Вот только Ольшанский всё равно чувствовал себя виноватым. Сейчас Саша нуждалась в поддержке, а ему, как назло, приходилось часами просиживать на работе сверхурочно. Несомненно, Александра понимала причины, но…

Игорь впервые за последние месяцы вспомнил о Вере. О том, как обвинительно та на него смотрела каждый раз, когда Ольшанский вынужден был возвращаться поздно ночью. С этого начался развал их и без того паршивых отношений — с очередного дедлайна. И, хотя Александра была человеком совершенно другого склада, Игорь подсознательно ждал, что и она не выдержит темп его жизни.

Сбежит или прикажет уходить куда-нибудь. Впрочем, нет… Это же Саша. Она уедет сама, тихо соберёт вещи и даже не оставит записку, а потом сама себя будет обвинять в том, что совершила необдуманный поступок.

В подъезде было темно. Игорь машинально посмотрел на часы, но рассмотреть циферблат в таком мраке оказалось невозможной задачей.

Он остановился на первом лестничном пролёте, нащупал на стене выключатель и нажал кнопку. Во всём подъезде вспыхнуло освещение, только здесь, на первом этаже, какая-то скотина в очередной раз выключила лампочку.

Откуда-то сверху доносился шум. Игорь, медленно поднимаясь по ступенькам, даже застыл на секунду, пытаясь определить источник звука, а потом ускорил шаг.

Чувство тревоги, интуитивное, подсознательное, вспыхнуло особенно ярко.

Он не услышал ни крика, ни даже громкого тона, только какой-то особенно звонкий хлопок — словно кому-то дают пощёчину. А потом сверху на голову что-то упало, и Игорь с удивлением понял, что это была стодолларовая купюра.

Чужие шаги — бег вниз по ступенькам, — уже не были неожиданностью. Человек, по пути подбирающий рассыпавшиеся деньги, зацепился и налетел на Игоря, отскочил, едва не потеряв равновесие, и застыл.

— Хорошие косметические средства, однако, — произнёс с трудом Ольшанский. — Это тоже, я так понимаю, ваше, — он протянул купюру, уже заранее зная, кому она на самом деле принадлежала.

Мужчина дёрнул в ответ головой, выдернул доллары из рук Игоря и помчался вниз и дальше, оставляя того наедине с подъездным шумом и проблемами, что ждали там, наверху.

96

27 января 2018 года

Суббота

Вчера вечером Саша не проронила ни слезинки. И не произнесла ни единого слова. Она молча лежала на кровати, укрывшись с головой и, хотя и не отталкивала от себя, явно мысленно отсутствовала в квартире.

Игорь мог предположить, где именно находилось её сознание. Он обращался к ней несколько раз, но Александра отвечала спокойным, холодным молчанием. Она даже не шевельнулась, когда Ольшанский лёг рядом с нею.

Потом, когда он привлёк её к себе, не сопротивлялась, опустила голову ему на плечо, упёрлась ладонью в грудь и вновь застыла.

Наощупь её тело казалось окаменевшим, словно все мышцы в один миг свело судорогой.

Игорь не знал, смогла ли она уснуть. Он сам — дремал с перебоями. Александра за всю ночь ни разу не сменила положение, и у неё, наверное, жутко затекла шея.

Утром она, всё такая же немая и спокойная, осталась лежать в кровати.

Игорь знал и без её слов, кто был причиной такого состояния. Понять же, что именно сказал Александре её неадекватный отец, без ответа самой девушки было невозможно. Ольшанский понимал в общих чертах, что опять был обман, опять была чужая отвратительная хитрость и всякое отсутствие совести.

— Тебе надо что-нибудь поесть, — не выдержал он, когда пришло время обеда. — Давай я что-нибудь принесу?

Саша отрицательно покачала головой и обхватила руками подушку.

— Может быть, тебе стоит выпить успокоительного? — Игорь присел на краешек кровати и протянул руку, касаясь её волос.

Девушка вздрогнула и опять мотнула головой.

— Ну, хотя бы какой-то травянистый чай?

Вместо того, чтобы проронить хотя бы слово, Саша просто молча повернулась к нему спиной и потянула за край одеяла, натягивая его на голову.

