Русу и без неё хватает проблем. Надо решить, стоит ли заказать зимнюю одежду прямо сейчас или отложить это до выплаты жалованья, когда к легионерам съезжаются купцы, готовые не только облегчить их кошельки, но и отоварить в долг, с учётом предполагаемых премиальных, якобы обещанных новым императором Адрианом. Они всегда готовы уступить, что только подогревает масштабы подобных сделок. Клавдия хорошо в этом разбиралась. И его бывший слуга тоже. А он, Рус, понял это только сейчас. Теперь же, когда он решил сэкономить, заранее, до приезда в Британию, распродав всех рабов, вдруг выяснилось, что приходится ежедневно считать чуть ли не каждый грош. Эта ситуация казалась ему не столько удручающей, сколько утомительной.

Напомнив себе, что брат Юлий находится теперь в куда более сложной ситуации, он стряхнул хлебные крошки с туники и перешёл на другую сторону улицы, в тень, туда, где находилось заведение Мерулы. Ставни были полуоткрыты, но посетителей в зале не оказалось.

— Никого нет, ушли! — крикнул ему Басс откуда-то из темноты. Похоже, сегодня все предпочли встать пораньше.

— Я пришёл повидать свою пациентку. — Рус прошёл мимо столиков и начал подниматься по лестнице.

— И её тоже нет, приятель. Попробуй поискать в термах.

Рус так и замер на ступеньках. Похоже, он поступил не слишком предусмотрительно, отдав девушке ключ.

— Я не велел ей выходить.

Басс вышел из кухни, полируя яблоко о тунику.

— Но ты не говорил, что она не может выходить.

— С ней кто-нибудь пошёл?

Вышибала вгрызся в яблоко, откусил большой кусок, начал жевать и с набитым ртом пробормотал:

— Да не волнуйся ты о ней, дружище. Никто в городе так не заботится о своих девушках, как здесь, у Мерулы. — Он проглотил кусок. — Термы три раза на неделе, девочки никуда не ходят без сопровождения компаньонки... А уж когда отправляются в храм, мы со Стикхом сопровождаем их вдвоём.

— Понимаю, — пробормотал Рус; из вежливости он удержался от замечания о том, что две самые охраняемые и опекаемые девушки в городе предпочли сбежать из этого заведения.

Басс ухмыльнулся.

— Если кто хочет пообщаться с нашими девушками, пусть приходит сюда. И вперёд ещё покажет денежки. И мне перепадает — за службу. Так что, думаю, пенсия мне обеспечена, накопится понемногу, ты как считаешь?

— Так что, дела, как я понимаю, идут неплохо?

Вышибала покачал головой.

— Слишком рано мы родились, дружище. — Он достал из ножен на поясе тяжёлый нож и начал ковырять им откусанную сторону яблока. — Слишком поспешили родиться. Взять, к примеру, меня и Стикха. Двадцать пять лет оттрубили в легионе, ещё пять лет протирали зады в резерве — а получили всего-то выходное пособие. — Он вырезал гнилую часть яблока, выбросил на улицу. — И теперь прыщавые юнцы, всего неделю пробывшие в армии, приезжают сюда и рассказывают нам, как собираются потратить премиальные императора.

— Да, не повезло, — согласился с ним Рус.

Басс, щурясь, рассматривал огрызок яблока, затем, полностью удовлетворённый увиденным, вытер лезвие ножа о тунику и сунул нож в ножны. — Я вот что тебе скажу. Мы с тобой можем провернуть неплохое дельце.

— Что за дельце?

— Ну, насчёт той девчонки. Ты ведь не хочешь отдавать её Меруле. Надобно её немного подкормить, глядишь — чего-то будет стоить.

— Да, я тоже думал об этом.

— Когда надумаешь продавать, дай мне знать. — Он откусил небольшой кусочек от огрызка. — Замолвлю за тебя словечко.

— Знаешь хорошего покупателя?

Вышибала покачал головой.

— Эти здешние посредники и покупатели, им палец в рот не клади. Обдерут до нитки. Но кое-каких людишек знаю.

— Подождём, пока поправится, — сказал Рус. — А потом я приму решение.

Басс пожал плечами.

— Короче, когда будешь готов, дай знать. Пусть пока Мерула ею займётся, приведёт в товарный вид. А там посмотрим.

