Лёшка, кажется, не поверил. Игорь стоял в самом центре лифта — потому что не хотел прислоняться больной спиной к чему-либо, — и друг обошёл его по кругу, особенно выразительно покосившись почему-то на лопатки.

Игорь мог обосновать такое поведение исключительно отвратительным характером и неумением слушать — это были две знаменательные черты Алексея. Он не верил на слово никому, особенно если дело касалось каких-нибудь любовных приключений.

— И как она?

— Кто? — удивился Игорь.

— Кошка твоя, — с сальной улыбкой подытожил Лёша. — Или с кем ты там чем занимался…

— Я тебе повторяю, — почти прошипел Ольшанский, — что меня поцарапал Сашин Магнус.

— Который каким-то образом залез на шкаф.

Лифт открылся, и Лёша вышел на площадку, но Игорь, подавляя злость, только ткнул пальцем в следующую кнопку и поехал обратно наверх. Обедать с другом ему не хотелось: он подозревал, что эта беседа будет сопряжена с массой совершенно неприличных и неприятных вопросов относительно Саши и всего прочего.

В их офисной комнате его никто не трогал. Кресло же показалось Игорю раем — у него была мягкая спинка, и царапины не так ныли. Он дотянулся до кружки с водой, стоявшей в опасной близости от клавиатуры, потом вынул пластинку нурофена из кармана и почти с блаженством проглотил две таблетки.

Глупо было думать, что глубокие царапины — это всё, что оставил Магнус. От его тяжести что-то соскочило в шее, потом — заклинило в позвоночнике, и Игорь предполагал, что восстановление действительно будет длительным.

Он попытался было вникнуть в работу, но — не давали. Сева, на сей раз надевший на себя деловой на вид костюм, остановился рядом с Игорем и следил за тем, как тот набирал код.

— Ты что-то хотел? — не удержался Ольшанский.

Он не был в восторге от того, что кто-то наблюдал за процессом его работы, а парное программирование презирал как явление — за исключением тех случаев, когда они сотрудничали с Сашей. Но одно дело сидеть плечом к плечу с привлекательной девушкой и чувствовать тепло её тела, а другое — ощущать на себе тяжёлый взгляд стажёра.

— Да, — кивнул Всеволод. — Я пересмотрел архитектуру проекта…

— Да, молодец. Завтра уже получишь задачу.

— И у меня есть предложения, — продолжил Сева. — Я тут набросал, — он положил Игорю на стол папку. — И хочу, чтобы ты посмотрел и оценил.

— Угу. Да-да, — кивнул Игорь, продолжая барабанить по клавиатуре. — Обязательно. Как только закончу.

— Мне кажется, архитектура излишня.

Ольшанский поднял взгляд на нового коллегу и изогнул бровь.

— Что?

— В архитектуре, — терпеливо повторил Всеволод, — много излишеств. Там можно многое упростить. Я там описал, что именно.

И он гордо удалился, оставив Игоря наедине с папкой и собственным удивлением.

Но, пока Сева добрался до своего рабочего места и с задумчивым видом непризнанного гения устроился поудобнее на своём месте, Игорь успел десять раз выбросить из головы его слова и вновь вникнуть в код. Обезболивающее уже вступило в действие, и теперь его ждало шесть часов блаженства: работа, работа и ещё раз работа. Игорь предполагал, что это будет весьма приятное действо, и потому не позволил больше ничему отвлечь себя.

…А вечером, уходя домой, забыл папку на столе, словно её и не существовало.

8 августа 2017 года

Вторник

В этот день спина уже болела не так сильно, и виноватый взгляд Саши перестал быть уж настолько удручающим. Игорь почувствовал себя спокойнее. Он вновь втянулся в работу, из которой едва ли не выпал из-за нескольких дней отпуска и пертурбаций в коллективе, и был готов сразу же после митинга вновь вернуться к коду.

— Сегодня, — обратился он к коллегам в их маленьком конференц-зале, даже не обращаясь к маркерной доске, — у нас довольно простой круг задач. Мы продолжаем работать над статистикой. Перед тем, как распределить задачи на следующий период, давайте определимся с этим. Саша?

