Цзян Чэн ответил: «Я не смогу отомстить, будучи живым. Почему бы мне не умереть? Возможно, я смогу превратиться в свирепого призрака».

Вэй У Сянь покачал головой. «С самого детства над тобой проводили успокаивающие душу церемонии. Даже если умрешь, у тебя не получится стать свирепым призраком».

Цзян Чэн спросил: «Если ни живым, ни мертвым я не смогу совершить месть, то какая вообще разница?»

После этих слов он окончательно отказался говорить.

Вэй У Сянь еще какое-то время сидел возле кровати и смотрел на него. А потом, хлопнув ладонями по коленям, встал и занялся делами. С наступлением вечера он, наконец, закончил готовить и, поставив еду на стол, заявил: «Вставай. Пора ужинать».

Цзян Чэн, разумеется, его проигнорировал. Вэй У Сянь уселся за стол и взял палочки. «Если не восстановишь силы, как мы сможем вернуть твое золотое ядро?»

Услышав слова «золотое ядро», Цзян Чэн, наконец, моргнул, и Вэй У Сянь продолжил: «Вот именно. Не сомневайся. Ты правильно расслышал. Я сказал “вернем тебе золотое ядро”».

Губы Цзян Чэна дрогнули, а в горле пересохло. «Тебе известен способ, как это сделать?»

Вэй У Сянь спокойно ответил: «Известен».

А потом развернулся к нему и добавил. «Ты же давно знаешь, что моя мать, Цан Сэ Саньжэнь, была ученицей Бао Шань Саньжэнь?»

То была короткая фраза в несколько слов, но она смогла разжечь огонь в безжизненных глазах Цзян Чэна.

Бао Шань Саньжэнь, легендарная бессмертная наставница, прожившая много сотен лет, отшельница, которая, по слухам, способна оживлять мертвых и наращивать плоть на кости!

Голос Цзян Чэна дрожал: «Ты имеешь в виду… То есть…»

Вэй У Сянь отчетливо произнес: «Я имею в виду, что знаю, на какой именно горе живет Бао Шань Саньжэнь. А это значит, что я могу отвести тебя к ней».

Цзян Чэн неуверенно возразил: «Но… но разве ты не говорил, что не помнишь своего детства?!»

Вэй У Сянь ответил: «Да, я забыл свое детство, но не полностью. Есть фрагменты, которые повторялись так часто, что я смог их запомнить. В моих воспоминаниях есть голос женщины, которая постоянно мне что-то повторяла, описывала место и множество других вещей. Этот голос говорил, что если я окажусь в безвыходном положении, то могу подняться на гору и попросить бессмертных, живущих там, о помощи».

Цзян Чэн скатился с кровати и бросился к столу. Вэй У Сянь подтолкнул к нему тарелку и палочки. «Ешь».

Цзян Чэн возбужденно вцепился в стол. «Я…»

Вэй У Сянь повторил: «Ешь. Поговорить можем и за едой. Иначе я вообще ничего не скажу».

Цзян Чэну оставалось только сесть на табурет. Схватив палочки, он принялся набивать рот. Сквозь чувство абсолютной безысходности пробилась надежда на то, что все еще может обернуться иначе, что действительность все еще прекрасна. Нахлынувшие чувства поглотили Цзян Чэна, и он не заметил, что держит палочки не тем концом. Увидев, что он, хоть и отвлеченно, но все же начал есть, Вэй У Сянь продолжил: «Я отведу тебя туда через пару дней».

Цзян Чэн воскликнул: «Сегодня!»

Вэй У Сянь спросил: «Чего ты боишься? Что прожившие больше века бессмертные вдруг исчезнут за пару дней? Мы пойдем позже. Существует множество запретов, о которых тебе необходимо знать, прежде чем отправиться в путь. Иначе же, нарушь ты хоть один — разозлишь наставницу — и для нас с тобой все будет кончено».

Цзян Чэн уставился на него, в надежде услышать что-то еще. Вэй У Сянь продолжил: «Когда поднимешься на гору, нельзя открывать глаза и смотреть вокруг. Тебе нельзя запоминать местонахождение горы, нельзя видеть живущих там людей. И помни, что бы тебе ни приказали делать, ты должен будешь подчиниться».

Цзян Чэн воскликнул: «Хорошо!»

Вэй У Сянь добавил: «И вот еще что, самое важное. Если тебя спросят, кто ты, тебе нужно будет сказать, что ты — сын Цан Сэ Саньжэнь. Ни в коем случае не раскрывай, кто ты есть на самом деле!»

Цзян Чэн кивнул: «Хорошо!»

