Около двух лет назад умирающий Рыцарь Такхизис, сделал Дамону страшный подарок… Грозный Волк попытался удержать ускользающее сознание, но тут же начал падать в глубины своей памяти, пока не оказался на окруженной стеной деревьев поляне в Соламнии.

Он вновь стоял склонившись над раненым Рыцарем Тьмы, держа его руку в своей и пытаясь хоть как-то облегчить последние минуты уходящей жизни. Вновь рыцарь попросил Дамона снять с него кольчугу, я тот, выполнив просьбу, увидел сияющую красную чешуйку, вросшую в плоть под доспехом. Последним усилием рыцарь вырвал чешуйку из своей груди и прежде, чем Дамон понял, что происходит, вдавил ее туда, куда смог дотянуться, — в бедро Грозного Волка.

Чешуйка мгновенно приросла, и Дамону показалось, что к его коже приложили раскаленное добела тавро. Это было самое болезненное ощущение из всех когда-либо испытанных им. Тогда чешуйка была цвета свежей крови, и Великая Малистрикс, красная драконица, которая самолично вырвала эту пластинку брони из своего хвоста, могла посредством нее управлять людьми, как марионетками. Несколько месяцев спустя таинственный мглистый дракон и серебряная драконица по имени Сильвара провели над Дамоном древний магический обряд, который лишил Малис возможности контролировать Грозного Волка. Вскоре после этого у него начались приступы ужасной боли, но сначала они были редкими и непродолжительными.

Тогда Дамон посчитал, что лучше уж терпеть боль, чем быть марионеткой, управляемой чужой волей. Но в последнее время приступы стали чаще и продолжались дольше, а сама боль усилилась.

Проснувшись, Мэлдред сразу же увидел Дамона. Тот стоял, словно одеревенев, и смотрел в пространство невидящим, ничего не выражающим пустым взглядом.

Мэл потряс Грозного Волка за плечо, громко спрашивая, хорошо ли тот себя чувствует. Дамон не ответил, но его взгляд постепенно стал осмысленным, он несколько раз с трудом моргнул — боль медленно отпускала его сведенное судорогой тело — и потянулся к бурдюку на поясе Мэлдреда. Силач дал ему напиться — Дамон едва заставил свое пересохшее горло глотать воду.

— Так плохо? — спросил Мэл.

— Иногда. В последнее время, — ответил Грозный Волк, разминая ноги.

Кроме бледности, уже ничто не напоминало о приступе, в целом же Дамон выглядел просто прекрасно: царапины на его теле почти зажили; он был гладко выбрит; аккуратно причесанные волосы стягивала на затылке черная кожаная тесемка — подарок полуэльфийки. Без бороды и обрамления из всклокоченных волос лицо Грозного Волка казалось совсем юным.

Однако Мэлдреда эти внешние признаки обмануть не могли.

— Может быть, мы поищем целителя, который…

— Никакой целитель не в силах мне помочь. И ты это знаешь, — отмахнулся Дамон и поспешил сменить тему разговора. Он указал на мешки и мешочки, кисеты и кошельки, украденные им и его компаньонами, заявив: — Превосходный трофей, правда? Могу поспорить, что здесь целое состояние. — (Мэл кивнул.) — Золотые украшения, усыпанные драгоценными камнями, жемчуг и много-много стальных монет… Надеюсь, этого достаточно, чтобы купить…

— Недостаточно, — прервал его Мэлдред. — Совсем недостаточно. Я его хорошо знаю…

— Но… значит, госпиталь… риск… потраченное время… Все это впустую?

Силач покачал головой:

— Ты все сделал замечательно. Но кто же знал, что у Рыцарей Стального Легиона так мало денег и ценных вещей.

— Недостаточно… — потрясение повторил Дамон.

— Но, может быть, этих средств хватит, чтобы купить его аудиенцию…

Дамон не ответил, хмуро изучая землю под ногами. Мэлдред порылся в трофеях, развязал заплечный мешок, наполнил его мешочками с драгоценностями, насыпал в большой кошелек монет и передал все это Дамону. Затем подумал и добавил еще один мешочек.