— Чем я могу помочь? — Игорь склонился ближе.

— Оставь меня в покое, — глухо произнесла она. — Всё в порядке. Я просто устала.

Игорь сжал зубы. Он умел, конечно, быть терпеливым, понимал, что сейчас Саша вряд ли была в состоянии принимать помощь от кого бы то ни было, но она упивалась своим состоянием — и рано или поздно должна была выгореть, а измученная, истерзанная тоской жена — последнее, что он хотел видеть.

На кровать запрыгнул Магнус. Он тоскливо взглянул на Игоря, словно показывая, что и сам в этом случае бессилен, и придвинулся к Саше поближе.

Она молча оттолкнула от себя кота, с такой силой, что тот даже обиженно зашипел. Малыш, тоже забравшийся было в постель, испуганно отшатнулся, боясь подходить к замершей, безэмоциональной хозяйке.

— Мама, — муркнул Магнус ей на ухо. — Ма-ма…

— Пусть тебя накормит Игорь, — глухо ответила Саша. — Оставьте меня в покое. Пожалуйста. Я просто сильно устала…

Игорь молча поднялся. Он не знал, что делать в такой ситуации. Весь его опыт общения с женщинами, будто то сестра, мама, бабушка или какая-нибудь другая девушка, не охватывал ситуации такой повальной апатии. Ольшанский, признаться, не знал, что должен был сделать.

Магнус сориентировался первым. Он покачал пушистой головой, прошёл мимо Саши, так, чтобы не задеть её даже шерстинкой, и спрыгнул с кровати. Кот потёрся о ноги Игоря, увлекая его за собой, и направился на кухню. Следом за ним побрёл и котёнок — всё ещё безымянный малыш.

Александра за спиной первый раз всхлипнула, и Игорь с надеждой обернулся, полагая, что она всё-таки себя отпустит, расплачется и вместе со слезами выбросит и всю эту скованность, холодность и молчание.

Но нет, он ошибся. Саша вновь застыла, как каменная статуя, и даже не двигалась больше.

95

28 января 2018 года

Воскресенье

Спал Игорь на диване. Саша его, разумеется, не выгоняла, только ближе к ночи отодвинулась к стене, но он почему-то не решился нарушить её хрупкий сон, укрыл одеялом, забрал вторую подушку, Магнуса и ушёл, стараясь при этом не шуметь.

Утром, когда он вновь подошёл к постели, Александра сделала вид, что спит. Может быть, она действительно дремала, может, просто очень хорошо притворилась — но мысль о том, что за сутки девушка только пила воду и отказывалась хоть что-то положить в рот, не давала покоя.

Игорь пообещал себе подождать до десяти. Потом — до одиннадцати. Но когда Александра даже не поднялась, понял, что она точно не может спать до этой поры.

— Вставай, — промолвил он, останавливаясь на пороге спальни.

— Я не хочу, — глухо ответила девушка, даже не открыв глаза.

— Тебе надо поесть.

— Не хочу.

— А воды? Тоже не хочешь?

Она не ответила даже движением, так и осталась лежать на кровати.

Игорь беспомощно оглянулся на котов. Те, выстроившись в дружный ряд на пороге, только обессиленно мотали хвостами. Ольшанский понимал, что ни Магнус, ни даже его маленький пушистый сын, каким бы милым он ни был, ничего не решат. Действовать надо было самому.

Тупик — единственное слово, которым можно было охарактеризовать то, что происходило в их доме. Игорь не знал, как подступиться к жене. Ему казалось, что стоит только чуть-чуть сильнее надавить, и она сломается. Прорвёт последнюю преграду — а потом как возвращать Сашу обратно?

А с другой стороны, Янка вот всегда говорила, что слёзы, крики, истерика — если её вовремя остановить, конечно, — намного лучше затяжного молчания, превращающегося во взаимную пытку. Она как-то упоминала, что своего жениха, не самого психически здорового человека на свете, между прочим, так и выдёргивала из его депрессий. Взваливала на голову очередные проблемы, кричала, закатывала скандал — он выходил из апатии и выплёскивал в воздух весь накопившийся гнев. Потом наступало спокойствие, и Яна могла забыть о его агрессии ещё на несколько дней. А может, и месяцев, всё зависело от случая.