Бонечка вёл себя послушно вплоть до квартиры. Но, переступив порог, мигом стряхнул с себя весь снег и, развалившись прямо в коридоре, поджал лапы и умоляюще заскулил, как всегда, требуя себя погладить.

Игорь присел на корточки и запустил пальцы в тёплую шерсть на собачьем животе. Бонечка завертелся, требуя, чтобы его гладили интенсивнее, и морда его стала донельзя довольной.

— Хороший мальчик, — с неожиданным для себя теплом хмыкнул Ольшанский. — Ты даже сегодня не запачкал лапы. Значит, мыть мы их не будем…

Кажется, это обрадовало Боню больше всего. Он наконец-то удовлетворился тем количеством ласки, уделённой ему, и помчался по привычке ложиться на кровать. У Игоря не было сомнений, что пёс сейчас стащит с постели покрывало, залезет туда и устроится в ожидании пищи.

Разувшись, Ольшанский заглянул в гостиную, отсыпал нужную дозу корма, наполнил выделенную для Бони миску и только тогда нашёл время переодеться. Удивился лишь тому, что, притом, что они скакали по полям да по лужам, штанины даже не сильно промокли — оставалась надежда, что завтра утром он не пойдёт выгуливать собаку в свадебном костюме.

Саши всё ещё не было. Игорь открыл холодильник, лениво скользнул взглядом по пустующим полкам, мысленно отругал Магнуса, но вслух не проронил ни единого слова. Закрывались глаза, хотелось спать, аппетита прогнозируемо не было — Ольшанский подозревал, что если он не привыкнет к графику ежедневных ранних подъёмов, то добром это не кончится, — и устроился на диване. Кот, дремавший рядом, позволил сгрести себя в охапку, даже не сделал победный удар лапой, а продолжил сопеть в чужих объятиях. Игорь и сам с удовольствием присоединился к нему за этим сонным делом. Он уже давно сделал вывод, что иногда надо работать немного меньше, чем это делали они с Сашей, но сегодня во всём точно был виновен Боня и его бессовестный хозяин.

— Ты спишь? — голос Саши прозвучал очень неожиданно, и Игорь аж подпрыгнул на диване. — Я уже пять минут тут стою, если что.

— А? — он моргнул, почесал затылок и выдавил из себя улыбку. — Извини. Задумался… — он включил мобильный телефон и с удивлением обнаружил, что уже девять. — А где ты была?

Саша присела на краешек дивана, даже не сняв сапоги и куртку, только шапку стянула и шарф.

— Что-то случилось? — Игорь непроизвольно потёр глаза. — Саша?

— Покупатели на квартиру нашлись, — ответила она. — Не хотела тебе говорить, напрягать, но теперь, когда уже всё почти понятно, думаю, что надо.

— И почему не хотела?

Саша замялась, а потом честно ответила:

— Боялась, что ты скажешь: я спешу, и это слишком дёшево. Мне когда сделали предложение, я была готова отдать им за полцены, если честно. Лишь бы только избавиться. Потом включила голову, но с меня продавец — как с Бонифация болонка. Осталось только подписать бумаги, и всё. Этой квартиры в моей жизни больше не будет.

Саша смотрела на него с опаской, явно ожидая, что Игорь обвинит её в недостатке доверия, в том, что она не поделилась с ним таким важным для любой семьи событием. Они же не миллиардеры, чтобы просто так разбрасываться квартирами!

Но Ольшанский всё ещё хорошо помнил, как сильно Саша мечтала порвать со своим прошлым. Для неё избавиться от последнего якоря означало наконец-то дышать полной грудью, не оборачиваться на прошлое, ничего не бояться.

— Расскажешь мне условия сделки? — попросил он, отбрасывая прочь желание обвинить жену в чём-либо. — Или лучше завтра?

Она наконец-то избавилась от куртки и с облегчением прошептала:

— Расскажу.

140

14 декабря 2017 года

Четверг

— Сюда внести коррективы, — Игорь пихнул в руки Севе развёрнутую архитектуру. — По той концепции, которую ты предлагал в прошлый раз. Справишься?

Всеволод кивнул. Глаза его буквально полыхали от счастья, когда Игорь поручал ему что-нибудь мало-мальски ответственное, и все давно уже поняли, что Севу нагружать можно и нужно, бывает даже очень полезно. Он на ровном месте способен продуцировать идеи, правда, в большинстве своём абсурдные, и главное понять, что именно из них — просто стекляшка, а что — настоящий бриллиант.

— Счастливы люди, которые ещё способны любить свою работу, — жалобно протянул Димка, плюхаясь в кресло. — Мне вот кажется, что ещё одна ночь с маленьким ребёнком в одной квартире, и я сойду с ума.

— Детей любить надо, — усмехнулся Игорь. — Особенно своих. Даже если очень мешают.

