Когда людей стало больше, кровавый мертвец насторожился и издал гортанный рык. Мальчишки храбрились, словно встретили серьезного врага, однако Лань Сы Чжуй поспешил остановить их: «Не двигайтесь!»

Хотя сам он тоже немного волновался, по какой-то непонятной причине юноша не испытывал страх.

Будь у этого мертвеца глаза, он бы пялился прямо на него. Склонив голову набок, мертвец медленно подошел к Лань Сы Чжую и вытянул руку, словно намеревался прикоснуться к юноше.

Рука, покрытая кровью, напоминала обглоданную цыплячью ножку, от одного вида которой мальчишки почувствовали, как по телу побежали мурашки. Цзинь Лин поднял меч, готовясь отразить атаку мертвеца, когда Лань Сы Чжуй воскликнул: «Молодой господин Цзинь, остановитесь!»

Цзинь Лин растерялся: «Так что нам тогда делать?!»

Лань Сы Чжуй: «Никому… Никому пока не двигаться».

Кровавый мертвец издал какой-то слабый звук. Лань Сы Чжуй, успокоив дыхание, тоже протянул руку.

Но только он собрался прикоснуться к мертвецу, как пожаловала новая волна трупов. Кровавый мертвец яростно развернулся и с протяжным ревом подпрыгнул в воздух. Он бросился в самую гущу врагов и, словно безумный, принялся рвать их зубами и когтями. Кровь и плоть летела во все стороны. Ужасные вопли и жестокость движений мертвеца разительно отличались от того, как он вел себя с Лань Сы Чжуем.

Вэнь Нин расшвырял кучу трупов вокруг себя. Дрожа всем телом, он крикнул кровавому мертвецу: «Это ведь ты?!»

Мертвец не обратил на него внимания.

Все кровавые мертвецы в бешенстве сражались с противниками. Вэнь Нин выкрикнул громче: «Это вы?!»

Свирепый рев на все лады заполнил пещеру Фу Мо. Никто так и не ответил — никто и не мог ответить.

Часом позже все звуки мало-помалу утихли.

Когда все кончилось, пещера Фу Мо напоминала изображения загробного мира на древних свитках.

Один за другим кровавые трупы собрались возле Вэй У Сяня и Лань Ван Цзи.

Высокие и низкие, мужчины и женщины, старики и молодые — все они были демонами, выкупанными в крови. Однако в этих фигурах Вэй У Сянь увидел несколько знакомых силуэтов.

Вэнь Нин прошептал: «Четвертый дядюшка… Бабуля…»

Он называл имена одно за другим, и с каждым разом его голос дрожал сильнее. «Вы все это время ждали здесь?»

Будь он живым, его глаза покраснели бы и заполнились слезами.

Губы Вэй У Сяня дрожали, словно он желал что-то сказать, но все никак не выходило подобрать слова. Он опустил голову и глубоко поклонился. Его голос звучал сипло: «Благодарю вас».

Лань Ван Цзи поклонился вместе с ним.

В бою кровавые мертвецы казались невероятно свирепыми. Теперь же, стоя перед живыми, они все еще выглядели жутко, но их движения стали неловкими. Они склонились и подняли руки перед собой, возвращая поклон.

Затем, словно что-то вытянуло из мертвецов всю энергию и жизнь, они рухнули на землю.

Окрашенные кровью тела казались хрупким фарфором, по которому разбегаются трещины, откалывая кусочки все меньше и меньше. Словно стоило подуть ветру — и от них ничего не останется.

Вэнь Нин бросился на землю и принялся ладонями сгребать красный прах. Он подхватывал его и пригоршня за пригоршней раскладывал в своих одеждах. Вскоре его карманы были полны. Видя это, Лань Цзин И почесал голову и снял один из мешочков для ароматных трав. Он вытряс травы на землю, присел рядом с Вэнь Нином и протянул мешочек: «Вот!»

Глядя на это, остальные юноши последовали примеру. Цзинь Лин единственный просто смотрел то на них, то на Вэнь Нина, и на его лице отражалась сложная палитра эмоций. Он ничего не сделал. Вместо этого, нахмурившись, отошел подальше. А Вэнь Нин, увидев семь или восемь протянутых рук с мешочками для ароматных трав и тканевыми сумками, растерялся, не зная, как поступить.

Лань Сы Чжуй спросил: «Призрачный Генерал, вам нужна помощь?»

Вэнь Нин поспешил уверить: «Нет, вы…»

Лань Цзин И сказал: «Тут так много костей и праха. Вы сможете собрать все в одиночку?»

Подошли Вэй У Сянь и Лань Ван Цзи. «Ни к чему не прикасайтесь бездумно. Подхватите отравление трупным ядом, если не наденете перчатки».

