Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Стоило упомянуть прежнюю тиранию Ордена Ци Шань Вэнь, как люди поддались волнению и громко зашумели. Цзинь Гуан Шань собирался обратиться к заклинателям с речью, но увидел, что ситуация не располагает к этому. Цзинь Гуан Яо заметил недовольное лицо отца и поспешил прервать волнения: «Прошу вас, нет нужды горячиться. Сегодня мы собрались здесь, чтобы обсудить гораздо более важный вопрос». Говоря это, он сделал знак слугам подать заклинателям замороженные кусочки фруктов, дабы охладить пыл и переключить внимание. Лишь после этого шум в Золотом Павильоне постепенно стих. Пользуясь восстановившимся спокойствием, Цзинь Гуан Шань заговорил: «Глава Ордена Цзян, изначально дело касалось лишь вашего Ордена, мы в него не вмешивались, соблюдая приличия. Теперь, когда все зашло слишком далеко, мы не можем не напомнить вам кое-что о Вэй Ине».

Цзян Чэн произнес: «Прошу, продолжайте, Глава Ордена Цзинь».

Цзинь Гуан Шань продолжил: «Глава Ордена Цзян, Вэй Ин — ваша правая рука, вы высоко цените его, всем нам это известно. Однако относится ли он сам с таким же почтением к Главе Ордена, это уже большой вопрос. К примеру, я, будучи Главой Ордена, никогда не встречал подчиненного, который позволял бы себе кичиться собственными заслугами и действовать столь дерзко и сумасбродно. Вы слышали, что за слухи ходят за пределами вашего Ордена? Что все военные заслуги Ордена Юнь Мэн Цзян во время Аннигиляции Солнца принадлежат одному лишь Вэй У Сяню?! Это ведь полнейший абсурд!»

Последняя фраза заставила Цзян Чэна еще больше помрачнеть. Цзинь Гуан Шань покачал головой и добавил: «На столь важном мероприятии как торжественный прием для всех кланов заклинателей он позволяет себе прямо перед вами выказывать недовольство и самовольно удаляться. А вчера решился на еще большую наглость за вашей спиной, да еще посмел сказать такие слова — «я ни во что не ставлю Цзян Вань Иня как Главу Ордена!» Все присутствующие слышали это собственными ушами…»

Внезапно прозвучал холодный голос: «Нет».

Воодушевленная речь Цзинь Гуан Шаня резко прервалась. Вместе с остальными он обратился к тому, кто это произнес.

Им оказался Лань Ван Цзи, который восседал с серьезным видом. Ни один мускул не дрогнул на его лице, когда он добавил: «Я не слышал от Вэй Ина подобных речей. Также я не слышал, чтобы он выразил хоть каплю непочтения по отношению к Главе Ордена Цзян».

Лань Ван Цзи крайне редко разговаривал с кем-то вне своего Ордена. Даже на Совете Кланов, когда все обменивались мнениями по различным проблемам, лишь в том случае, если к нему обращались с вопросами или предлагали спор, Лань Ван Цзи отвечал лаконично и четко. Каждое его слово ценилось на вес золота, но било точно в цель. Любые красноречивые аргументы, рекой льющиеся из уст остальных участников спора, безоговорочно проигрывали. Кроме подобных случаев, он почти никогда не начинал разговор первым. Поэтому удивление Цзинь Гуан Шаня от того, что Лань Ван Цзи его перебил, оказалось намного сильнее раздражения. Кроме того, Глава Ордена Цзинь ощутил неловкость, будучи обличенным перед всеми в искажении фактов и приукрашивании действительности. К счастью, неловкую ситуацию немедленно спас Цзинь Гуан Яо. Он удивленно переспросил: «Разве? Ах, в тот день молодой господин Вэй в гневе ворвался в Башню Кои и сказал так много всего… Каждая его фраза звучала возмутительнее предыдущей. Возможно, он произнес что-то более-менее похожее, я уже не очень хорошо помню».

Память у Цзинь Гуан Яо никак не могла быть хуже, чем у Лань Ван Цзи, скорее наоборот. Поэтому Не Мин Цзюэ сразу понял, что тот намеренно привносит смуту, и слегка нахмурился. Цзинь Гуан Шань же подхватил мысль: «Верно. Как бы то ни было, он всем своим видом излучал заносчивость и наглость».

