Нервные пальцы Ферил пробежались по чешуйкам ноги Дамона. Мертв? Он не может быть мертв, сказала она себе. Невозможно. Драконы, столь свирепые, столь прекрасные как этот, не могут быть повержены простыми гоблинами — даже бесчисленной армией их. И все же, тем не менее, Дамон не дышал.

Ничего не дышало в пределах ее поля зрения. Здесь, должно быть, почти две сотни мертвых гоблинов, разбросанных по поляне и в лесу, раздавленных, переломанных, пронзенных или еще каким-то образом убитых Дамоном, и, тем не менее, Дамон был мертв.

«Как он может быть мертв?» Ферил с трудом сдерживала слезы. Запах мертвого дракона был резким, и усиленный вонью от мертвых гоблинов и крови, был нестерпимым. «Снова потерять Дамона. Этого не может быть».

Возможно, это из-за Озера Смерти, подумала она. Может быть, хотя Дамон и был частью ее тени, когда она находилась в озере, холод и прикосновение нежити так ослабило его, что гоблины, в конце концов, смогли одолеть его.

«Ты не можешь быть мертв». Ее губы коснулись верхней части его лапы. «Как могли…»

Между чешуйками лапы Дамона застряли несколько маленьких гоблинских копий, и в свете луны она увидела, что в этих ранах блестит что-то помимо крови. Ферил попробовала пальцами это вещество. Оно было темным и маслянистым, и пахло гниющей растительностью.

«Яд!» Она почувствовала укол понимания, глубокой боли. «Подлые твари отравили тебя!» Она поплевала на маслянистую жидкость на своих пальцах и тщательно вытерла их о траву. Затем она еще и еще плевала на пальцы, яростно вытирая их о свою тунику. Боль осталась, но не пошла дальше, и она сжимала и разжимала кулак, забираясь на морду Дамона, чтобы приложить ухо к похожей на пещеру ноздре. Ее сердце запрыгало. Она ощутила слабый намек на движение воздуха. Он дышал, только очень слабо, и она кляла себя, что была такой дурой, когда подумала, что он мертв. Она широко распростерла руки на его морде.

«Дамон, я молюсь, что не слишком долго тянула с твоим спасением». И снова внутри нее распустилась магическая искра, разгорелась и двинулась по рукам, пока пальцы тоже не ощутили жар, а затем боль в руке исчезла. «Я не целитель, как были Золотая Луна и Джаспер. У меня нет их силы целительной магии». Она обладала определенной целебной силой, и призывала ее несколько раз, когда путешествовала в компании Дамона и остальных несколько лет назад. Она оттачивала это мастерство все годы, что провела без него, помогая раненым беженцам.

Беженцам на острове Кристайн, которые были больны, умирали от голода, некоторые были с переломанными конечностями. Она всегда делала для них все, что могла, и хотя оплакивала тех, кому не в силах была помочь, старалась учиться на своих ошибках. Однажды, давно, Ферил помогла волкам на Южном Эрготе, которые съели отравленное мясо, оставленное пастухами. Она припомнила использованное в том случае лечение, вызвав в памяти образ одного любимого волка, которого спасла. Ферил укрепила его сердце, и теперь попыталась проделать то же самое с Дамоном. Она представила сердце дракона, огромное и мускулистое. Энергия истекала из ее пальцев в его нос. Ее разум толкал эту энергию по его шее в грудь. Работая, кагонестийка повернула ухо, прислушиваясь в поисках признаков, что ее тактика приносит успех.

«Будь сильнее, Дамон Грозный Волк. Оставайся со мной».

Сперва она слышала только биение своего собственного сердца, слабый хруст мягкого бриза, дразнившего деревья, жужжание насекомых, привлеченных телами гоблинов. На мгновение ей показалось, что она слышит речь человека, незнакомый голос, раздававшийся среди деревьев позади нее. Затем он пропал, и она услышала слабый стук сердца Дамона.

«Возьми мою силу, выбирайся», — она дышала, проталкивая энергию, наращивая ее, в такт с Дамоном. Теперь в каждом его вдохе было больше силы, и она чувствовала, как его сердце медленно укрепляется.

Наконец, Дамон громко фыркнул и, несколько долгих минут спустя, его глаза распахнулись. Ферил повернулась так, чтобы могла смотреть в них, сидя у него на морде, с по-прежнему распростертыми пальцами, работающими над заклинанием. Она пристально всматривалась в свое отражение в его темных глазах. Она поискала яд, наконец, ощутила его, темный, маслянистый и мощный, глубоко внизу.

