— Что-то случилось?

Игорь и не заметил, когда Саша успела сесть в авто, только вздрогнул в ответ на хлопок закрывающейся двери.

— Всё хорошо, — отозвался он. — Машина просто заводиться не хотела. Эти холода сведут нас в гроб, всех вместе…

— Да? — Саша усмехнулась. — Не переживай так. Это всего лишь техника. Даже если и дорогая. Куда менее ценна, чем человеческое здоровье.

— Да, — кивнул Игорь. — Ты совершенно права. Двигатель стоит куда дешевле, чем новое сердце.

77

15 февраля 2018 года

Четверг

Неприятный, пиликающий звук всколыхнул тишину. Игорь и Саша переглянулись — это были явно не их мобильные, а вот Ева Алексеевна могла так и не поменять стандартный звук вызова.

— Ба, тебе звонят, — окликнул её Ольшанский. — Принести телефон?

— Он со мной, — отозвалась Ева Алексеевна с кухни. — Идите ужинать!

Ольшанский нехотя оторвался от монитора и отозвался:

— Да, сейчас.

Бабушка готовила вкусно. Саша, в принципе, тоже, но у неё не было свободного времени — девушка слишком много работала, чтобы иметь возможность творить какие-то невероятные блюда. Ева Алексеевна смеялась, что сама в молодости позволяла мужу перебиваться бутербродами и картофельным пюре с каким-нибудь наскоро приготовленным мясом, а теперь, когда засела дома, сама может радовать родных.

— Пойдём, — он коснулся Сашиной руки. — Бабушка зовёт есть.

Александра вскинула голову, с трудом отрываясь от работы, потом рассеянно кивнула и всё-таки встала. Есть хотелось не то чтобы сильно — но из кухни настолько приятно пахло, что можно было и прерваться минут на двадцать-тридцать.

Противная мелодия повторилась. Мобильный лежал на столе, и бабушка только щёлкала по кнопке отключения звука — не сбивала вызов, но и не поднимала трубку.

Игорь вообще удивлялся, как легко Ева Алексеевна привыкала к современным технологиям: её легко можно было застать за компьютером или со смартфоном в руках, не то что маму. Преподаватель и учёный — особенно в симбиозе, — это, наверное, диагноз, а бабушке всегда нравилось осваивать что-то новое. Но сейчас новомодная техника играла против неё — на экране слишком хорошо читалось имя, которое женщина предпочла бы скрыть.

— Ты не берёшь трубку, — отметил Игорь, занимая своё привычное место за столом. — Вы поссорились?

— А ты считаешь, что повода у меня не было? — усмехнувшись, переспросила Ева Алексеевна. — И регулярно звонишь своему отцу, чтобы спросить у него, как дела?

Поняв, о чём шла речь, Саша моментально зарделась. Любые упоминания о романе Николая Андреевича и её матери вгоняли девушку в краску, заставляли смущаться и чувствовать себя виноватой. Она как-то даже призналась мужу, что считает себя повинной в том, что в семье её мужа был посеян раздор. Сначала ссора с Лерой, с Надеждой Петровной, потом — то, как повела себя её мать…

— Нет, — признался Игорь. — Я вообще с ним как-то не очень контактирую. Но…

Александра уткнулась взглядом в тарелку, делая вид, что котлеты — поджаристые, красивые и приятно пахнущие, а главное, напрочь лишённые чеснока и, разумеется, эвкалипта, — это всё, что интересует её в жизни.

— Не смущайся, дорогая, — Ева Алексеевна накрыла девичью ладонь своей рукой на несколько секунд, словно и Саша была ей родной внучкой. — Дети не должны отвечать за то, что натворили их родители.

— Но ведь нельзя так! — не выдержала Александра. — То, что мы с ними почти не общаемся — это же отвратительно! Это ваш сын, это наши родители. Вдруг случилось что-то серьёзное, а мы… — она вполне осознанно причисляла и себя к этому списку. — А мы даже трубки не возьмём.

Игорь промолчал. Он знал, что Саша с трудом говорила с матерью, сквозь сжатые зубы, что она сбивала все вызовы отца, когда тот пытался дозвониться. И каждый раз потом корила себя за это.