На этих словах мальчишки наконец сдались. Лань Сы Чжуй произнес: «Учитель Вэй, Хань Гуан Цзюнь, и еще Призрачный Генерал, огромное вам спасибо за…»

Внезапно из толпы раздался ледяной голос: «За что?»

Лань Сы Чжуй с юношами обернулся, чтобы увидеть вновь заговорившего Фан Мэн Чэня. Тот встал и с искаженным яростью лицом вопросил: «Что вы себе надумали?»

Лань Сы Чжуй растерялся. «А что мы себе надумали?»

Вэй У Сянь и Лань Ван Цзи тоже посмотрели в сторону Фан Мэн Чэня, который резко воскликнул: «Я спрашиваю, что вы себе надумали, после всего случившегося? Искупить его вину?! Вы же не могли вдруг начать испытывать к нему благодарность, ведь так?!»

В пещере Фу Мо повисла мертвая тишина, без единого шепотка. Присутствующим было неприятно ощущать все те эмоции, что нахлынули на них в тот момент.

Ведь они, размахивая флагами, пришли учинить расправу, а вместо этого попали в осаду. Они заявляли, что хотят уничтожить зло, а в итоге то самое «зло» спасло их жизни.

Люди действительно не знали, что это за ситуация: смехотворная, странная, неловкая или просто уму не постижимая. Они понимали одно: каждый, кто ранее пылал благородным гневом и активно выкрикивал лозунги во имя справедливости, теперь выставил сам себя в дурном свете.

Благодарить Вэй У Сяня? Это казалось чем-то из ряда вон. Но все же он их спас, и нельзя было просто отмахнуться и заявить, что они не испытывают благодарности. В подобных обстоятельствах лучшим выходом было хранить молчание.

Видя, что никто не собирается отвечать, Фан Мэн Чэнь взъярился еще сильнее. Он взмахнул мечом и набросился на Вэй У Сяня. «Ты думаешь, будто можно с размахом сделать несколько мелких добрых дел и показать, что ты раскаиваешься в своих ошибках? И это смоет весь кровавый долг с твоих рук?!»

Вэй У Сянь подался в сторону, уходя от удара. Кто-то выступил вперед, чтобы утихомирить смутьяна. «Фан-сюн! Не надо так заводиться. Забудь…»

Только произнеся эти слова, человек сразу осознал, что ошибся. Глаза Фан Мэн Чэня налились кровью. «Забыть?! В каком это смысле забыть? Убийство моих родителей… чтобы я забыл об этом только потому, что ты так сказал?!»

Он громко вопросил: «Вэй У Сянь убил моих родителей. Это истина. Почему же сейчас все выглядит так, словно он стал героем?! Пара хороших дел — и можно забыть обо всем, что он сотворил? Тогда что насчет моих родителей?!»

Стоя в толпе, Цзинь Лин сжал кулаки. Внезапно его плечо пронзило острой болью — это Цзян Чэн, положив пальцы на плечо племянника, медленно сжал их.

Цзинь Лин не видел выражения на его лице и прошептал: «Дядя…»

У Цзян Чэна вырвался неясный отрывистый смешок.

Вэй У Сянь наконец заговорил: «Так что я должен сделать по-твоему?»

Фан Мэн Чэнь удивленно застыл. Вэй У Сянь продолжил: «Чего ты хочешь? Ничто, кроме моей позорной смерти, не успокоит твою собственную ненависть?»

Он показал на И Вэй Чуня, который лежал без сознания среди толпы. «Вот он лишился ноги, в то время как меня растерзали на мельчайшие кусочки. Ты потерял родителей, в то время как моей семьи давным-давно нет. Я — пес, которого выгнали из собственного дома. Я даже праха родителей не видел».

Вэй У Сянь продолжил: «Или ты ненавидишь остатки ордена Вэнь? Упомянутые остатки ордена Вэнь однажды уже умерли, тринадцать лет назад. И сейчас, только что, ради меня, ради вас всех, они умерли снова. На этот раз все они обратились в прах».

В конце он добавил: «Позволь спросить… что еще ты от меня хочешь?»

Фан Мэн Чэнь злобно уставился на него. Чуть помедлив, он процедил сквозь зубы: «Это бесполезно. Вот что я тебе скажу, Вэй У Сянь. Что бы ты ни делал, даже не надейся, что я прощу тебя или забуду о гибели родителей, — он повысил голос.— Этого не будет никогда!»

Вэй У Сянь ответил: «Тебя никто и не просит прощать меня. Не только вы помните о том, что я совершил. Я тоже помню. Ты не забудешь мои деяния, но еще дольше о них буду помнить я!»