Прошло десять лет. Игорь вырос, математика и физика сменились постоянными кодами, хмурость стала сверкать редкими язвительными шутками, что должны были поддеть собеседника, а потом и вовсе ушла вместе со смешными комплексами детства. Если верить зеркалу и бабушке, пропала и подростковая нескладность. По его расчётам, Лера должна была вступить в ту самую фазу, когда в ней начинал бы умирать ребёнок и просыпаться взрослая девушка. Он представлял её, конечно, не умной и сдержанной Сашей, но кем-то немного испуганным, оглядывающимся и глядевшим на город большими, распахнутыми то ли от удивления, то ли от ужаса глазами.

И что это было?!

Дитя лежало в плотно заколоченном гробу, состоявшем из алой-алой помады, теней для глаз, накрашенных весьма густо ресниц. Пирсинг в деревне не делали, татуировки тоже, и это была единственная причина, по которой Лера ими не воспользовалась. Ногти её украшал маникюр, но не слишком аккуратный и явно домашнего производства — то есть, аляповатый и слишком яркий. Одежда, избранная для первого учебного дня, заключалась в зауженных джинсах, в которых дыр было больше, чем ткани, и чрезмерно открытом топе. Учитывая ветер, что дул на улице, и показатели температуры, а ещё — насколько в их родном политехе было холодно зимой и летом, Игорь считал такую одежду по меньшей мере не предназначенной для посещения учебного заведения.

— Переоденься, — равнодушно промолвил он, утром выбравшись из спальни и узрев Леру в таком виде. Она привыкла вставать рано, и потому в семь утра была уже при полном параде. — И умойся. Ты выглядишь… Не так, как должна выглядеть студентка-первокурсница.

Вчера, когда Лера завалилась к ним в квартиру, вооружённая чемоданом и двумя клетчатыми сумками, у Игоря было вполне искреннее желание прямо так и выставить её в подъезд. Но она же, в конце концов, всего лишь ребёнок! К тому же, Игорь предполагал, что у девушки на самом деле не было к кому обратиться, а общежитие она уже отбросила как вариант — и отказалась от выделенного там места. Мол, дорого за такую хибару…

Это были не деньги на самом деле, но Игорь узнал обо всём слишком поздно. И вытолкать ребёнка в ночь не решился.

Утром, когда увидел, что никакого ребёнка нет, оказалось слишком поздно. Лера выросла, обнаглела и вела себя так, как у себя дома.

— У тебя хорошенькая девушка, — поделилась она, устраиваясь за столом. — Вкусно готовит. Сколько ей лет?

— Двадцать пять, — выдёргивая из памяти выписку из рабочей карты, ответил Игорь.

— Не старовата? Не хочешь найти себе кого-то помоложе?

— Прикуси язык. И я серьёзно относительно твоего внешнего вида.

— Фу, — буркнула Лера. — Ты зануда.

— Разумеется, — согласился Игорь. — Все программисты зануды. Тем не менее, ты решила примкнуть к нашим рядам.

— Родаки заставили.

Он даже не сомневался.

Откуда в деревенской девочке взялось столько хамства, наглости и всевозможных словечек, он предпочёл не спрашивать. Ему ещё предстояло отвезти Леру в университет — Игорь здраво предполагал, что вряд ли она сама найдёт дорогу и успеет на первую пару. Вчера-то родня подвезла девушку прямо под его подъезд и оставила здесь.

— Город, — раздражённо отметил он, — у нас куда более консервативен, чем ты полагаешь, потому лучше всё-таки избавиться от этой боевой росписи на лице.

— А твоя Саша ходит на работу бледной мышью? — моментально взвилась Лера. — Что, ни глаза, ни губы не красит?!

— Синим — нет, — отрезал Игорь. — Так что бегом в ванную. И переоденься, в который раз говорю.

Лера раздражённо рыкнула и поплелась к умывальнику.

…Вернулась она оттуда более-менее нормальным человеком, правда, во всё том же вызывающем наряде. Да и ходить на каблуках девушка явно не умела, ковыляла в босоножках, с чего-то решив, что их принято носить в квартире.

