервно копошилась в своей лакированной красной сумочке, что-то упорно выискивая в одном из ее отделов. Затем, найдя нужную вещь, протянула ее Уилсону.
— Что это? — глядя на нее с презрением, спрашивает тот.
— Это… Это справка от врача, о том, что я в положении, вот заключение УЗИ. А вот срок… Все совпадает…
Томас дрожащими руками взял медицинские бумаги у Рафаэль, сразу же развертывая их и вглядываясь в текст, написанный на них. У него округлились глаза, а сердце вот-вот готово было вырваться из груди. Он, тяжело дыша, на ватных ногах подошел к стене, чтобы опереться и не упасть, затем же медленно скатился по ней вниз, сминая бумажку в руках, откинул голову назад и прикрыл глаза, надеясь хоть так успокоиться.
Рафаэль медленно подошла к нему и присела на корточки рядом с ним, взяв его ладонь в свою и шепча себе под нос «это правда».
Эбби же, которая слышала весь разговор от и до, едва сдерживала слезы, чтобы не разрыдаться перед ним и не показать свою слабость, прикрыла рот ладошкой и тяжело задышала. Она пыталась восстановить сбившееся дыхание, но у нее ничего не получалось.
Она медленно разжала кулак, в котором она держала ключи от машины Томаса, выпуская их. По всей комнате раздался грохот упавших ключей, а сама Эбби резко распахнула дверь, одаривая злобным взглядом их обоих. Она тут же сорвалась с места, покидая квартиру и громко захлопывая за собой дверь.
Сначала Томас ничего не понимал, но потом на задворках сознания появилась мысль о том, что она слышала весь разговор, соответственно про беременность тоже. Он резко встал со своего места, поправляя пиджак и разглаживая пару складок на нем, обулся, параллельно набрасывая на плечи пальто, и побежал за ней, громко крича «Эбби, подожди, я тебе сейчас все объясню». Но все тщетно, ведь Миллер давно уже скрылась из виду, прячась где-нибудь за углом огромного дома и громко, не стесняясь никого, рыдая.
