Лицо Су Шэ исказилось ненавистью. «Подчиненные не справляются. Эта трусливая псина исполняется отваги только в присутствии сильного покровителя. А как видит, что ситуация не благоприятная и врага не одолеть, бежит, поджав хвост. Да так, что никому не угнаться!»

Цзинь Гуан Яо покачал головой. «Боюсь, она приведет еще кого-то на помощь. Нужно как можно скорее закончить начатое».

Су Шэ: «Толпа никчемного отродья! Пойду потороплю их».

Цзинь Лин вздохнул с облегчением. Увидев, что Цзян Чэн с лицом темнее железа сидит на полу, юноша, поколебавшись мгновение, обратился к Лань Ван Цзи: «Хань Гуан Цзюнь, у вас не найдется еще подушки?»

Те подушки, на которых они сидели, раздобыл Лань Ван Цзи, но во всем храме Гуань Инь их оказалось всего четыре. Помолчав секунду, Лань Ван Цзи поднялся и отдал Цзинь Лину подушку, на которой сидел сам. Цзинь Лин поспешно произнес: «Спасибо! Не стоит, все-таки лучше я отдам свою…»

Лань Ван Цзи ответил: «Нет нужды».

И сел рядом с Вэй У Сянем. Они преспокойно поместились на одной подушке, даже тесниться не пришлось. Цзинь Лин, увидев, что место все же освободилось, почесав затылок, усадил дядю на подушку. Цзян Чэн же без посторонней помощи остановил кровь нажатием на несколько акупунктурных точек на груди, уселся, приподнял веки, бросив взгляд на Вэй У Сяня и Лань Ван  Цзи,  после чего снова прикрыл глаза. Его  лицо  помрачнело. Неизвестно, какие мысли посещали Цзян Чэна в этот момент.

Вдруг из внутренних чертогов послышались восторженные ликования: «Глава Ордена! Нашли! Показался угол!»

Выражение лица Цзинь Гуан Яо заметно потеплело. Он быстрым шагом направился во внутренние чертоги. «Поторапливайтесь, копайте дальше! Соблюдайте крайнюю осторожность. Времени не так много».

По небу, извиваясь, проползли семь-восемь белых молний, вскоре за ними послышались раскаты грома. Вэй У Сянь и Лань Ван Цзи сидели рядом, Цзян Чэн — отдельно от всех, только Цзинь Лин подтащил подушку к нему поближе. В шуме дождя воцарилась неловкая тишина, никто не желал заговорить первым.

Однако по какой-то причине Цзинь Лину хотелось заставить их немного поговорить. Он смотрел то в одну сторону, то в другую, и вдруг сказал: «Дядя, как хорошо, что ты отразил атаку струны, иначе быть беде».

Лицо Цзян Чэна сделалось чернее тучи. «Лучше закрой свой рот!»

Если бы он не поддался всплеску эмоций, то не дал этому проклятому Цзинь Гуан Яо возможности провести внезапную атаку и не оказался в руках врага. Кроме того, Вэй У Сянь и Лань Ван Цзи вполне могли сами защититься от струны. Даже если сейчас Лань Ван Цзи не в состоянии использовать духовные силы, а в теле Вэй У Сяня они на очень низком уровне, все же мужчины могли двигаться и если не атаковать, то уклониться от атаки уж точно им под силу. Цзинь Лин, бестолково пытаясь завести разговор с дядей, надавил как раз на больное место, и потому обстановка, вопреки ожиданиям, стала еще более неловкой.

Вновь осыпанный бранью, Цзинь Лин пристыженно замолчал. Цзян Чэн поджал губы и больше не произнес ни звука. Вэй У Сянь также ничего не сказал.

Раньше он бы скорее всего принялся подшучивать над Цзян Чэном из-за того, что тот позволил противнику выбить себя из колеи и дал шанс одержать над собой верх. Вот только теперь, поразмыслив над словами Цзинь Гуан Яо, Вэй У Сянь все прекрасно понял.

Цзян Чэн узнал правду.

В этот миг рука Лань Ван Цзи вновь утешительно  скользнула по его спине. Вэй  У  Сянь поднял глаза  и увидел, что тот вовсе не выглядит потрясенным, но во взгляде разливается почти осязаемая нежность. Сердце  Вэй У Сяня дрогнуло. Не сдержавшись, он прошептал: «…Ты знал?»

Лань Ван Цзи мягко кивнул.

Вэй У Сянь в безысходности выдохнул: «…Вэнь Нин».

Суй Бянь всегда находился в руках Вэнь Нина, а теперь попал к Цзян Чэну. Но с тех пор, как они покинули Пристань Лотоса, Вэнь Нин и словом об этом не обмолвился.

Вэй У Сянь: «Когда он все рассказал?»

Лань Ван Цзи: «Когда ты потерял сознание».

Вэй У Сянь: «Значит, вот как мы выбрались из Пристани Лотоса?!»

