Бросить цветочный бутон прелестному юноше или девушке считалось выражением страстной любви и обожания, а также являлось традицией. Адепты Ордена Гу Су Лань всегда считались одаренными и благородными, не говоря уже о незаурядной прекрасной внешности, поэтому для них все происходящее давно стало привычным. Лань Си Чэнь и Лань Ван Цзи и вовсе начали привыкать к подобному с тринадцати лет, поэтому сохранили абсолютное спокойствие, лишь слегка склонив голову в сторону башен, выражая ответное приветствие, но не стали задерживаться надолго, продолжив идти вперед.

Внезапно Лань Ван Цзи поднял руку и поймал цветок, прилетевший сзади.

Он обернулся и увидел, что позади них, там, где стоял конный строй еще не вышедшего на площадь Ордена Юнь Мэн Цзян, во главе восседал Цзян Чэн, нетерпеливо цокая языком, а рядом с ним — другой адепт, на скакуне с черной блестящей гривой. Он опирался локтем на загривок жеребца и безучастно глядел в сторону, увлеченно болтая с двумя очаровательными заклинательницами.

Лань Си Чэнь, увидев, что Лань Ван Цзи дернул поводья и остановил коня, спросил: «Ван Цзи, что с тобой?»

Лань Ван Цзи произнес: «Вэй Ин».

Вэй У Сянь лишь тогда повернулся к нему и с удивлением спросил: «Что? Хань Гуан Цзюнь, ты меня звал? Что такое?»

Лань Ван Цзи показал ему цветок с абсолютно бесстрастным лицом и таким же тоном молвил: «Это ведь ты».

Вэй У Сянь немедленно возразил: «Не я».

Две девушки рядом с ним в голос подтвердили: «Не верь ему, это правда он!»

Вэй У Сянь обратился к ним: «Как вы можете так несправедливо обвинять хорошего человека? Я сержусь!»

Девушки в ответ лишь рассмеялись, потянули поводья лошадей и поскакали к своим кланам. Лань Ван Цзи опустил руку с зажатым в ней цветком и покачал головой. Цзян Чэн произнес: «Цзэ У Цзюнь, Хань Гуан Цзюнь, приношу извинения, не обращайте на него внимания».

Лань Си Чэнь с улыбкой ответил: «Не волнуйтесь. За цветок, подаренный молодым господином Вэем, я благодарю вас от лица Ван Цзи».

Когда они постепенно удалились, сопровождаемые сладким ароматом цветочного дождя, Цзян Чэн взглянул на трибуны, превратившиеся в шелковое море из-за машущих вслед процессии разноцветных платочков, и обратился к Вэй У Сяню: «Это девушкам позволительно бросать цветы, а ты-то чего раскидался?»

Вэй У Сянь ответил: «Он показался мне симпатичным, неужели мне нельзя бросить ему пару бутонов?»

Цзян Чэн презрительно фыркнул. «Сколько тебе лет? Разве твой статус позволяет тебе играть в подобные игры?»

Вэй У Сянь: «Ты что, тоже захотел цветок? На земле много, хочешь, я подберу для тебя?» Сказав это, он притворился, будто наклоняется к земле. Цзян Чэн прикрикнул: «Проваливай!»

Именно в этот момент над площадью разлетелся голос Цзинь Гуан Яо: «На арену приглашается Орден Цин Хэ Не!»

Не Мин Цзюэ изначально обладал весьма высоким ростом, вгоняя всех стоящих рядом в угнетенный настрой, а когда он выезжал верхом на лошади, и вовсе складывалось ощущение, что Глава Ордена Не обозревает арену с высоты своего непоколебимого величия, подавляя остальных. Даже разноголосый шум толпы на трибунах заметно стих. Стоило на арене появиться адепту из списка самых прославленных мужей всех кланов заклинателей, почти никогда ему не удавалось избежать сыплющегося сверху дождя из лепестков. Однако Не Мин Цзюэ, будучи седьмым в этом списке, являлся исключением. И если Лань Ван Цзи называли льдом посреди холода, морозным инеем, то Не Мин Цзюэ, напротив, являлся пламенем посреди холода, словно в любой момент его ярость могла вспыхнуть огнем. Никто не смел навлекать на себя этот гнев.

