— Стойте! Подождите меня! — раздался крик, сопровождаемый торопливым топотом. Дамон взглянул за борт и увидел спешившего пассажира. — РигМер-Крел, ты обещал до завтра не выходить в море! Что же это такое?

Капитан кивнул Шаон, та бросилась к борту и, свесившись вниз, протянула бежавшему тонкую руку. Дамон заметил, что к ее поясу пристегнут драгоценный меч Рафа. Еще миг — и она втащила на борт рыжеволосого задыхавшегося гнома.

— Прости, Джаспер, — сказала Шаон, растрепав кудри на гномьей голове. — Должно быть, мы перепутали все дни.

— Хорошо, что я увидел, как раскрылся парус, продолжал пыхтеть гном. С ворчанием пошарив в кармане, он наконец извлек семь стальных монет, как всегда, до Цитадели. Высадите меня на берег, как можно ближе.

Блистер и Раф даже рты пораскрывали от возмущения, что гном заплатил так мало. Они уже хотели было возразить, но сердитый взгляд Дамона заставил их промолчать. А Дамон внутри весь кипел оттого, что с него взяли втридорога, но ему хватило благоразумия сдержать свой гнев. Во всяком случае, он добился своего и не мешкая едет на свидание с призраком.

Гном прошаркал ко второй скамейке и уселся напротив Блистер. Дамон заметил, что Раф внимательно изучает нового пассажира. Действительно, не совсем обычный вид гнома так и притягивал к нему взоры. Волосы у него на голове были короткие, всего несколько дюймов, и закрывали кончики ушей. Борода тоже была короткой и аккуратно подстриженной в отличие от бород большинства его соплеменников. Дамон дал ему лет сто от роду, — иными словами, гном был в самом соку и выглядел совсем неплохо для низкорослого человечка. На нем была кожаная тужурка, надетая поверх ярко-синей рубахи и штанов. Ему не хватало брюшка, как у прочих гномов, зато лицо отличалось характерной для них угрюмостью; Глядя на спутников, гном состроил рожицу.

— Ты кто? — спросил Раф.

Гном сердито посмотрел на кендера:

— Джаспер Огненный Горн. Шаон говорит, вы тоже направляетесь на Шэлси.

— Нам нужна Серебряная Лестница, — заявил Раф. — Господин Грозный Волк считает, что должен туда добраться, а мы с Блистер едем с ним за компанию.

Теперь пришла очередь Дамона строить гримасы. Гном сощурился и склонил голову набок. Когда он пожал мощными плечами, ворот кожаной тужурки распахнулся, открыв тяжелую золотую цепь с кусочком яшмы.

— Ты ведь тоже туда держишь путь, — не унимался молодой кендер. — Я слышал, как ты говорил об этом помощнице капитана, когда заплатил ей всего лишь семь стальных монет.

— Куда я держу путь, это мое дело, — буркнул гном.

Раф открыл было рот, чтобы задать следующий вопрос, но гном его перебил:

— И когда я куда-то еду, я предпочитаю ехать молча. — Он скрестил коротенькие ручки и чуть прикрыл веки, продолжая, однако, сердито сверкать глазами.

Остаток пути пассажиры проделали в гнетущей тишине, лишь изредка оба кендера уходили на нос корабля, где могли поболтать, не досаждая гному.

При виде Цитадели Света даже шумные кендеры притихли. Солнце, отражавшееся в многочисленных огромных кристаллических куполах Цитадели, не позволяло как следует рассмотреть сооружение, но все равно красота здания буквально притягивала к себе взоры. Водяные арки двух больших фонтанов повторяли изгибы сверкавших сводов и привлекали внимание к центральному куполу. У входа стояла фигура.

— Она приветствует всех, кто приходит сюда, чтобы познать духовные силы, — сказал гном, оживившись, и резво двинулся ко входу, преследуемый по пятам кендерами.

Дамон оглянулся на море. Риг согласился подождать у берега до следующего дня и за это получить еще десять монет. как только путешественники подадут сигнал с берега, он тотчас должен был прислать за ними шлюпку. Если же они не явятся на берег к назначенному часу, то им придется неделю дожидаться следующего рейса, пригрозил темнокожий капитан. Дамон неохотно согласился на эти условия и теперь не желал упускать „Быстрого охотника“ из виду, хотя плыть ему было некуда.