— Правильно. — Рус выдержал паузу. — Почему не спрашиваешь меня о расследовании?

— Каком расследовании?

— Ну, тут кругом ходят слухи, будто бы я расследую убийство вашей Софии.

— И?..

— Так вот, это неправда. Если вдруг узнаешь что-то на эту тему, иди ко второму центуриону или одному из его людей из штаба, им и докладывай. Не мне.

— Ну а сами-то они чем там занимаются?

Рус почесал за ухом.

— Они? Насколько мне известно, первая стадия расследования завершена. И теперь, наверное, они ждут поступления новых улик по делу.

— Да, результат не слишком впечатляет.

— Послушай, а когда вернутся девушки?

— Думаю, скоро.

Рус кивнул.

— Тогда, пожалуй, дождусь.

В комнате Тиллы всё было по-прежнему, за одним исключением: кто-то принёс табурет и поставил его у окна. На сиденье красовалась подушка из блёкло-красной ткани, вся в заплатках. Может, подумал Рус, это Мерула так постаралась, решила дать больной возможность посидеть у окна, поглазеть сквозь решётку на улицу. А может, девушке удалось выскользнуть на минутку и притащить табурет с подушкой из другой комнаты.

Рус выглянул на улицу. Там было довольно безлюдно — лишь женщина у прилавка пекарни, девушка, вышагивающая с корзиной яиц, прикрытых листьями папоротника, и маленький мальчик, ведущий на верёвке козла. Никаких девушек Мерулы, возвращающихся из терм с целым эскортом, он не увидел.

Рус присел на скамью и достал «Краткий справочник». Он повсюду таскал с собой эту табличку для письма, несмотря на то что не в меру усердный писец топал за ним буквально по пятам, как верный пёс.

Всё же жаль ту собаку из госпиталя, подумал Гай. С самого начала следовало проявить больше настойчивости. Заставить санитаров пристроить её кому-нибудь. А вместо этого она пала жертвой вздорного злобного человека, который, похоже, держит под контролем всё, кроме своей лысины. Впрочем, ради справедливости следовало признать: с приездом Приска в госпитале стало значительно чище. В термах прибрано, вымыто и хорошо натоплено. В палатах подметают каждое утро. Всегда есть вода в вёдрах, огарки заменены на новые свечи, на полках и в шкафчиках полный набор лекарств, стоит что-нибудь пролить на пол — и санитары тут же налетают на лужу с тряпками. В борьбе по искоренению «неэффективности» Приск распорядился усадить в регистратуре ещё двух человек, и теперь врачам стоило только заикнуться, что они хотят посмотреть историю болезни того или иного пациента, как её мгновенно доставляли. Всё это впечатляло, и Рус считал, что подобные меры идут только на пользу делу.

Он раскрыл табличку, достал из пенала стило и широко зевнул. Оглядел голые стены и задумался: интересно, чем же занимается здесь девушка целый день? Похоже, она не знает в городе ни единой живой души, никого, кто мог бы её навестить. Это, конечно, печально, но ничуть не удивительно. Инносенс — о боги, до чего ж порой имя не соответствует сущности![1] — по всей видимости, занимался работорговлей вполне профессионально и мог привезти Тиллу из какой-то отдалённой провинции. Да, глазеть из окна — это, конечно, хорошо, но если она и дальше собирается бездельничать и скучать, это может замедлить выздоровление. Свежий воздух и короткие пешие прогулки, хотя бы в термы три раза в неделю, пойдут на пользу. Тем не менее надо бы найти ей какое-то полезное занятие.

Чем обычно занимаются женщины?

Клавдия, насколько он знал, отдавала приказания слугам, а затем отправлялась за покупками. Или же сидела, обмениваясь досужими сплетнями с другими жёнами, или же придумывала себе новую причёску. Когда и это надоедало, она заваливалась на ложе с целым блюдом медовых печений и читала стихи — самые что ни на есть бездарные и пустяковые. Поскольку у девушки нет ни слуг, ни денег, ни подруг, Клавдия вряд ли может служить ей примером. К тому же у неё только одна здоровая рука, и соорудить новую причёску будет проблематично. Единственное, на что она годится, — поднести лучину к огню и растопить очаг.