Он мог себе представить, что творилось там, на горнолыжных и не только спусках — но очень приблизительно. Ольшанский никогда не был большим фанатом спорта, футбол смотрел через раз, да и то не особо внимательно, лыжи видел только по телевизору, пока, выглядывая из-за кода, одним глазом наблюдал за биатлонными гонками или какими-то соревнованиями Зимней Олимпиады.

Ничего менять он не собирался, и, поскольку Саша тоже была не самым активным в плане спорта человеком, их всё устраивало. Но, изолированные от работы, на третий день они почувствовали, что начинают скучать.

Саша сдалась первой. Именно она предложила куда-то сходить, она затащила Игоря на эту ярмарку, которую устроили специально для туристов, а сейчас с любопытством поглядывала на представленные наряды.

Кто-то предлагал купить вышитую рубашку — и прямо здесь же, на месте, примерить. Было около десять градусов мороза, и Ольшанский не представлял себе желающих, что добровольно сняли бы куртки или пальто, но торговля шла бойко, брали и без примерок, так, на глаз, кто-то — и вовсе только за красивый узор.

Александре протягивали какие-то бусы, но она отмахивалась от них — куда будет носить? Протягивали пуховые платки, на что она смеялась, что ей действительно в них потом разве что по дому блуждать. Во всём этом изобилии она не могла найти ничего для себя нужного.

Игорь подозревал, что это злило торговцев — разумеется, они о капризной клиентке забывали уже через две минуты после того, как она от них отходила, а то и раньше, но всё равно спрашивали мысленно, зачем же тогда явилась, если ничего не хочет брать.

— Эй, милок! — окликнула Ольшанского какая-то пожилая женщина с горами вязанных вещей. — Купи что-нибудь!

Игорь оглянулся. За какую-то секунду Саша успела потеряться в толпе; он только видел, как мелькнули чуть поодаль её тёмные волосы, махнул девушке рукой, но она не заметила, повернув к одной из лавок.

Пробиваться к ней было сумасшествием, и Ольшанский послушно шагнул к лавке, к которой его звали. Женщина напомнила бабушку — не Еву Алексеевну, а мамину маму, всегда добрую, пахнущую свежей выпечкой, но не особенно внимательную и не до конца понимавшую городских детей.

— Что это она у тебя, — протянула женщина, — брать ничего не хочет. Что это за хозяйка, что в дом ничего не несёт?

— Экономная, — усмехнулся Игорь.

— Денег не даёт, да и должна экономить… — буркнули из соседней лавки, но Ольшанский пропустил чужой выпад мимо ушей.

Бюджет у них с Сашей был общий, и они вряд ли тратили из него особенно большой процент, но Александра и сама, без его подачек, прекрасно зарабатывала.

— Купи что-нибудь, — опять обратилась к нему продавщица. — Ну?

— Варежки, — вспомнил вдруг Игорь о том, что Саша всё так же упрямилась и ходила с голыми руками. — Потеплее. Есть?

Варежки, разумеется, были. Игорь предполагал, что в городе стоили бы в три раза дешевле, но — он и не собирался говорить Саше о ценах.

Иначе всё равно ворчать будет…

119

4 января 2018 года

Четверг

В круговороте ярмарки они нашли друг друга уже тогда, когда было совсем темно, и люди сбились в плотный круг у костра. Это развлечение для зимы казалось странным — ведь холодно, — но никто не желал возвращаться в здания. Игорь знал, что было уже за полночь, но спать совершенно не хотелось.

Сашу он поймал у самого костра. Она обхватила обеими руками с горячим глинтвейном и делала изредка большие глотки, пытаясь согреться. Когда Игорь подошёл к ней, Александра как раз допила и поставила стакан на невысокий столик, к остальным, потом дохнула тёплым воздухом на заледеневшие руки.

— Я говорил тебе, что надо купить перчатки, — ворчливо отметил Игорь, останавливаясь рядом. — А ты не желаешь меня слушать.

— Поздно уже искать перчатки, — возразила Александра. — Можешь просто рассказать мне, какая я плохая, невоспитанная и непослушная жена.

