Саша скептически скривилась. Было видно, что объяснение её совершенно не удовлетворило.

— И что мы будем с этим делать? — спросила она, с трудом пряча раздражение и некую долю вызова в горле.

— Мы? Я, — покачал головой Игорь. — Выгуливать. Кормить два раза в день, как положено, выгуливать перед этим, мыть лапы. А что, выставить собаку на улицу? Мы ж люди, а не какие-нибудь чудовища.

Саша только покачала головой.

— Я поражена. Он развёл тебя, обманул, не сообщил о том, что собирается уехать, и ты продолжаешь ему помогать.

— Это плохо?

— Нет, — Саша откатилась обратно к своему рабочему столу. — Это очень хорошо, — она весело улыбнулась, подмигнула мужу и повернулась к компьютеру, возвращаясь к работе.

Игорь, ещё минуту назад совершенно уверенный в том, что его вместе с Бонечкой выставят из дома, вроде бы успокоился и тоже взялся за код. Но больше пяти минут спокойной работы ему не дали, моргнуло уведомление на телефоне. Ольшанский спешно ввёл пароль, подозревая, что это может быть какое-то уведомление от заказчика, но в ответ увидел только нечто вроде короткой записки от Алексея.

Вроде бы даже с извинениями, если это можно так назвать.

— Вот гад, — усмехнулся Игорь, глядя на невероятно циничные строки. — "Пожалуйста, корми Бонечку и не обижай его. Такой шанс, как выпал мне, бывает только раз в жизни, я ничего не мог поделать. В понедельник вернусь и заберу его".

И он ещё оправдывается, гад!

142

12 декабря 2017 года

Вторник

— Кто разодрал пачку корма? — строго спросил Игорь.

Саши не было дома. И это счастье, что она сегодня пошла на какую-то важную встречу по поводу квартиры и сказала, что сопровождение ей не нужно, способна решить всё самостоятельно. Не то чтобы Ольшанский не хотел проводить время с женой. Хотел, напротив!

Но кот и пёс были явно против.

— Бонифаций! Магнус! — Игорь прошёлся перед повинно склонившими голову преступниками. — Кто первым сознается в том, что натворил? Может быть, ты, Магнус, объяснишь мне… Твою мать! Твою ж…

Игорь случайно задел ногой ковёр, и тот задрался, демонстрируя целую гору припасённого корма, высыпанного на пол. То ли Бонифаций, то ли Магнус осознавал, что натворил беду, потому и пытался спрятать припасы куда подальше, чтобы потом не под пристальным взглядом хозяина, а ночью или днём, когда он на работе, всё съесть.

Как они вскрыли пачку, Игорь даже не спрашивал. Во-первых, ни кот, ни собака на самом деле не смогли бы ему ответить, а во-вторых, хитрые выражения их вредных наглых морд откровенно демонстрировали, что они не собираются каяться и вести себя так, как положено нормальным коту и собаке. Нет, где там! Они хотят продолжить вредничать, ступить на эту скользкую дорожку, на которой уже, впрочем, давно утвердились и стали законными жителями, хотят разрушить квартиру изнутри, отобрать у Игоря Сашу и превратить дом в свалку.

Ольшанский не собирался позволять им это сделать. Но, как бы радикально он ни был настроен, следовало различать желания и возможности.

— Магнус. Ладно Бонифаций, но ты! — Игорь склонился, чтобы схватить кота, но тот, устав от того, что его отчитывают, сорвался с места и бросился вперёд.

Ольшанский едва успел отшатнуться, когда пушистые лапы с силой ударили его в грудь в стремлении сбить с ног. Магнус бросился в сторону, понял, что зашёл в тупик, разогнался…

И нырнул в открытую пачку корма. Игорь увидел только, как стремительно передние лапы разгребают маленькие кусочки сухой еды, а потом часть кота куда-то пропала, оставив виду лишь пушистую задницу, длинный хвост и подрыгивающие ноги.

— Скотина! — взревел Игорь, чувствуя, что теряет остатки терпения и желания иметь животное у себя в доме. — Немедленно вылези оттуда!

В ответ захрустело. Можно было, конечно, понадеяться, что Магнус собирается вылезти и выскользнуть на свободу, но Игорь не был в этом плане наивным человеком. Он не сомневался, что кот нынче нагло грызёт чужой корм, причём в объёмах, которые не имеют ничего общего с его нормами.