— Это у тебя своих нет, а чужих заочно любить я тоже умею, — парировал Дима и повернулся к монитору, пытаясь вникнуть в код. — Ничего не вижу. Такое впечатление, что соль в глаза насыпали! Между прочим, — обернулся он на Игоря, — когда мы с женой только-только съехались, я тоже был счастлив и ходил довольный, как слон. Никаких тебе родственников, возвращений и провожаний… А теперь иногда мечтаю уехать к маме и поспать!

Дима зажмурился, пытаясь преодолеть боль в глазах, и опять сосредоточился на выданном на сегодня задании. Наверное, больше всего ему хотелось свернуть в маленькую комнату отдыха, устроиться там на диване и задремать.

Игорь, если честно, испытывал аналогичное желание. Боня растерял остатки совести, и они с Сашей спали поочерёдно — потому что кто-то должен был постоянно сидеть рядом с псом и чесать ему животик, иначе Бонифаций скулил и плакал. Они даже перепугались сначала, заподозрили, что пёс что-то не то съел и приболел, но потом пришли к выводу, что это была симуляция и наглое притворство.

Попытавшись тоже вникнуть в работу, Игорь даже не с первого раза услышал, что звонит его телефон. Когда вызов повторился по третьему кругу, он, не отрывая взгляда от светлых строк на тёмном фоне среды разработки, нащупал мобильный, принял звонок и даже прислонил его к уху.

— Алло, — машинально ответил он. — Я вас слушаю.

В ответ что-то сказали. Потом повторили.

— Простите, что вы хотели? — машинально уточнил Ольшанский, поняв, что весь смысл произнесённых фраз успешно пролетел мимо него.

— Ты что, Игорь, это же я, — удивились по ту сторону связи. — Твой отец.

— Папа? — он моргнул, посмотрел на экран, потом осознал, что ведёт разговор не по скайпу, а по телефону, и заставил себя всё-таки сосредоточиться на чужих словах. — Прости, немного заработался. Так что ты хотел?

— Хотел предложить маленький семейный ужин, — голос отца показался Игорю преувеличенно бодрым. — Потому что мы почти не общаемся.

Пришлось подняться. Предложение прозвучало не просто неожиданно — оно ещё и вызвало у Игоря удвоенную настороженность. Взглянув на Сашу, чтобы убедиться, что жена ни слова не услышала, он тихонько попятился к выходу из кабинета. Отец, кажется, по-своему понял причину паузы, но не возмущался и спокойно ждал, пока сын соизволит ответить.

— Ты уверен, — протянул Игорь, когда убедился, что его может услышать кто угодно, но только не Александра, — что это хорошая идея? Даже не так: ты понимаешь, что только что предложил? Я не хочу, чтобы мама опять несла какую-то чушь. И без Саши я никуда не пойду, а после всего, что было, она вряд ли охотно согласится пойти к вам в гости.

— Да ладно тебе! — примирительно воскликнул отец. — Мы соберёмся где-нибудь не дома. Или, наоборот, приедем к вам? Я возьму бабушку, если ты не хочешь видеть мать. Может быть, Саша пригласит своих родителей.

— Ну, допустим, — согласился Игорь. — У нас дома, без нашей мамы. А Яна что?

— Я решил, что позвоню ей чуть позже, — Николай Андреевич замялся, но довольно быстро нашёл ответ и на этот вопрос. — Всё-таки, они ещё не поженились, и Яна у нас достаточно часто бывает. И на работе мы видимся. А с тобой мы на свадьбе даже толком не поговорили. Так что? Согласен?

— Согласен, — сдался он. — Я скажу Саше, пусть пригласит свою маму. Но с чего такая инициативность?

Папа никогда не был любителем застолий, семейных вечеров и прочих способов провести время с женой и с детьми. Работа интересовала его гораздо больше. Удивительно было слышать, что Николай Андреевич добровольно решил променять белый халат на такую ерунду, как примирение семьи, что, в общем-то, даже не до конца поссорилась, но спорить с ним не хотелось в первую очередь потому, что потом никаких благородных жестов можно и не дождаться. Игорь почему-то не сомневался, что желание отца пообщаться совсем скоро угаснет. В детстве они были, мягко говоря, не слишком дружны, и Ольшанский на всю жизнь запомнил, как папа прибегал с ночной смены, отсыпался пару часов и убегал обратно, иногда неделями не пересекаясь с собственными детьми и с женой. Янка, правда, умудрилась найти ключ к его сердцу, залазила на спящего мужчину, совсем ещё крошка, дёргала за уши и за волосы, пытаясь разбудить. Игорю это не нравилось. Назойливость в поведении сестры казалась ему ребячеством даже в самом юном возрасте. Он больше тянулся к дедушке и к бабушке, а с отцом, наверное, обрёл общие темы для разговоров только тогда, когда стал старше.