Если бы не тот факт, что Вэнь Нин все еще не вернулся, Вэй У Сянь наверняка наградил бы его сердитым взглядом.

Лань Ван Цзи: «Он чувствует себя виноватым».

Вэй У Сянь немного раздраженно пробормотал: «…Я столько раз просил его, настаивал, что нельзя рассказывать!»

Неожиданно заговорил Цзян Чэн: «Что нельзя?»

Вэй У Сянь осекся и вместе с Лань Ван Цзи посмотрел на Цзян Чэна, который, одной рукой зажимая рану, прохладно произнес: «Вэй У Сянь, ты поистине образец бескорыстия и величия. Совершил все на свете хорошие поступки да еще никому об этом не рассказал, вынес все унижения ради великого дела. Как это трогательно. Должен ли я теперь упасть на колени и со слезами благодарить тебя?»

Судя по резкому тону, каждое слово Цзян Чэна было пропитано сарказмом. От взгляда Лань Ван Цзи повеяло холодом. Цзинь Лин, увидев, что ничего хорошего это выражение не предвещает, поспешно закрыл собой Цзян Чэна, испугавшись, что Лань Ван Цзи выбьет из него душу одним ударом, и воскликнул: «Дядя!»

Лицо Вэй У Сяня тоже сделалось немного болезненным.

Он и не надеялся на примирение с Цзян Чэном после того, как тот узнает правду. И все же столь  колкие слова стали неожиданностью. Помолчав  немного, он едва слышно проговорил: «Я не просил тебя о благодарности».

Цзян Чэн громко хохотнул: «Ха!»

Затем добавил: «Ну конечно, совершив благой поступок и не попросив о благодарности, ты вознесся к самым вершинам. Куда мне до тебя! Не удивительно, что отец при жизни часто повторял, что ты и есть тот, кто по-настоящему понимает девиз Ордена Юнь Мэн Цзян, кто почитает его традиции».

Вэй У Сянь, не в силах больше слушать, перебил: «Довольно».

Цзян Чэн сорвался: «Что — довольно? Думаешь, сказал — довольно, и на этом все кончено? Тебе лучше знать! Ты во всем сильнее меня! Природный потенциал заклинателя, духовные и моральные качества, вы разбираетесь в этом лучше, мне до вас далеко… тогда что я из себя представляю?!?!»

Он резко протянул руку, будто собирался схватить Вэй У Сяня за ворот, но Лань Ван Цзи одной рукой прижал Вэй У Сяня и закрыл собой, а другой с силой отбросил ладонь Цзян Чэна. В глазах его полыхнуло скрытое пламя гнева. И хотя в этот удар он не вложил духовных сил, все же физических сил не пожалел — рана на груди Цзян Чэна снова открылась, из нее хлынула кровь. Цзинь Лин взволнованно крикнул: «Дядя, твои раны! Хань Гуан Цзюнь, прошу, проявите снисхождение!»

Лань Ван Цзи же ледяным тоном бросил: «Цзян Вань Инь, следи за словами!»

Лань Си Чэнь снял верхние одеяния, накрыл ими дрожащего на земле Не Хуай Сана и произнес: «Глава Ордена Цзян, вам нельзя излишне волноваться. Еще пара таких криков — и ваше состояние ухудшится».

Цзян Чэн оттолкнул Цзинь Лина, который беспомощно пытался его поддержать. Несмотря на потерю крови, пылкая ярость прилила к его голове, от чего лицо то краснело, то бледнело. «Почему? Вэй У Сянь, мать твою, почему?!»

Вэй У Сянь, которого Лань Ван Цзи закрыл собой, жестко переспросил: «Что — почему?»

Цзян Чэн: «Сколько всего наш клан тебе дал? Очевидно же, что это я — его настоящий сын, это я — истинный наследник Ордена Юнь Мэн Цзян, и столько лет ты во всем превосходил меня на голову. А за данное тебе воспитание платой стала жизнь! Жизнь моего отца, моей матери, моей сестры и Цзинь Цзы Сюаня! Из-за тебя… у меня остался только Цзинь Лин, а его родители погибли!»

Цзинь Лин содрогнулся, его плечи беспомощно опустились, выражение лица сделалось подавленным. Вэй У Сянь шевельнул губами, но все же в итоге так ничего и не произнес.

Лань Ван Цзи повернулся и взял его за руку. Цзян Чэн все не унимался, продолжая браниться: «Вэй У Сянь, так кто же все-таки первым нарушил клятву, кто предал наш орден? Ты сам мне говорил, что в будущем я стану главой ордена, а ты станешь моим подчиненным, будешь всю жизнь меня поддерживать. Что в Ордене Гу Су Лань будут Два Нефрита, а в Ордене Юнь Мэн Цзян — Два Героя. Что ты никогда не предашь меня, не предашь Орден Цзян, чьи это были слова?! Я спрашиваю тебя, чьи это были слова?! Или ты проглотил их вместе с языком?!»