Один из глав кланов подал голос: «Если честно, я давно хотел сказать. Пускай Вэй У Сянь имел кое-какие заслуги во время Аннигиляции Солнца, но приглашенных заклинателей, совершивших еще больше подвигов, также не счесть. И я не видел, чтобы кто-то из них превозносил себя так же, как он. Говоря без прикрас, он ведь всего лишь сын слуги. Как сын слуги может позволять себе подобную дерзость?»

Стоило произнести «сын слуги», и кое-кто среди заклинателей неизбежно вспомнил, что среди них присутствует также «сын шлюхи». Цзинь Гуан Яо, очевидно, заметил косые взгляды, не содержащие в себе ничего хорошего, но все же улыбка на его губах не исчезла ни на миг, оставшись столь же идеальной. Заклинатели начали по очереди высказывать недовольство, подчиняясь всеобщему воодушевлению.

«Глава Ордена Цзинь, преследуя исключительно праведные намерения, приказал Вэй Ину выдать Стигийскую Тигриную Печать, боясь, что тот не сможет контролировать ее, и это приведет к великому бедствию. А тот, сам не обладая высокой нравственностью, пытался уличить благородного человека в непристойных действиях! Решил, что кто-то хочет завладеть его личным артефактом! Смехотворно, ведь у каждого клана есть артефакты, с помощью которых они поддерживают собственную безопасность».

«А я с самого начала подозревал, что Путь Тьмы рано или поздно приведет его к неприятностям, и поглядите! Сущность убийцы уже начала проявлять себя. Ради спасения горстки псов из клана Вэнь он устроил зверскую резню среди наших соратников…»

Неожиданно раздался чей-то осторожный возглас: «Но разве это можно назвать зверской резней?»

Лань Ван Цзи, который, казалось, погрузился в состояние созерцания и никого вокруг не слушал, на этот голос немедленно поднял взгляд. Говорящей оказалась миловидная девушка, стоящая рядом с главой своего клана. Стоило ей произнести фразу, которая выбивалась из общего строя, как заклинатели немедленно набросились на нее: «Что это ты имеешь в виду?»

От испуга голос девушки зазвучал еще осторожнее: «Нет… Я ничего такого не имела в виду, не стоит реагировать столь бурно. Просто мне показалось, что слова «зверская резня» здесь не совсем подходят».

Кто-то завопил, брызжа слюной: «Почему не подходят? С самой Аннигиляции Солнца зверство стало второй натурой Вэй У Сяня, ты станешь это отрицать?»

Девушка принялась старательно объяснять: «Аннигиляция Солнца — это война, а на войне ведь каждый становится зверским убийцей, не так ли? Однако раз уж мы обсуждаем реальные факты, то мне правда кажется, что нельзя считать его зверским убийцей. Все же у всего есть свои причины, и если те надзиратели мучили пленных, а потом убили Вэнь Нина, это не зверская резня, а месть…»

Кто-то яростно выкрикнул: «Твои рассуждения смешны! Неужели ты оправдываешь то, что он убил наших соратников? А может ты еще и превознесешь это как благородный поступок?»

Кто-то возмущенно фыркнул и добавил: «Мы еще не знаем, в самом ли деле виновны те надзиратели, ведь никто не видел этого своими глазами».

«Ага, выжившие надзиратели утверждают, что не мучили пленных, а Вэнь Нин сам упал со скалы по неосторожности. Они же, придерживаясь благих намерений, еще и похоронили его труп. Кто бы знал, какую плату они получат за свою доброту. Вот уж действительно ужасный исход!»

Девушка ответила: «Наверное, другие надзиратели боятся ответственности за пытки над пленниками, разумеется, они все как один станут утверждать, что он сам упал…»

Внезапно раздался чей-то холодный смешок. «Довольно уловок. Мы не желаем слушать того, чьи помыслы нечисты».

Девушка залилась краской и повысила голос: «Сейчас же объяснитесь, что значит — помыслы не чисты?»

Собеседник ответил: «Я не стану ничего объяснять, ты и сама все прекрасно знаешь, и все мы знаем. Ведь ты попалась на крючок еще когда он крутился вокруг тебя в пещере Черепахи-Губительницы! А теперь искажаешь истину, заступаясь за него в этом бессмысленном споре. Хах, женщина есть женщина».

Когда-то героический поступок Вэй У Сяня в пещере Черепахи-Губительницы на долгое время стал излюбленной темой для обсуждений. Поэтому многие немедленно узнали в молодой заклинательнице ту самую «Мянь-Мянь».

Кто-то сразу начал шептаться: «Так вот в чем дело. Не удивительно, что она столь рьяно заступается за Вэй У Сяня…»

215
{"b":"678776","o":1}