Поэтому даже девушки, сердца которых, казалось, вот-вот выпрыгнут из груди, а цветы в руках промокли от пота, все же не решались бросить бутоны вниз, боясь разозлить Не Мин Цзюэ, опасаясь, что он в бешенстве одним ударом разрубит целую трибуну. Однако немало заклинателей мужского пола, которые также поддерживали и восхищались Чи Фэн Цзунем, все же разразились оглушительными криками, от которых некоторым слушателям заложило уши. Подле Не Мин Цзюэ ехал Не Хуай Сан, его одеяния сегодня, как и всегда, выглядели изысканными, подобранными со вкусом, вместе с саблей на поясе висели украшения, в руке покачивался веер. Ни дать, ни взять — истинный молодой господин из благородного рода простых смертных. При этом каждый присутствующий знал, что сегодня сабле Не Хуай Сана не представится шанса покинуть ножны: ведь более вероятно, что вскоре после начала облавы он просто станет прогуливаться по горе Бай Фэн и любоваться пейзажем.

Следом за Орденом Цин Хэ Не настал черед Ордена Юнь Мэн Цзян.

Вэй У Сянь и Цзян Чэн выехали на арену, подстегивая лошадей, и вновь им на головы посыпался дождь из цветов, которых набросали столько, что лицо Цзян Чэна почернело. Вэй У Сянь же прямо-таки купался в лепестках, наслаждаясь моментом, и махал рукой самой высокой трибуне. Там, на лучшем месте для обзора, сидела Госпожа Ордена Лань Лин Цзинь, а подле нее — Цзян Янь Ли. Ранее Госпожа Цзинь все время держала девушку за руку и что-то ласково ей говорила. Цзян Янь Ли обычно выглядела кроткой и послушной, лицо ее не отличалось выразительными чертами и не бросалось в глаза. Но когда девушка увидела двоих братьев, кричащих ей приветствия, тут же преобразилась, лицо ее просияло. Опустив веер, она что-то робко сказала Госпоже Цзинь, подошла к краю трибуны и бросила братьям два цветка.

Цзян Янь Ли бросила цветы с такой силой, на какую только была способна, так что Вэй У Сянь и Цзян Чэн даже на мгновение заволновались, что шицзе может упасть, и успокоились лишь тогда, когда убедились, что она устояла на ногах. Легко поймав цветы, они улыбнулись девушке, пристегнули светло-фиолетовые бутоны к одежде на груди и лишь после этого продолжили шествие. Немало девушек вокруг одарили Цзян Янь Ли завистливыми взглядами, она же опустила взор и вновь вернулась к Госпоже Цзинь. К тому времени на арену ворвался конный строй в легкой броне белого цвета с золотыми узорами, верхом на крупных и высоких скакунах. Впереди всех выезжал прекрасный мужчина, облаченный в кожаный доспех. Разумеется, Глава Ордена — Цзинь Гуан Шань.

Госпожа Цзинь торопливо похлопала Цзян Янь Ли по плечу, взяла девушку за руку и подвела за собой к краю трибуны, указывая ей на конный строй Ордена Лань Лин Цзинь.

Под громкое ржание коней из строя вдруг вырвался всадник, он сделал круг по арене и резко дернул поводья. Свободная поза, одежды белые, словно снег, глаза более яркие, чем киноварная точка на лбу. А стоило ему натянуть лук, так и вовсе своим величием он затмил всех других всадников. В тот же миг трибуны взорвались безумной овацией. Всадник же, как бы невзначай, прошелся взглядом по трибунам, и хотя он всячески старался сохранить невозмутимый вид, в уголках его глаз все же засияла нескрываемая гордость.

Вэй У Сянь покатился со смеху, так что едва не упал с лошади. «Ну все, я сдаюсь, вырядился, словно разукрашенный павлин!»

Цзян Чэн произнес: «А ну уймись, шицзе все еще смотрит с трибуны».

Вэй У Сянь произнес: «Не волнуйся. Главное, чтобы он снова не довел шицзе до слез, а так — мне даже связываться неохота. Говорю же: не надо было тебе приводить ее сюда».

Цзян Чэн ответил: «Орден Лань Лин Цзинь настоял на приглашении. Отказ был бы равносилен потере лица».

Вэй У Сянь продолжил: «Очевидно, это Госпожа Цзинь пригласила ее. Наверняка теперь она станет всячески подталкивать шицзе к встрече с этой принцессой в мужском обличии».

Пока они разговаривали, Цзинь Цзы Сюань направил коня в сторону стрельбища. Здесь в ряд стояли мишени — рубеж, через который необходимо пройти, перед тем как официально начать охоту в горах. Тот, кто собирался принять участие в облаве, должен попасть в одну из мишеней с установленного правилами расстояния, лишь после этого участник получал право отправиться на охоту. На мишени изображались семь окружностей, каждая означала определенный вход на гору Бай Фэн, и чем ближе стрела оказывалась к центру, тем более подходящая для успешной охоты горная тропа доставалась стрелку. Цзинь Цзы Сюань, не снижая скорости, вынул из-за спины оперенную стрелу, натянул лук и выстрелил в самый центр мишени. С башен вокруг раздались одобрительные возгласы.