— Жена ты хорошая, — покачал головой Ольшанский. — Но очень упрямая. И что бы ты без меня делала?

Он добыл варежки, припрятанные во внутреннем кармане зимнего тёплого пальто, и Саша уставилась на него, как на какого-то спасителя, умудрившегося совместить благородную миссию по освобождению мира с согреванием несчастной девушки, совершенно не думающей о своём здоровье.

Пальцы её наощупь казались холодными, как лёд, и Игорь, растирая окоченевшую ладонь, пожалел, что не может отдать собственное тепло хотя бы на минутку, пока Саша вновь не отогреется.

— Заболеть ведь можешь, — покачал головой он, натягивая на её руки тёплые варежки.

— И где ты их взял? — Саша сделала шаг навстречу мужу. — Купил здесь, втридорога, ведь я правильно понимаю?

— Какая разница! — досадливо отмахнулся Игорь. — Сделаешь доброе дело, а потом ещё и получишь за него, потому что, видите ли, ты совершенно не экономишь деньги из семейного бюджета…

— Спасибо, — прервала его тираду Саша. — Правда, спасибо. Ты меня спас, — она подалась вперёд и поцеловала его в щёку. — Ольшанский! У тебя нос холодный!

— Не холоднее, чем твои руки.

— И кто-то ещё будет журить меня за упрямство, — Саша оглянулась на костёр, и яркие золотистые искры отразились на мгновение в её глазах.

Игорь пожалел в какой-то момент, что они здесь были не одни — вновь, как и дома, их окружало море людей, только здесь никого не интересовали другие. Каждый был поглощён своими чувствами, своими мыслями, своей семьей.

— Прекрати! — возмутилась было Саша, когда он обнял её за талию, притягивая к себе, а потом сдалась. — Пойдём домой лучше. Уже поздно. Уже даже "завтра" наступило…

— Пойдём, — кивнул Игорь. — Обязательно пойдём…

И подумал, что здесь и посторонние люди совершенно не мешают…

118

5 января 2018 года

Пятница

Валяться в постели, ни о чём не думая и ничего не планируя — это исконно домашнее занятие, и то, что они перенесли его на свой отпуск, было чистой воды наглостью, но вставать не хотелось. Было уже десять, настенные часы заботливо тикали, демонстрируя, что давно уже пора выбраться на улицу, но и Игорь, и Саша в какой-то момент дали свободу искреннему желанию не ставить себе никакие рамки.

— Прекрати, — проворчала сквозь сон Саша, не позволяя стянуть одеяло со своего плеча. — Игорь, я хочу спать.

— Если мы ещё немного полежим, то вставать уже точно будет некуда, — отметил Ольшанский. — Пол одиннадцатого, Александра, пол одиннадцатого! Ты уверена, что не хочешь в лес, прогуляться или просто встать? Поесть хотя бы?

— Совершенно уверена, — хмыкнула Саша, поворачиваясь на другой бок, так, чтобы оказаться к мужу лицом. — Есть — это последнее, чего мне сейчас хочется. Нет, предпоследнее. Последнее — это прогуляться.

Игорь и сам не желал выбираться из кровати. Он никогда не позиционировал себя как ленивого человека, но каждый нуждается в маленьком отдыхе, в нескольких днях ничегонеделанья, отсутствия всяческой активности.

Почему эти дни не могли наступить сейчас, во время законного отпуска?

Саша, впрочем, рассчитывала на крепкий утренний сон. Как и в прошлый раз, этой ночью они легли после полуночи, а заснули — намного позже, забыли о том, что у дня должен быть какой-то распорядок, а себя следует держать в рамках определённого графика.

— Прекрати, — Александра смахнула руку мужа со своего бедра. — Ты наглеешь, Ольшанский.

— Отнюдь, — возразил он, притягивая Сашу к себе. — Почему я не имею права поцеловать свою жену перед завтраком?

— Ты не целуешь! — возмущённо воскликнула она, хватая руку Игоря за запястье. — Прекрати, Игорь. Ты ведёшь себя, как мартовский кот.

— Как январский, — Ольшанский опять вернул руку на место и дёрнул за одеяло, стягивая его-таки с плеч жены.