— Лучше отдай их Рикали и Несуну. Им нужнее. — Грозный Волк указал на кобольда и полуэльфийку, устроившихся на ночлег в нескольких ярдах друг от друга, — Иначе мы никогда с этим не покончим. — Мгновение Дамон смотрел на умиротворенное лицо девушки, на ее вздрагивающие во сне ресницы, потом снова обернулся к Мэлдреду: — Ты еще долго позволишь им спать? Я знаю, Рики наплевать на всех гномов, вместе взятых, но я бы не был столь беззаботен. Особенно если помнить, что мы здорово насолили Рыцарям Стального Легиона. Они обязательно станут искать нас, чтобы отомстить.

Мэлдред поглядел в ту сторону, откуда они приехали. Сразу же за границей оазиса простиралась безжизненная земля, такая же сухая и неприветливая, как и любые пустынные земли.

— Друг мой, на много миль вокруг это — самое приятное место. Я мог бы проваляться под этим высоким деревом несколько дней подряд. Здесь куда прохладней и спокойней, чем там, где нам довелось побывать за последнее время. — Его лицо приобрело безмятежное, почти нежное выражение — силач следил за плывущим по течению листком. Впрочем, почти сразу Мэл вновь сосредоточился и нахмурился. — Стоит беспокоиться или нет, но бездельничать я им не позволю. Мы не можем задерживаться надолго где бы то ни было. Особенно в таком благословенном месте. Особенно после того, как умудрились перейти дорогу рыцарям. Но еще важнее то, что мы обязаны закончить начатое.

Дамон вскинул голову:

— У тебя уже есть план?

— Конечно, — кивнул силач.

Темные глаза Грозного Волка сверкнули.

— Каков бы он ни был, мы должны поторопиться?

— Именно.

Полуэльфийка вздохнула и так резко повернулась на спину, что ее тонкие руки взметнулись, словно крылья белой бабочки.

— И этот план… — начал Дамоном после того, как убедился, что Рикали все еще спит.

— Поможет нам получить во много раз больше, чем есть сейчас. Драгоценные камни, друг мой. Некоторые, может быть, размером с мой кулак. — Мэлдред широко улыбнулся, показав крупные жемчужно-белые зубы. — Мы ведь находимся недалеко от долины Торадина. Видишь, на северо-западе отсюда высокие острые пики?

— Подземные копи гномов?

— Так говорят. Нам потребуется неделя, чтобы добраться туда. Правда, может быть, и меньше, ведь теперь у нас великолепные лошади. Посмотри-ка туда… — указал он на узкую дорогу, лентой вьющуюся среди холмов. Пока Дамон вглядывался в указанном направлении, Мэлдред прицепил к поясу бурдюки и подогнал лямки перевязи гигантского двуручного меча. — Там мы сможем получить достаточно, чтобы купить все необходимое. Да еще и останется прилично.

— Это торговая дорога, — заявил наблюдательный Грозный Волк.

— Верно. И есть надежда, что нам встретится купеческий фургон. — В ореховых глазах силача запрыгали искорки смеха. — Мы же очень нуждаемся… А значит, все способы хороши, чтобы немного разбогатеть.

— Я предпочел бы не убивать тебя, — произнес Мэлдред свою коронную фразу. Он стоял посреди хорошо укатанной дороги, идущей через сердце Халькистовых гор, обнаженный до пояса — рубашку силач снова повязал на бедрах. Полуденное солнце припекало, и на загорелой коже Мэла выступили бисеринки пота, периодически скатываясь по широкой груди и мощной спине в дорожную пыль и тут же высыхая. Легкий ветерок трепал его короткие рыжие волосы и завивал у сапог крошечные пыльные смерчи. Мэлдред перехватил влажными ладонями свой тяжелый двуручный меч так же легко, как если бы он был легкой веточкой, и направил острие на седого сутулого человека, который сидел на козлах бочкообразного крытого фургона. — Твоя смерть, старик, ничего мне не даст.

Старик что-то пробормотал себе под нос, еще крепче вцепился в поводья и недоверчиво воззрился на Мэлдреда, часто-часто моргая, как будто это могло заставить высокого человека, заступившего путь его фургону, исчезнуть.

— Быстрее! — приказал Мэл.

— Во имя ушедших Богов! Нет! — Он явно не верил, что такое могло приключиться именно с ним. — Только не это! Не может быть!

— Еще как может, — откликнулся Мэлдред. — Поверь, твое маленькое приключение не менее реально, чем это отвратительное засушливое лето.