«Яд силен, Дамон. Тебе нужно быть сильнее смерти».

Ферил представила яд, такого реального и такого опасного врага, как те рыцари Нераки, что она выследила в этом лесу, и как она подвесила на деревьях в качестве кары тех рыцарей, она одолеет и эту угрозу. Ее таинственная энергия продолжала пульсировать в Дамоне, и примерно за час она постепенно нейтрализовала яд, пока он не перестал больше представлять серьезной опасности. Ее кожа от напряжения была скользкой от пота, легкий бриз слабо утешал ее. Она была утомлена.

«Теперь, Дамон, ты будешь в порядке». Она оттолкнулась от него и соскользнула вниз, свалившись, как только ее ноги коснулись травы. «Я так ослабла». Она старалась не допустить попадания в себя яда, так как, несомненно, все, достаточно сильное, чтобы свалить дракона, определенно убьет ее. Возможно, они использовали его против сивака.

Где был Рагх? Оглядевшись, она вспомнила — о, вон там.

Она заставила себя встать и побрела через тела гоблинов, не раз упав и поднявшись, поскальзываясь в крови. Ферил, наконец, добралась до сивака — из ответственности перед Дамоном, бывшим ему другом, ей, по меньшей мере, следовало похоронить странное существо. Поравнявшись с ним, она обнаружила, что драконид не был мертв, по крайней мере, пока. Он уставился на нее, его рот заработал. Удивившись, что нашла его живым, она склонилась над сиваком, чтобы разобрать, что он говорит.

«У них был яд, у этих гоблинов». — Его голос был необычно слабым и напряженным. — «Застигли меня врасплох с этим ядом. Дамон…»

«Не очень, но он выживет. Это, в самом деле, был смертельный яд. А ты? Ты не выглядишь особо здоровым…»

Ветви возвышавшегося над ними белого дуба были толстыми, и пропускали не слишком много лунного света. Ферил видела множество ран, украшавших грудь сивака, и гоблинские копья, прижимавшие к земле его конечности.

«Они пытали тебя», — сказала она, прикидывая, как лучше освободить его.

«Я ничего не сказал им», — произнес сивак.

Он скривился, когда она попробовала вывернуть копья, удерживавшие его левую руку. «Ох! Больно». И через мгновение, сухо рассмеявшись: «Конечно, раньше тоже было больно».

«Почему они не убили тебя?»

«Не знаю. Они хотели выяснить про Дамона; они ждали его возвращения. Они не знали о тебе».

Она извлекла копье и перешла к другому. В этой руке оставались еще два. Сивак потерял много крови из-за копий и порезов. Его кровь отдавала серой и странно свернулась. «Что гоблины хотели узнать о Дамоне?»

«Их вел рыцарь, он хотел знать, где был Дамон, что он делал. Полагаю, он разыскивал Дамона. Впрочем, я ничего не сказал ему. На самые низшие уровни Бездны всех их». Он сплюнул, поперхнулся и закашлялся.

Еще два копья были извлечены, и, мучительно, Рагх начал шевелить левой рукой. «Здесь были дюжины, а может и сотня вонючих гоблинских крыс. Я видел, как они все бежали мимо меня на своих чешуйчатых коротких ногах, вопя и…»

«Ш-ш-ш. Мне нет нужды слушать твой лепет. Только Хаббакуку ведомо, зачем я вообще это делаю. Ты не друг мне или моему виду», — ее голос смягчился, — «но, кажется, Дамон достаточно хорошо относится к тебе». Она продолжала вытягивать копья, ломая некоторые из них, освобождая его ноги. В то же время, она снова призвала свою целительную энергию, направляя тепло вдоль своих рук в пальцы, которые мягко касались основных ран сивака.

Он стиснул зубы, чтобы не закричать. Ферил знала, что он не собирался демонстрировать перед ней свою слабость. Некоторые из его ран уже начали заживать. Назло себе, Ферил чувствовала к нему сострадание.

«Интересно, зачем они собирались найти — и убить — Дамона».

Рагх все еще лежал на спине. Он стиснул кулаки, проверяя мышцы, и медленно шевелил руками и ногами, бормоча и корчась. «Я думал, они и меня тоже убили», — произнес он. — «Я думал, что вылью на землю весь свой дух». Он попытался сесть, но она крепко прижала его обратно к земле.