Он бросился к Магнусу, собираясь выдернуть его из пачки корма, но тот зарычал из глубин, дёрнул ногой с такой силой, словно пытался выдрать Игорю глаза, и забрался ещё дальше.

Сзади зарычал Бонифаций. Он уцепился зубами — правда, не сжимая пасть, а так, легонько, скорее для вида, — в ногу Игоря, потянул его за штанину, пытаясь сдвинуть с места. Ольшанский так и не разжал руки, твёрдо сомкнутые на кошачьем пузе. Боня приложил двойные усилия, но безуспешно.

Тогда он сменил тактику. Отпустил на минутку, а потом со всех сил врезался в бок, снося Игоря на ковёр.

Магнус не удержался. Он пулей вылетел из пачки корма, напоминая больше хомяка, напихал корм за щёки в таком количестве, что и смотреть на него было страшно, и в полёте ещё и пытался то ли урчать, то ли мяукать.

Игорь успел размечтаться, что кот промахнётся мимо него и врежется мордой в пол, но нет. Котяра свалился ему на грудь, и Ольшанский успел только охнуть.

Сверху навалился Бонечка, намертво пришпилив кошачье-человечье-собачью конструкцию к полу.

Ольшанский сумел только охнуть, а потом, поняв, что пёс не планирует подниматься, подумал, что пока не вернётся Саша, он не встанет.

…Радостно взвыл Боня, замяукал Магнус, облегчённо вздохнул Игорь: в замочной скважине повернулся ключ.

141

13 декабря 2017 года

Среда

Игорь кашлянул. Боня ускорил темп, старательно перебирая лапами в явном стремлении не позволить временному хозяину промёрзнуть, но, к сожалению, пересёк лужу прыжком там, где Ольшанскому пришлось вновь промочить ботинки и штаны. А других у него не было. Все джинсы — можно подумать, у Игоря их было много! — закончились за два дня, одевать костюм для того, чтобы выгулять собаку, казалось абсурдом, но со временем приходило неприятное осознание обречённости. Если ничего не высохнет — а оно не высохнет, отопление в квартире существует исключительно для того, чтобы трубы не перемерзали, — то утром для прогулки придётся либо одевать то, что есть, либо не одевать вообще ничего.

Последний вариант развития событий Игорь отбросил напрочь. Во-первых, в шортах он не прогуливался дальше дачи никогда, даже самим жарким летним днём, а во-вторых, на улице стоял мороз. Сыпал снег, Ольшанский по привычке автомобилиста забыл дома шапку, Саши не было, соответственно, заметить это тоже оказалось некому, и Игорь рассчитывал на то, что вернётся чуть раньше и успеет хотя бы всё белое вытряхнуть из волос.

Если он заболеет, Саша его убьёт без права на помилование.

— Ты уже нагулялся? — спросил Игорь у Бони. — Может быть, ты наконец-то соизволишь пойти домой?

— Ар-р-р-рау! — согласно облизнулся пёс, которого после прогулок и мойки лап обычно кормили.

Ольшанский возрадовался, что хотя бы сегодня его штаны не превратятся в лёд, и бодро зашагал в направлении подъезда. Бонечка засеменил рядом, ступая мелкими, как на столь громадные лапы, шажками, и даже ободряюще ткнулся лбом Игорю в бедро. Тот в ответ только ласково потрепал пса по пушистой голове, понимая, что привык уже не злиться на мелкие шалости и глупости, творимые им.

В подъезде на них, как и всегда, косо посмотрела соседка, выглянувшая из своей квартиры.

— Большая собака не для квартиры, — строго отметила она, провожая Игоря раздражённым взглядом. — Шумит, наверное. Воет. Где ж ты его взял?

— Друг попросил присмотреть, — честно ответил Ольшанский, уже поднявшись на несколько ступенек вверх. — В понедельник заберёт. Большая собака и вправду не для наших квадратных метров.

Соседка усмехнулась и вернулась обратно в свою квартиру. Боня щёлкнул зубами в воздухе, показывая, что он с удовольствием сделал бы с этой женщиной, дай ему кто-то волю, но больше не стал шуметь и послушно двинулся наверх. Игорь отцепил поводок, покрепче уцепился в ошейник и ускорил шаг. В подъезде тоже было прохладно, да ещё и какая-то скотина на третьем этаже выбила окно.