Игорь опёрся плечом о дверной косяк и постучал костяшками пальцев по деревянной поверхности, напоминая о своём существовании.
— Доброе утро, — поздоровался он. — Ты давно здесь сидишь?
— Ой! — Саша подскочила на месте. — Я… Наверное, мне нельзя было приводить сюда Магнуса, — последний вывод был сделан довольно поспешно и, вероятно, логично — здоровенный котяра только фыркнул и презрительно посмотрел на нарушившего его спокойствие мужчину.
— Я полагаю, если Магнус здесь, на то есть крайне серьёзные причины.
— Соседка отказалась с ним посидеть.
— А дома сам он не может?
Саша сделала вид, что проигнорировала вопрос. Она застрочила по клавиатуре ещё стремительнее, а присутствие Игоря столь старательно не замечала, что он даже злиться не мог, только внимательно наблюдал за девушкой.
— Я просто не закончила свою часть работы, — пояснила она, замирая на мгновение и стуча пальцем уже по кнопкам тачпада — вероятно, искала что-то. — И если не хочу отстать от графика…
— Саша?
— Дома отец, — сдалась она. — И я не хочу там быть. А он с Магнусом не очень ладит. Потому решила, что никому тут мешать не буду… Сначала думала в каком-то кафе посидеть, но Магнуса сюда пустили, и…
— И надолго он дома? — не удержался от вопроса Игорь. — Ты его боишься?
— Мы плохо ладим, — равнодушно пожала плечами девушка. — Вот и всё. Не вмешивайся, тебя это не должно волновать.
— Но волнует.
Она ничего не ответила. Сосредоточенный взгляд, казалось, был направлен на что угодно, только не на него, и Игорь присел на диван рядом с Магнусом, отодвинув его длинный хвост.
Это ничего не дало. Он так и пришёл в комнату отдыха с бумажками, которые должен был разобрать, в руках, и сейчас, сидя напротив Саши, как-то поттихоньку вник в смысл документов и даже заинтересовался пунктом предлагаемого договора на один из будущих проектов. Она сидела молча, только нарушала тишину щёлканьем довольно тихой, впрочем, клавиатуры, и даже не отрывала взгляда от экрана ноутбука.
И Игорь, хоть никуда и не ушёл, понимал, что она ничего ему не расскажет. А настойчивости вытребовать ответ у него почему-то опять не хватило. Может быть — хотелось верить, — только временно.
333
4 июня 2017 года
Воскресенье
Саша не шла из головы. Вчера она была неизменно спокойна, с какой-то стороны даже поразительно холодна, и отказывалась отвечать на любые провокационные вопросы, даже если они касались не её самой, а печатаемого ею кода. Сегодня утром — ну, как утром, часов в одиннадцать дня, когда он убедил себя в том, что она точно не спит, и вылез из собственного кода, — трубку тоже не взяла. Можно было бы, конечно, поехать туда, уточнить лично, но Игорь понимал: скорее всего, Саша пошлёт его куда подальше, и, чисто логически, будет совершенно права.
Он пытался влезть в код — впервые за последние несколько месяцев, а то и лет, ничего не получалось. Игорь смотрел на строки разрешений, отчаянно ловил вылетевшую внезапно ошибку — и не мог понять, где она была. Складывалось такое впечатление, что где-то была потеряна элементарная точка или запятая, но где именно — он понятия не имел. Среда разработки вроде бы и подсвечивала, но в тот же момент не выделяла конкретное место.
— Зараза, — прошипел он. — Какая зараза!
Код ничего не ответил. Он, в принципе, вообще был штукой молчаливой, в отличие от певучей двери; Игорь даже не подпрыгнул, вопреки обыкновению, когда что-то зазвенело, и с первой попытки, а не с десятой, как обычно, определил, что к нему кто-то пришёл. И открыл спустя минуту, а не двадцать, крича в направлении коридора, что "сейчас-сейчас, только строчку допишу".
Это было плохим признаком. Когда у Игоря не шёл код, он или болел, или… болел.
На пороге стояла мать. Возмущённая, разъярённая даже, смотревшая на него с холодным злым прищуром, со скрещёнными на груди руками, и едва ли не шипела, узрев сына.
— Как ты мог! — возмутилась она. — Как ты мог её бросить!