Когда Дамон повернулся лицом к Цитадели, оказалось, что его спутники уйти далеко вперед. Фигура, стоявшая у входа в центральную арку, поманила его к себе. Дамон не знал, что его там ждет, но заторопился, чтобы догнать всю компанию, и невольно перешел на бег; его вдруг подхватила и понесла вперед волна радостных чувств.

Дамон услышал за своей спиной торопливый топот гнома и кендеров и подумал, что, наверное, стоило бы замедлить шаг, чтобы не затруднять своих товарищей. Он сам не знал, что на него нашло. Понесся вперед как угорелый. Подобная неучтивость была не в его характере. Он повернулся, чтобы извиниться, и услышал знакомый голос:

— Я ждала тебя.

Он увидел маленькую женщину с бледной морщинистой кожей. Белые одежды развевались на морском ветру, подчеркивая худенькую фигурку.

— Я обращалась ко многим воинам, посещавшим Усыпальницу, но ты первый, кто откликнулся на мой призыв.

Это была женщина-призрак, но голос ее звучал тише, чем в тот раз, когда он слышал его на окраине Утехи, и выглядела она гораздо старше той молодой женщины, что явилась к нему возле Усыпальницы Ушедших Героев. В легких светлых волосах, похожих на дымку, виднелась седина, голубые глаза были тусклыми и слезились. Яркие солнечные лучи высветили морщины на лице женщины, и Дамон разглядел, что кожа на ее руках и подбородке немного обвисла.

Перед ним стояла старая женщина, лет семидесяти или восьмидесяти, но вид у нее был повелительный, и держалась она с грацией и достоинством. И хотя передвигалась она медленно, Дамон был уверен: это не от слабости. От нее исходила какая-то сила.

— Прошу тебя, подойди ближе, — прозвучал тихий голос, почти шепот.

Дамон посмотрел ей прямо в глаза, но не тронулся с места.

— Я и так хорошо тебя вижу, — сказал он.

— Расскажи, что привело тебя к Усыпальнице. Дамон слегка пожал плечами:

— Я пришел на поле близ Утехи, чтобы отдать дань уважения рыцарям. Ведь для этого люди туда и ходят. Но Усыпальница не имеет никакого отношения к тому, зачем я здесь. — Он помолчал, поджав губы. — А кстати, зачем я здесь?

— Я посещаю Усыпальницу, чтобы почтить своих друзей, — произнесла женщина, проигнорировав его вопрос.

— А кто ты?

— Я Золотая Луна из Кве-Шу.

Он уставился на нее, роясь в памяти. Неужели это та самая Золотая Луна, Героиня Копья? Женщина, принимавшая участие в Войне Копья, чтобы вернуть магию на Крин? Возраст у нее соответствующий, размышлял Дамон.

— Как ты сумела призвать меня? — только и смог спросить он.

— В мире и во мне еще остались частицы магии. Я послала свои мысли к Усыпальнице в Утехе. Место, которое чтит павших Героев, должно привлекать и живых, ты согласен? Я решила, что только там смогу отыскать новых воинов.

— Тебе пришлось прибегнуть к магии, чтобы выглядеть молодой? Неужели ты думала, что иначе тебе не привлечь мое внимание? — с обидой спросил Дамон. — Неужели ты думала, что я буду готов помочь только…

— Золотая Луна! — подбежал задохнувшийся Джаспер и бросил сердитый взгляд на Дамона. Ну и костыли! Так и молотит ими без остановки!

Короткие ножки гнома пронесли его мимо Дамона. Старуха улыбнулась и протянула руку, чтобы гном ее пожал. Джаспер взглянул в лучистые голубые глаза Золотой Луны. Они были полны теплоты и смотрели удивительно молодо.

— Прости, что так задержался, — пробормотал он. — Я пытался пробраться в Торбардин, навестить своих родственников, но ты же знаешь, они запечатали гору. В конечном счете я бы все равно к ним попал, если бы получше поискал ход, но тут я вспомнил о своем обещании и поспешил вернуться.

Под взглядом Джаспера Золотая Луна смахнула прядь густых шелковых волос с безукоризненно чистого лица. Она была столь же румяной, сколь и гном, а ее протянутая рука — мягкой и гладкой в отличие от мозолистой пятерни Джаспера. В глазах гнома она вовсе не выглядела старухой — он видел перед собой красавицу без возраста, полную жизни, надежд и веры. Когда он смотрел на нее, тоне замечал ни морщин на ее лице, ни седых волос, ни замедленных движений. Ее голос и поступь были так же тверды, как во времена Войны Копья.