Мощным ударом Не Минцзюэ пробил тело насквозь.

Но тело это не принадлежало ни Цзян Чэну, ни Цзинь Лину.

Вэнь Нин заслонил собой угол, где они прятались, закрыл их своим телом. Обеими руками схватившись за руку Не Минцзюэ, будто выкованную из стали, он с трудом вытолкнул её из своей груди. Осталась огромная зияющая дыра без капли крови, лишь посыпались на пол чёрные ошмётки внутренностей.

Вэй Усянь закричал:

— Вэнь Нин!!!

Цзян Чэн выглядел так, будто всем сердцем желал прямо сейчас потерять рассудок.

Он пробормотал:

— Ты? Ты?!

Сила удара оказалась столь огромна, что не только грудь Вэнь Нина пробило насквозь, но зацепило и его голосовые связки. Поэтому он не мог произнести ни слова, а просто повалился на пол.

И так вышло, что упал он ровно на Цзян Чэна и Цзинь Лина. Его тело временно лишилось способности двигаться, лишь глаза остались открытыми и теперь, не мигая, пялились на них двоих.

Цзинь Лин всю сознательную жизнь ненавидел убийцу, оружие, которое одним ударом пробило сердце его отца. С малых лет он бесчисленное множество раз клялся себе, что если бы появилась возможность, он бы подверг Вэй Ина и Вэнь Нина линчи, располосовал бы их на мелкие кусочки, надрез за надрезом. Впоследствии он перестал ненавидеть Вэй Усяня, а взамен с удвоенной силой возненавидел Вэнь Нина. Но в эту секунду… глядя, как смертоносное оружие, жестокий убийца оказался продырявлен насквозь, защищая их, Цзинь Лин не мог даже грубо отпихнуть его, чтобы не позволить прикасаться к ним.

Он отчетливо осознавал, что Вэнь Нин — мертвец, и не только дыра в груди, но даже и перелом всего тела напополам не понесёт угрозу его существованию. Но по какой-то причине… слёзы неудержимо полились по щекам юноши.

После этого удара Не Минцюэ будто одеревенел, а движения его замедлились.

Лань Ванцзи и Лань Сичэнь исполняли мелодию дуэтом — звуки циня текли водами холодного источника, мотивы сяо переливались ледяными напевами ветров заоблачных далей. Мелодия раздражала Не Минцзюэ, а то, что исполнялась она сразу на двух инструментах, в разы увеличивало степень воздействия на мертвеца — его обездвиживало, будто кто-то опутывал всё его тело невидимыми веревками, которые стягивались все сильнее, раздражая больше и больше. В конце концов, гнев мертвеца вырвался наружу — он разорвал путы «Песни Истребления» и набросился на её исполнителя. Лань Ванзи, крутанувшись на месте, легко уклонился от атаки, мелодия циня при этом не остановилась ни на миг. Удар Не Минцзюэ пришёлся в стену. А когда он собрался вновь нацелиться на врага, вдруг услышал за спиной звонкую трель.

Оторвав кулак от стены, он повернулся в направлении звука.

Вэй Усянь вновь присвистнул, затем усмехнулся:

— Здравствуйте, Чифэн-цзунь. Узнали меня?

Не Минцзюэ неподвижно смотрел на него взглядом полностью белесых свирепых глаз.

Вэй Усянь произнёс:

— Ничего страшного, если не узнали. Главное, что вы узнали мелодию.

Слегка опустив Лебин, Лань Сичэнь воскликнул:

— Молодой господин Вэй!

Он хотел напомнить Вэй Усяню, что его нынешнее тело принадлежит Мо Сюаньюю, а между ним и Цзинь Гуанъяо также существует кровная связь, и к тому же более близкая, чем между Цзинь Гуанъяо и Цзинь Лином. Если по этой причине затаённая злоба Не Минцзюэ перекинется и на него, с мертвецом будет ещё сложнее совладать. Но ещё до того, как Лань Сичэнь успел сказать это вслух, Лань Ванцзи посмотрел на него взглядом, полным спокойствия и уверенности, после чего покачал головой.

Лань Сичэнь немедленно понял, что это означает: не стоит беспокоиться.

Лань Ванцзи не сомневался, что с Вэй Усянем всё будет в порядке.

Вэй Усянь насвистывал ненавязчивый мотив, бесцельно передвигаясь по храму неспешными шагами. Лёгкая, приятная мелодия в заваленном трупами храме Гуаньинь, под звуки грозы, дождя и ветра, звучала хоть и чисто, но всё же довольно причудливо и как будто лукаво. Когда она достигла ушей Вэнь Нина, который лежал в углу, накрывая собой Цзинь Лина и Цзян Чэна, его будто охватило странное, но сильное желание подняться. Возможно, он сдержал этот порыв, а может, к нему всё ещё не вернулась способность двигаться, поэтому, после пары безуспешных попыток, он снова завалился вперёд. Цзян Чэн и Цзинь Лин неосознанно вытянули руки и одновременно поддержали его, однако почти сразу на лицах обоих проступило выражение, будто они хотели немедленно бросить упавшего, но всё ещё колебались.

