— Вы уже решили, — Ева Алексеевна нежно улыбнулась Саше, — как будете отмечать свадьбу?

— Просто распишемся. Может быть, потом где-нибудь посидим, — смущённо ответила девушка, отводя глаза. Почему-то эти вопросы вводили её в ступор.

Надежда Петровна вскинула голову.

— Вообще, я не понимаю, почему вы так спешите со свадьбой, — протянула она. — Или есть причины поспешить? А, Игорь? Я ведь говорила, что мужчина всегда должен думать о безопасности и…

— Прекрати, — почти прорычал Ольшанский. — Мы спешим со свадьбой, потому что любим друг друга.

— И, разумеется, у этой любви есть причина в виде ребёнка. Иначе ни один нормальный мужчина не стал бы жениться, зная девушку без году неделю.

Саша сглотнула. Её лицо уже пошло алыми пятнами, и она беспомощно оглянулась в поисках поддержки.

— Саша не беременна, — ответил Игорь сквозь зубы. — Прекрати превращать свои догадки в прописные истины.

— Тогда зачем спешить? — обрадовалась мать. — Вокруг тебя столько красивых девушек! Лерочка, подай мне салатик, пожалуйста… И совсем необязательно сковывать себя узами брака…

— Хватит! — Игорь вскочил на ноги. — Саша, пойдём отсюда. С бабушкой и с Яной мы отужинаем после.

— Немедленно извинись! — взвилась мать. — Как ты себя ведёшь!

Александра с мольбой взглянула на Еву Алексеевну. Но та только строго поджала губы, показывая, что не готова вмешиваться и одобряет поведение своего внука. Надежда Петровна же нахохлилась, торжествуя и заранее отмечая собственную победу, и окинула всех полным надменности взглядом.

— Если кто-то и должен извиниться, то это ты, Надежда.

Выпад отца прозвучал, словно гром среди ясного неба. Игорь даже застыл от неожиданности.

— Что? — взвилась женщина. — Ты ещё смеешь указывать мне, что делать? Коля!

— Смею, — он поднялся на ноги. — В первую очередь потому, что ты ведёшь себя, как маленький ребёнок. Наш сын привёл свою невесту — ты пригласила за стол посторонних людей. Они пытаются пойти на примирение — ты распускаешь глупые сплетни и ведёшь себя… Как базарная баба. Александра, — он повернулся к Саше, — я вынужден просить прощения за свою жену. Обретя с годами семейной жизни тщеславие, она так и не нашла в себе силы вместе с ним научиться и элементарным манерам поведения.

Надежда Петровна напоминала свеклу. Разумеется, ей не было стыдно, но она полыхала от скопившейся в сердце злобы и сейчас искренне ненавидела собственного мужа за каждое произнесённое им слово.

— Мы всё-таки уйдём, — принял решение Игорь, уже по своему опыту зная, чем закончится мамино настроение. — Полагаю, вам в первую очередь придётся разбираться друг с другом… Бабушка, ты остаёшься? Яна?

Ева Алексеевна только гордо кивнула, а вот Яна вскочила на ноги и потянула за руку своего оставшегося за весь вечер незамеченным жениха.

— Подвези нас, пожалуйста, — попросила она, устремившись к выходу и подталкивая Евгения. — Мне завтра рано вставать и много работать.

Девушка прекрасно понимала, что, стоит Игорю с Сашей уйти, главной целью разгневанной матери станет именно она и её жених.

— Приятного вечера, мама, — сухо проронил Ольшанский и шагнул к выходу прежде, чем мать успела возразить хотя бы жестом.

164

20 ноября 2017 года

Понедельник

Саша так искренне делала вид, что всё в порядке и она совсем не расстроилась, что Игорь даже поверил. До дома они добрались в абсолютной тишине, вместе с Яной машину покинули и последние весёлые слова. Саша ничего больше не ела, спать легла рано, и Магнус, почувствовав настроение своей хозяйки, устроился рядом с ней.

Игорь ушёл на кухню. В полуночном мраке, разбавляемом только светом окон из дома напротив и лёгким свечением монитора, у него всегда удавалось хорошо работать, и это выгоняло все дурные мысли из головы. Ольшанский знал, что никакие разговоры, равно как и алкоголь, ему в делах моральных не помощник, а вот работа всегда действовала лучше всякого лекарства. Потому, всматриваясь в чёрный интерфейс среды разработки, он почти с удовольствием корректировал чужие ошибки, дописывал какие-то строки и, сверяясь с диаграммой классов, прорабатывал новые элементы.