Ева Алексеевна тоже не могла этого не заметить. Она покачала головой и тихо произнесла:

— Каждый человек сам выбирает свой путь. Если он не может действовать честными способами, не следует ждать от окружающих одобрения.

— Но ведь мы — одна семья! — выпалила Саша, а после прикусила язык, словно поняв, как дико это могло прозвучать. — Надо хотя бы попытаться с ними поговорить…

— Надо, — согласился Игорь. — Только совсем не хочется.

Взгляд бабушки и Саши в ответ на общую для них всех правду был отчасти осуждающим. Ольшанский только усмехнулся и пожал плечами, показывая, что не горит желанием выяснять отношения.

— Кушайте, — голос Евы Алексеевны вывел всех из ступора. — А то скоро сможете за метлой спрятаться…

И Игорь, и Саша подчинились. Еда и вправду оказалась очень вкусной, да вот аппетита не было — словно звонок был ядом, посеявшим сомнения в сердцах каждого из присутствующих. О нём не хотелось вспоминать и думать, но короткое "так нельзя" теперь, наверное, было готово грызть каждого.

Да, Игорь чувствовал себя виноватым. Его это раздражало, он ненавидел это ощущение, но ничего не мог с собой поделать.

Они и были виноваты. Каждый по-своему. И, к сожалению, все это понимали.

Единственным человеком, до которого не доходила мера собственной вины, был Сашин отец. И он был тем самым исключением, к которому никому — ни его дочери, ни зятю, — больше не хотелось возвращаться. Всё, на что мог надеяться Игорь — это чтобы Владимир Владимирович никогда больше не постучался в их жизнь.

76

16 февраля 2018 года

Пятница

Увы, даже огромное количество работы не могло вытравить из головы все мысли, что не имели к ней никакого отношения. Игорь прежде не жалел об этом; ему казалось, что это хорошо — уметь переключаться, забывать о повседневности и рутине. Но сейчас, то и дело вспоминая об отвратительных отношениях с собственной семьей, он с огромным удовольствием с головой нырнул бы в работу, только не пришлось бы ни с кем общаться.

— Если ты думаешь, что телефон позвонит за тебя сам, — отметила Саша с лёгкой ноткой издёвки в голосе, вероятно, добавленной искусственно в попытке пристыдить его и заставить связаться с роднёй, — то это не так. Ты не разговариваешь ни с сестрой, ни с отцом… Ладно, я понимаю второе. Но Яна-то в чём виновата?

— В своей гиперактивности, — сознался Игорь. — Я понимаю, что так ведут себя только малые дети, но Яна…

Саша только сердито поджала губы.

— Ты ведёшь себя, как маленький ребёнок.

Ольшанский даже не собирался оспаривать этот факт. Тем не менее, маленький он ребёнок или нет, позвонить следовало — набрать номер, спросить, как дела, как жизнь, а потом сделать вид, что ничего не случилось.

Когда-то Игорь ненавидел разговаривать по телефону, потому что ему казалось, что трубку поднимет кто-то не то, он промахнётся номером, сделает что-нибудь не то, помешает человеку. Общаться лично было намного легче, чем слушать противные гудки и думать о том, что сейчас ответит кто-нибудь не тот, или не узнают, или что-нибудь ещё…

Сейчас этот страх казался детским и смешным. Он совсем не тянул на серьёзную фобию, из тех, которой обязательно заинтересовалась бы Яна — хоть это и не её специальность. Но всё же, Игорь чувствовал себя неловко, пока дожидался, что сестра возьмёт трубку. Он не сказал бы, что просчитывал варианты её ответов или как-то сильно переживал, нет. Это было другое — кусочек прошлого, только того вида, к которому Игорю никогда не хотелось бы возвращаться.

— Да, — ответила бодро сестра. — Ольшанская слушает.

Игорь усмехнулся. С самого детства Янка пыталась казаться важнее, чем это было на самом деле. Вот и сейчас, взяв трубку, не сдержалась, представилась, как это обычно делала бабушка. Впрочем, не было сомнений — эту фразу она утащила с собой в реальную жизнь.

— Здравствуй, Яна, — Игорь не стал представляться, прекрасно зная, что сестра его узнала. — Хотел спросить, не связывалась ли ты с отцом? Я с ним сто лет не разговаривал, не знаешь, всё в порядке?