Вэй Усянь, посмеиваясь и насвистывая мотив, напоминающий шутливую мелодию, завёл руки за спину и начал постепенно отходить назад. Не  Минцзюэ стоял неподвижно с холодным выражением лица, и когда Вэй Усянь сделал один шаг, никакой реакции от него не последовало; на третий шаг он всё так же не сдвинулся с места; и лишь на седьмой, будто больше не мог противиться зову, шагнул в том же направлении, куда отступал Вэй Усянь.

Туда же, где во внутренней части храма стоял роскошный пустующий гроб.

Главное сейчас заманить его внутрь, а уж запечатать гроб труда Вэй Усяню не составит.

Белый ядовитый дым давным-давно рассеялся и больше не представлял угрозы. Однако, опасаясь, что Не Минцзюэ инстинктивно будет сопротивляться, доведя мертвеца с лицом цвета тёмного железа до гроба, Вэй Усянь разок обвёл его вокруг назначенной цели. Остальные, задержав дыхание, сосредоточенно наблюдали за происходящим, в особенности Лань Ванцзи. Вэй Усянь, продолжая непринуждённо свистеть, так же непринуждённо посмотрел на него. Едва их взгляды встретились, Вэй Усянь игриво подмигнул Лань Ванцзи.

Словно от лёгкого укола иглы, тоньше карамельной нити, из-под пальцев Лань Ванцзи сорвалась почти незаметная звуковая волна, которая тут же стихла. Вэй Усянь немного самодовольно отвернулся и, глядя прямо на Не Минцзюэ, похлопал по краю открытого гроба.

В конце концов, Не Минцзюэ начал медленно наклоняться.

Но когда он уже почти лежал в гробу верхней половиной тела, откуда-то из-за спины Лань Сичэня раздался громкий вскрик.

Не Минцзюэ немедля застыл и резко повернулся на звук, также как все остальные. Су Шэ, на спине которого в полусознательном состоянии висел Цзинь Гуанъяо, одной рукой поддерживал свою ношу, другой держал меч, запачканный кровью. Не Хуайсан лежал перед ним на полу, схватившись за ногу, и корчился от боли.

В следующий миг вспышка Шоюэ выбила оружие из рук Су Шэ. Тот выпустил меч, всем видом выражая замешательство и испуг. Поскольку он уже поранил Не Хуайсана, в воздухе начал расплываться запах крови. Вэй Усянь в душе гневно заругался: «Кто тебя просил в такой важный момент рушить весь мой план!»

Не Хуайсан приходился Не Минцзюэ единокровным братом по отцу, и последний, учуяв его кровь, не испытает жажды убийства. Но запах этот может пробудить в нём интерес. А если он, поддавшись любопытству, пойдёт на запах, то наверняка заметит и Цзинь Гуанъяо неподалёку. После расправы над Цзинь Гуанъяо он рассвирепеет ещё сильнее, и тогда справиться с ним будет намного сложнее!

И в самом деле — из горла Не Минцзюэ послышалось приглушённое рычание. Отступив от гроба, он немедленно разглядел, кто пытается спрятаться за спиной Су Шэ. Мелодия, что насвистывал Вэй Усянь, уже не могла его удержать — Не Минцзюэ ураганом бросился к жертве и нацелил удар прямо в темя Цзинь Гуанъяо!

Су Шэ резким движением развернулся, носком ноги подбросил в воздух меч, который только что выронил, и, используя всю мощь духовных сил, направил выпад в сердце Не Минцзюэ. Возможно, из-за настигшей его смертельной опасности удар оказался быстрым и яростным, а лезвие, до краёв наполненное духовной силой, вспыхнуло яркими, ослепительными переливами. Этот его удар выглядел намного более эффектно и впечатляюще по сравнению с множеством предыдущих, которые казались в большей степени изящными. Даже Вэй Усянь не удержался от мысленной похвалы: «Блестяще!»

Не Минцзюэ оттолкнуло на шаг назад этим взрывным выпадом. Когда свет духовной силы потускнел, мертвец снова атаковал, упорно пытаясь схватить Цзинь Гуанъяо. Су Шэ левой рукой перебросил Цзинь Гуанъяо Лань Сичэню, а правой направил лезвие меча к шее Не Минцзюэ.