Кота выдал скрип половиц. Дом был не первой свежести, и под большим весом Магнуса пол всё же не придерживался режима тишины. К тому же, цели подкрасться не было; кажется, Магнус пришёл только для того, чтобы выдернуть Игоря из его кода.

— Мама… — грустно вздохнул кот. — Миу.

Ноутбук захлопнулся с тихим щелчком; Игорь только мельком заметил, что уже за полночь.

— Как она? — спросил Ольшанский у кота, отлично зная, что животное вряд ли способно ответить на его вопрос. — Расстроилась, наверное.

Вытянув руку, он провёл ладонью по мягкой Магнусовой шерсти и с удивлением заметил, что та влажная. Кот вылизываться не любил, обычно все его процедуры по очищению проходили в ванной и были исключительно принудительного характера, и дурная догадка напомнила Игорю, что не ему одному после встречи с Надеждой Петровной было паршиво.

— Спасибо, что напомнил, — шепнул он коту, поднимаясь со своего места. — Я — слепой невнимательный дурак.

…В спальне было всё так же темно и почти тихо, хотя Саша, уверившись в том, что её никто не слышит, позволяла себе изредка шмыгать носом. Игорь присел на край кровати и осторожно коснулся её плеча, не зная толком, что должен сказать, чтобы утешить девушку. Она даже не шевельнулась, но и отталкивать его не стала.

— Я говорил, не стоило с ней связываться, — с нотками извинения в голос прошептал Ольшанский. — Но ты не слушай. Моя мама всегда была той ещё идиоткой. Вот и теперь вбила себе в голову, что Лерочка ей будет лучшей невесткой. Ей никогда не нравились нормальные, умные девушки.

— Всё в порядке, — хрипловато ответила Саша. — Я понимаю. Но в чём-то твоя мама права. В конце концов, мы действительно очень спешим…

— Нашла кого слушать! — возмутился Игорь. — И ничего мы не спешим. Мы знакомы уже полгода. В чём проблема? Мои родители поженились по куда более прозаичным причинам, чем любовь, вот она теперь и злится.

Саша села. Даже в полумраке было видно, как припухли от слёз её глаза, и Игорь, не зная, что ещё он может сделать и как будет правильно, просто привлёк девушку к себе, заключая её в тёплые объятия. Она прижалась к нему в ответ и опустила голову на плечо, с трудом сдерживая желание всё-таки разрыдаться вновь.

— Мой отец тоже не даёт мне покоя, — призналась она. — Всё время пишет. И звонил бы, если б я не бросила его в чёрный список. Третий почтовый ящик завёл, всё пытается выйти на связь, рассказывает, что он хочет помириться. А потом уточняет, не продала ли я ещё свою квартиру, мол, пустишь ты меня по миру и бросишь.

Игорь вздохнул.

— Два сапога пара. Что твой отец, что моя мать.

Саша рассмеялась, правда, с ощутимыми нотками грусти.

— Я устала, — призналась она. — Я думала, мы сможем помириться, как нормальные люди, не хотела портить ваши семейные отношения, а оно вот как плохо получается.

— Не забивай себе голову ерундой, — строго возразил Игорь. — Всё нормально. Ты совсем не портишь наши семейные отношения, их разрушили уже до этого, причём сама же мама. И твой отец тоже сам виноват в том, как всё сложилось.

— Если мне в жизни так не везёт, — прошептала Саша, — то почему у на с тобой должно всё получится?

— Потому что, — совершенно серьёзно ответил Ольшанский, — человеку в жизни всегда даётся единица. У кого-то это здоровье и сила, у кого-то ум, у кого-то семейное счастье. Нельзя получить всё и сразу. Не повезло с родителями — повезёт с детьми. Или с женой, мужем. Выше нос. Ты ведь у меня оптимистка?

Хотя Саше явно было очень грустно, она всё же выдавила из себя тихий смешок и устроилась поудобнее в его руках.

— Спасибо, — глухо проговорила она. — Если б не ты, я не знаю, что бы со мной было.