— Тогда не говори ничего.

Вэй Усянь подхватил:

— Точно.

И Лань Сычжуй ничего не сказал, только прижал их ещё крепче.

Вскоре Вэй Усянь произнёс:

— Ай-яй-яй, дитятко, ну откуда у тебя в руках столько силы? Сразу чувствуется — Ханьгуан-цзюнь тебя обучал…

Лань Ванцзи посмотрел на него и поправил:

— Ты тоже его обучал.

— Что ж, не удивительно, что парень вырос таким замечательным.

Лань Сычжуй же возразил:

— Но Учитель Вэй ничему не обучал меня.

Вэй Усянь возмутился:

— Кто сказал, что не обучал? Ты просто был слишком мал и забыл всё, чему я тебя учил.

— Я не забыл… вспомнил, кажется, и правда обучали.

— Вот видишь!

Лань Сычжуй добросовестно поведал:

— Вы учили меня, как заклинать порнографические картинки так, чтобы они выглядели будто обычная книга.

Вэй Усянь:

— …

Лань Ванцзи бросил взгляд на Вэй Усяня.

Лань Сычжуй добавил:

— И ещё наставляли, что когда мимо проходит красивая девушка, нужно…

Вэй Усянь перебил:

— Полнейшая чепуха! Слушай, дитя, ну почему ты запомнил лишь подобные вещи? Тебе наверняка приснилось! Разве я мог учить такому маленького ребёнка?

Лань Сычжуй поднял голову и ответил:

— Дядя Нин может подтвердить. Когда вы обучали меня всему этому, он тоже должен был присутствовать.

— Как он может подтвердить то, чего не было?

Вэнь Нин проговорил:

— Я… Я ничего не помню…

Лань Сычжуй поклялся:

— Ханьгуан-цзюнь, каждое мое слово — чистая правда.

Лань Ванцзи кивнул:

— Я знаю.

Вэй Усянь едва не подпрыгнул на спине ослика и сердито воскликнул:

— Эй, Лань Чжань!

Поразмыслив, он спросил:

— Кстати, Сычжуй, как ты вспомнил обо всём?

Лань Сычжуй ответил:

— Я и сам не понимаю, но когда увидел Чэньцин, то она показалась мне очень знакомой.

Как и следовало ожидать, причина крылась в Чэньцин. Вэй Усянь заметил:

— Ох, ну конечно, она тебе знакома. В детстве ты больше всего любил облизывать Чэньцин и частенько так слюнявил флейту, что на ней невозможно было играть.

Лань Сычжуй мгновенно залился краской.

— П-правда?..

Вэй Усянь довольно заулыбался:

— Ага! В противном случае, разве ты мог её вспомнить? Хочешь послушать ещё историй из детства?

Он сложил обе руки в форме бабочки и произнёс:

— Ханьгуан-цзюнь, а помнишь, как в тот раз, когда я пригласил тебя отобедать, он стал играть парой бабочек и всё приговаривал: «Ты мне нравишься», «Ты мне тоже нравишься»…

Лицо Лань Сычжуя покраснело ещё гуще, а Вэй Усянь всё продолжал:

— О, кстати, тогда же ты при всём честном народе назвал Ханьгуан-цзюня папой! Несчастный Ханьгуан-цзюнь, тогда он являл собой образец чистоты и морали (2), находился в самом расцвете молодости, и вдруг ни с того ни с сего стал чьим-то отцом.

— Ааааааааааа! — закричал красный как рак Лань Сычжуй, после чего взмолился, — Ханьгуан-цзюнь, простите!

Лань Ванцзи посмотрел на хихикающего Вэй Усяня и покачал головой. Его взгляд при этом остался предельно мягким.

Вэй Усянь спросил:

— Послушай, Вэнь Нин, ты ведь уже давно всё понял, да?

Вэнь Нин кивнул. Вэй Усянь оторопел:

— Но почему не рассказал мне?

Вэнь Нин посмотрел на Лань Ванцзи и опасливо ответил:

— Молодой господин Лань просил не рассказывать вам, вот и…

Вэй Усянь, сердитый на его бесхребетность, возмутился:

— С каких пор ты стал слушаться его? Ты же Призрачный Генерал, с какой стати Призрачному Генералу бояться Ханьгуан-цзюня? Разве тем самым ты не обрушил позор на мою голову?

Лань Сычжуй всё восклицал:

— Ханьгуан-цзюнь, простите!

***

Они разошлись по разным дорогам в лесу на окраине Юньпина.

Вэнь Нин произнёс:

— Молодой господин, мы направимся в эту сторону.

Вэй Усянь поинтересовался:

— Куда вы пойдёте?