Игорь раздражённо отодвинулся в сторону, пропуская маму в квартиру. Она зашла, всё ещё грозная, и воззрилась на него так, словно была готова испепелить его взглядом.
— Девушку в таком положении!
Если б он был увлечённым человеком, занятым своим кодом, то сейчас бы просто равнодушно посмотрел на мать, пожал плечами и вернулся бы к работе. Но, так как в голову не лезло ничего, кроме Саши (и немного Магнуса), а желания возвращаться к делу не было совершенно, он раздражённо ответил:
— Девушка в таком положении благодаря какому-то постороннему человеку. Или ты, мама, так стремишься к статусу бабушки, что уже не имеет значения, чей это на самом деле будет внук?
— Ты ещё и ей это сказал?! — вспыхнула мать. — Ты посмел оскорбить такую хорошую, такую милую девочку, оставить её без жилья…
— Только с сентября.
— Какая разница! Ты вытер о неё ноги, а теперь стоишь, самодовольный, и радуешься!
— Мама, — Игорь посмотрел на дверь и подумал, что лучше б он всё-таки писал код. — Знаешь, я понимаю, ты в ней узнаёшь что-то, вызывающее у тебя ностальгию, но я — не благотворительная организация по взращиванию чужих детей. Подозреваю, самой Вере это тоже не нужно. Зачем ты пришла?
Мать застыла. Её увещевания, её крики и её требования обычно действовали безоговорочно и на всех, а сегодня, глядя в глаза сыну, она почувствовала себя слабой.
— Почему ты не переехал тогда домой? — спросила она. — В таком случае, почему ты живёшь здесь, один? Ты, наверное, голодный… — заботливые нотки, вернувшиеся в её голос, не вызывали особенного доверия, и Игорь только равнодушно пожал плечами.
— Наверное, потому, что я уже не ребёнок, мама.
— Ты себе кого-то нашёл.
— И что с того?
— Ты даже не знаешь, скорее всего, что она за человек!
…Отец тоже не знал, что мама за человек, когда женился на ней, и очень сильно поплатился за содеянную им оплошность, но Игорь этого говорить не стал.
— Мама, а почему ты пришла так яростно защищать Верины права? Это она тебя попросила? — мать отрицательно качнула головой.
— Она ходила к врачу, к моей знакомой, и я узнала…
Игорь только закатил глаза. Разумеется. За них, как обычно, всё решила мать, её подружки, какие-то ещё сплетники.
— Ты представляешь себе, что люди говорить-то будут! — с неожиданным ужасом осознания прошептала она. — Я как подумаю…
— О, ты научилась думать? — не удержался всё-таки он. — Иди-ка ты, мама… домой. Поговори с папой и с Яной насчёт того, что подумают люди. Если они будут тебе что-то обо мне говорить, можешь сказать, что отреклась от меня, как от отвратительного сына, когда я отказался ехать на дачу копать город. Это был первый звоночек, скажи им, что я отбился от рук.
Мать моргнула, кажется, не поняв ни намёка, ни прямых слов, а после сердито поджала губы.
— Ты мне хамишь!
— Разумеется, — кивнул Игорь. — И сейчас проявлю верх наглости: попрошу тебя немедленно покинуть мой дом, даже не предложив чаю с тортом. Ты обидишься настолько сильно, что перестанешь меня навещать как минимум на полгода, и будешь ждать, пока я сдохну здесь от голода. Я слышал уже это, мама, когда ты приходила на прошлую мою квартиру и знакомилась с Верой.
Мать вздохнула.
— Весь в бабушку, — совершенно не сердито промолвила она. — В эту старую, заносчивую стерву.
— Значит, жить долго буду, — пожал плечами Игорь. — И поздно состарюсь.
332
5 июня 2017 года
Понедельник
Саша, вернувшись на работу в понедельник утром, кажется, раньше всех, вела себя спокойно и непринуждённо. На вопросы отвечала, с кодом у неё всё тоже как-то споро получалось, только пальцы над клавиатурой порхали…
Игорь сегодня отложил в сторону все начальничьи обязанности и тоже сел за работу. Насколько вчера ему трудно было выдавить из себя хотя бы строчку, настолько сегодня всё получалось легко. В конце концов, трудящиеся в поте чела коллеги как-то дарили вдохновение на продвижения в проекте, даже если ознаменованное Региной "365" плавно стремилось к "330", а они до сих пор не догнали план.