— Разувайся и возьми гостевые тапочки, — покачал головой Игорь. — Нам выезжать через минут двадцать, а я не хочу завтра полдня провести с половой тряпкой. Натопчешь.

— А в фильмах…

— Мы не в фильме.

Лера плюхнулась обратно на стул и завистливо посмотрела на кофе в турке.

— А мне можно? — спросила она. — Я его варить не умею. Где ты её нашёл, кстати, эту свою?..

— Можно, — Игорь понадеялся, что Саша спит, а не слушает этот прелестный разговор. — Познакомились на работе.

— Ух ты! Служебный роман? — Лера подалась вперёд. — А кто чей начальник?

— Ты не предполагаешь вариант равных должностей?

— Это скучно.

— Ну, допустим, я — её начальство, — сдался Игорь. Лера улыбнулась так, словно это и предполагала, и довольно кивнула. Её, кажется, вообще очень многое радовало в этом разговоре, хотя Игорь не видел причин.

— Ты мог найти себе кого-то ярче, между прочим, — отметила она, оглянувшись, и окинула его скептическим взглядом. — Она вполне обычная.

— Во-первых, — строго отметил Игорь, — вторую половину себе выбирают не по внешнему виду, а по духу, во-вторых, Саша красива, а в-третьих, я — не модель с обложки модного журнала.

Лера хихикнула.

— Третье — ложь. Братец, за тобой должны сохнуть все девчонки на работе!

— Понятия не имею, Саша — единственная девушка в нашем отделе.

— А мужчин сколько?

— Пятьдесят, — скривился Игорь. — Есть ещё тестировочный отдел несколькими этажами ниже, там больше девушек, но мы с ними редко сталкиваемся, и начальница.

Лера хмыкнула. Она посмотрелась в телефон — вероятно, пользовалась им вместо зеркала, — и тяжело вздохнула.

— Я без косметики — бледная мышь. А как твоя Саша так сохранилась до столь серьёзного возраста?

— Не красилась, — ответил Игорь. — Поехали, мышь. Ты спешишь на первую пару.

Лера закатила глаза, но от личного водителя отказываться не стала.

2 сентября 2017 года

Суббота

Игорь проснулся в весьма благодушном настроении. Вчера день удался, Сева не морочил голову, все работали так, как положено, и на выходных он не должен был заниматься ничем, кроме святого дела — отдыха. На улице, правда, было ветрено, он слышал через открытое окно, как громко шелестела листва, да и достаточно прохладно, но зато и в квартире заметно посвежело.

Он перекатился на другую сторону кровати, заключая Сашу в объятия, и вдруг понял, что что-то не так.

За те последние несколько недель он привык к ощущению мягкого атласа или тонкого кружева одной из нескольких фирменных ночных сорочек — пеньюаров, точнее, если выражаться новомодными словами. Саша сначала краснела, отпихивала от себя регулярно подсовываемые подарки, а потом в один миг смирилась и поняла, что нравится такой, как она в них, не только Игорю, но и себе лично. Это, казалось, окончательно примирило Александру с необходимостью одеваться более откровенно, чем она привыкла.

Но сейчас Игорь почувствовал под рукой не скользкую, чуть прохладную даже в самую жаркую погоду ткань, а плотный хлопок — причём там, где никакого намёка на одежду не должно быть.

Он заставил себя по-человечески разлепить глаза.

— Игорь, мы же не одни, — зашипела Саша, пытаясь его оттолкнуть.

— Да, — не стал спорить Ольшанский. — Мы не одни. Саша, что это?

— Где?

— Что это за сорочка? — трагическим шепотом спросил он. — Где моя коварная соблазнительница в шелках и кружевах? Что это за хлопок длиною ниже колена?

— Я не буду, — Саша покраснела, — разгуливать в таком виде при посторонних людях!

— А если она задержится надолго?

— Значит, тебе придётся терпеть вот это.

Игорь прикинул, что, кроме вот этого ему придётся терпеть ещё наглую Леру и множество других жизненно противных ограничений, и почувствовал, как на него накатила грусть-тоска. Что-то ему подсказывало, что ничего хорошего с маминой затеи точно не получится. А если, упаси боже, появятся другие назойливые родственнички, что тогда делать? Где их укладывать?