— Реализовала расчёт поэлементного использования стандартизированных кнопок, — с готовностью ответила она. — Сегодня по плану стоит оптимизация вычислительного кода, и надо бы поправить работу с данными. Статистика занимает места больше, чем должна, хочу почистить сохранение.

— Хорошо, продолжай работать с этим, — он посмотрел на Диму. — У тебя что?

— Занимался отладкой видоизменений в визуалке. Та самая модель гибкого интерфейса, помнишь? Багов полно, после Коли остались.

— Егор?

— Та же беда, только с полями ввода.

— Хорошо, — Игорь сделал пометки на чистом листе бумаги. — Продолжайте юнит-тестинг, если не пойдёт, сядем вместе, разберёмся, — ему не хотелось отрываться от построения нейронной сети, что, базируясь на статистических вычислениях и программе моделирования поведения пользователя, должна была видоизменять его функционал и предлагать каждый раз новые варианты, но, к сожалению, абстрагироваться от коллектива было бы губительно. — Дальше. Пётр?

Обычно у него дело не заходило дальше невыполнения предыдущей задачи, но на сей раз он довольно отчитался:

— Код, анализирующий поведение пользователя через компьютерный интерфейс. Передвижения мыши, клавиатура. Ловим, собираем, упаковываем. Пока что не придумал способ хранения.

— Отлично! — обрадовался Игорь. — И, наконец, Виктор?

— В точности по задаче, — своим привычно грубым голосом ответил Витя.

— Замечательно, теперь перейдём к распределению задач…

— Ты смотрел мою новую архитектуру?

Игорь вскинул голову. Всеволод, сидевший в самом конце стола, расправил плечи, как тот птенчик, учащийся летать, и сверлил его весьма внимательным взглядом.

— Что, прости? — переспросил он. — А, нет. Я не успел. Потом гляну. Пока что работаем с тем, что есть.

— Но, — не стал молчать Сева, — здесь же всё неправильно!

Игорь и Саша переглянулись. Витя выразительно кашлянул в кулак. Дима покачал головой. Егор закатил глаза с таким видом, словно тут сообщили что-то совершенно невероятное.

Заговорил Пётр.

— Мне кажется, — начал он довольно вкрадчиво, как человек, чьи ошибки исправляют поразительно долго, и который точно знает, что инициатива наказуема, — что не стоит спорить с Игорем по этому вопросу. Он профессионал, и продумывает структуру уже не первого проекта. К тому же, мы все её согласовали…

— Да нет же! — возмутился совершенно естественно Всеволод, ещё и с таким видом, словно его жестоко оскорбили. — Там можно в три раза сократить количество кода!

— У нас на это нет времени.

— Мы можем сдать проект в три раза быстрее! А если использовать вот тут наследование сразу трёх классов… — он перегнулся через весь стол и ткнул ручкой в лист с задачами, где был сверху отображён кусок предварительной диаграммы.

Игорь взглянул на новообразовавшуюся синюю точку и понял, что у него сейчас из головы пойдёт пар.

— В этом языке программирования нет такой возможности, — отрезал он. — А делать дублирование кода — не в наших правилах.

— Глупости какие! — возмутился Всеволод. — Ты даже не читал мой план! О чём тогда можно разговаривать?

С трудом сдерживая раздражённый рык, Игорь заставил себя успокоиться и мягко, равнодушно промолвил:

— Сегодня я обязательно всё посмотрю. А пока что мы будем работать с тем, что у нас есть.

Сева был возмущён до предела.

— Я не стану делать лишнюю работу!

— Ты можешь отдохнуть, — стараясь не сорваться, ответил Игорь. — А я разберу твой гениальный план и завтра же на митинге скажу, что мы будем с ним делать.

И, пресекая всякие возмущения, покинул помещение первым.

9 августа 2017 года

Среда

Игорь был человеком увлекающимся и иногда весьма вспыльчивым, когда дело касалось ближнего круга его интересов. И Саша, и коды в этот круг, разумеется, попадали, и именно по этой причине все присутствующие отнюдь не завидовали бесславной участи Всеволода. Все до единого коллеги чётко осознавали, что ни о каком положительном исходе сотрудничества и речи быть не могло. Игорь отнюдь не считал себя гением, нет, но он хорошо знал своё дело. Усомниться в архитектуре его проекта!