Судя по всему, что бы ему ни сказал Вэй У Сянь, Цзян Чэн просто согласился бы, глядя на него влажными глазами. Вэй У Сянь заключил: «Ладно, давай есть. Восстанавливай силы и копи энергию. А мне за эти несколько дней нужно будет подготовиться».

Цзян Чэн, наконец, осознал, что неправильно держит палочки, перевернул их и еще немного поел. Еда была столь острой, что на глаза навернулись слезы, и он не удержался от комментария: «На вкус ужасно!»

Спустя несколько дней непрестанных расспросов про Бао Шань Саньжэнь, Вэй У Сянь и Цзян Чэн выдвинулись в путь.

После долгого путешествия они пришли к подножию одной из отдаленных гор в И Лин.

Склоны были сплошь усыпаны разнотравьем, а вершину укрывали облака и туман. От этого места и правда веяло божественностью. И все же оно не слишком-то походило на образ обители бессмертной наставницы, который сложился в сознании людей. Последние несколько дней Цзян Чэн не мог избавиться от сомнений. Иногда он подозревал, что Вэй У Сянь ему солгал, а порой думал, что ребенком тот что-то услышал или запомнил неправильно. Цзян Чэн постоянно беспокоился, смогут ли они найти нужную гору. Стоило им, наконец, добраться до нее, как подозрения проснулись вновь. «Это и правда то самое место, где живет Бао Шань Саньжэнь?»

Вэй У Сянь уверенно ответил: «Это точно оно. Какой смысл мне врать тебе? Чтобы ты порадовался пару дней, а потом испытал еще большее разочарование?»

Подобные разговоры между ними происходили уже бессчетное множество раз. Вэй У Сянь поднялся вместе с Цзян Чэном до середины горы. «Вот и все. Дальше я с тобой пойти не могу».

Он достал кусок ткани и завязал им глаза Цзян Чэна, вновь повторив: «Ты ни в коем случае не должен открывать глаза. На горе нет никаких диких зверей. И лучше бы тебе идти помедленнее. Даже если упадешь, снимать повязку нельзя. Не любопытствуй. И помни: даже под страхом смерти говори, что ты — Вэй У Сянь. Ты знаешь, как отвечать на вопросы?»

От того, сколь послушным будет Цзян Чэн, зависело то, сможет ли он восстановить ядро и отомстить. Конечно же, он бы не посмел проявить неосторожность. Взволнованно кивнув, Цзян Чен развернулся и медленно стал подниматься наверх. Вэй У Сянь крикнул: «Я буду ждать тебя в поселке внизу!»

Он еще какое-то время наблюдал за медленно удаляющимся Цзян Чэном, а потом развернулся и пошел по другой горной тропе.

С тех пор, как Цзян Чэн поднялся на гору, прошло семь дней.

Поселок, где они договорились встретиться, располагался среди гор и выглядел довольно уединенным. Жителей там было немного, дороги оказались узкими и ухабистыми, а на обочинах не торчали торговцы.

Вэй У Сянь устроился на краю тропы и посмотрел в сторону горы. Цзян Чэна все еще не было видно. Он встал, опираясь ладонями о колени, и вдруг почувствовал головокружение. Пошатываясь, Вэй У Сянь направился в сторону единственной в поселке чайной, которая выглядела не столь убого, как все остальные здания в округе.

Стоило Вэй У Сяню войти, к нему сразу поспешил улыбающийся работник: «Чего желаете?»

Вэй У Сянь тут же насторожился.

За время, проведенное в бегах, у него не было возможности помыться. Его легко можно было бы назвать чумазым. И в большинстве чайных такого человека почти наверняка прогнали бы взашей. Поэтому подобное гостеприимство казалось слишком фальшивым.

Вэй У Сянь окинул чайную быстрым взглядом. Стоявший за прилавком хозяин, казалось, пытался зарыться лицом в счетную книгу. За десятком столов разрозненно сидело человек семь-восемь. Лица многих сидящих были скрыты под накидками с капюшоном, они пили чай, не поднимая головы, словно пытаясь что-то утаить.

Вэй У Сянь тут же развернулся, чтобы уйти, но стоило ему сделать всего шаг за порог, как над ним нависла высокая тень, а затем настиг мощный удар в грудь.

Вэй У Сянь перелетел через два стола. Работники и хозяин в панике выбежали на улицу, а посетители сбросили накидки, открыв пылающие солнцем одежды. Вэнь Чжу Лю переступил порог и встал перед ним. Он, казалось, размышлял над чем-то, глядя на пытавшегося подняться Вэй У Сяня, а затем перевел взгляд на свою ладонь. Кто-то ударил Вэй У Сяня под колени, заставляя упасть на пол.