— Вы ведь как-то спросили, чем я собираюсь заниматься, когда всё это закончится, верно? Я поговорил с А-Юанем, и мы решили вначале отправиться в Цишань, чтобы захоронить там прах нашего рода. И ещё поискать вещи, которые при жизни принадлежали сестре, чтобы устроить могилу (3) для неё.

— Я уже устраивал для вас обоих могилу на горе Луаньцзан, вот только её сожгли. Мы тоже отправимся с вами в Цишань.

Он вопросительно посмотрел на Лань Ванцзи, но Вэнь Нин произнёс:

— Не нужно.

Вэй Усянь удивлённо замер.

— Ты пойдёшь без нас?

Лань Сычжуй поддержал:

— Учитель Вэй, вам с Ханьгуан-цзюнем придётся странствовать вдвоём.

Вэй Усянь хотел добавить что-то ещё, но Вэнь Нин опередил его:

— В самом деле, не нужно, молодой господин Вэй, вы уже и так очень многое сделали.

Спустя некоторое время молчания, Вэй Усянь спросил:

— А после того, как ты завершишь все дела в Цишань?

— Провожу А-Юаня в Облачные Глубины, а после хорошенько подумаю, что делать. Дальше… позвольте мне идти своим путём.

Вэй Усянь медленно кивнул:

— …И то верно.

Впервые за столько лет Вэнь Нин не последовал за ним, а принял собственное решение. Вэй Усянь догадался, что скорее всего у него появилось то, чем он сам хотел заниматься.

И ведь именно этого он всегда желал. Чтобы у каждого был свой путь.

Однако когда этот день и впрямь настал, глядя, как постепенно удаляются, а потом и вовсе пропадают силуэты Вэнь Нина и Лань Сычжуя, он ощутил лёгкую грусть.

Теперь с ним остался только Лань Ванцзи.

К его превеликой радости, тем человеком, которого он хотел видеть рядом с собой, также являлся один лишь Лань Ванцзи.

Вэй Усянь позвал:

— Лань Чжань.

— Мгм.

— Ты прекрасно его воспитал.

— Впредь вы сможете увидеться ещё не раз.

— Я знаю.

— Когда Вэнь Нин проводит Сычжуя в Облачные Глубины, он сможет поселиться неподалёку и часто видеться с ним.

Вэй Усянь посмотрел на него.

— Лань Чжань, это правда, что тебя очень пугает, когда я говорю тебе «спасибо»? Я вдруг понял, что в прошлой жизни, когда нам приходилось расставаться надолго, я каждый раз говорил тебе «спасибо». И каждый раз, когда мы вновь встречались после этого, я становился более несносным человеком.

Почтовая станция, где случилось убийство Вэнь Чао и Вэнь Чжулю. Встреча в Юньмэне, когда Вэй Усянь забросал Лань Ванцзи цветами. Расставание на горе Луаньцзан в Илине.

Каждый раз, говоря это слово, он проводил чёткую грань между ним и Лань Ванцзи, отдаляясь от него всё сильнее.

Помолчав, Лань Ванцзи ответил:

— Между нами не должно быть места для «спасибо» и «прости».

Вэй Усянь улыбнулся:

— Ну хорошо, тогда давай побольше поговорим о чём-нибудь другом. Например…

Он понизил голос и сделал знак, поманив Лань Ванцзи поближе, будто хотел что-то сказать ему на ухо. Стоило Лань Ванцзи послушно приблизиться, Вэй Усянь протянул руку, приподнял пальцем его подбородок, чуть склонился и приник губами.

Только спустя долгое время они чуть отстранились, Вэй Усянь ресницами коснулся ресниц Лань Ванцзи и тихо спросил:

— Ну как?

— …

— Ханьгуан-цзюнь, отреагируй же хоть как-нибудь!

— …

— Ты такой холодный. Разве сейчас ты не должен был яростно придавить меня к земле и…

Он не успел договорить — Лань Ванцзи неожиданно схватил его за шею и грубым движением прижал к себе, возобновив поцелуй.

Яблочко удивился столь сильно, что даже перестал жевать и застыл как деревянный осёл.

Однако вскоре Вэй Усянь больше не смог сидеть верхом на Яблочке — Лань Ванцзи поддержал его левой рукой за спину, правой — под колени, поднял и одним махом снял со спины ослика, заключив в крепкие объятия.

Желание Вэй Усяня исполнилось — Лань Ванцзи прижал его к земле и впился губами. Но Вэй Усянь вдруг отстранился и произнёс:

— Постой, постой!

— Что?

— Мне вдруг показалось… — он прищурился.

Лес, кустарники, дикие травы, грубые, решительные движения, губы и язык, будто приклеенные друг к другу. Кажется, он уже ощущал это раньше.