Гном услышал позади скрип палубы и оглянулся.

— Привет, Ворчун, — сказал он, но тут же виновато улыбнулся и потряс головой. — Извини, — произнес он, старательно шевеля губами, и приветственно помахал рукой.

Здоровенный полулюдоед оскалился:

— Джас-пи-ер не поздно?

Гном поднял руки и покрутил ими у лица. Это означало: «Беспокоюсь. Мои друзья. Не могу спать».

Ворчун кивнул с пониманием:

— Риг — сильный, ему надо этот поход. Он будет хорошо, ему там надо. — Голос полулюдоеда был густым и зычным, но слова он проглатывал и коверкал.

— Ты хочешь сказать, что ему нужны сокровища мертвого дракона? Да, он хочет добыть их во что бы то ни стало. — Джаспер сложил чашечкой левую ладонь и положил на нее правую руку тыльной стороной. Затем поднял правую ладонь на несколько дюймов, перевернул ее и стал перебирать короткими пальцами, как будто зачерпывал деньги и высыпал их обратно. Этому жесту его научил сам Ворчун.

Полулюдоед покачал головой:

— Нет. Риг надо затем, что Риг любить Шаон. Он теперь плохо.

«Да, он любил ее значительно сильнее, чем то, что я показал», — подумал гном и кивнул, соглашаясь с Ворчуном.

— Он теперь плохо, что Шаон мертвый, — продолжал Ворчун. — Я подумать, Риг хочет сокровища, потому дракон оставлял сокровища. Дракон забрал Шаон. Риг забирать его сокровища.

— Ты думаешь, он так мстит дракону, несмотря на то, что тот мертв? — Джаспер вздохнул. — Ну, наверное, это единственно правильное объяснение. Я надеюсь, что Риг найдет то, что ищет. Только никакие сокровища не вернут Шаон и Дамона. И никакие сокровища не ослабят его боль от потери. Я знаю. Я чувствовал себя опустошенным довольно долго, после того как умер мой дядя Флинт.

Ворчун поднял брови и запрокинул голову.

— Извини. Я не очень понимаю, что значат эти движения, — пожаловался гном и снова попытался перебирать воображаемые сокровища, но потом скрестил указательные пальцы на уровни груди и яростно затряс головой. Этим он хотел показать, как больно сейчас Ригу.

— Я знать, — сказал Ворчун. В глазах полулюдоеда была грусть, которую Джаспер сначала не заметил. — Сокровища значить ничего. Сокровища не помогать забывать.

— Эй, а где же твой волк? — поинтересовался Огненный Горн, пытаясь переменить тему разговора. Он согнул пальцы правой руки, поднес их к середине груди и резко растопырил — для Ворчуна это был жест, обозначающий имя Дикого, рыжего волка, который принадлежал полулюдоеду.

Ворчун махнул ручищей в направлении нижней палубы и положил голову на ладонь.

— Спит внизу, — объяснил он. — Джас-пи-ер тоже спать. Джас-пи-ер надо отдых. Завтра помогай мне чинить паруса.

— Я понимаю. Я помогу тебе утром, хотя я не больший мастер в вышивании, — сказал гном и тут же повторил свои слова на языке жестов: сжал кулак, постучал им по голове и изобразил движения швеи. — А сейчас я еще немного постою. — И он вновь стал смотреть на побережье Северных Равнин. — Да, стоя здесь, я буду волноваться еще больше. Мне нужно было идти с ними. Вдвойне глупо брать с собой кендера в такой поход.

— Я все еще прилипший! — ревел большой виверн, пытаясь справиться с каменным полом, крепко сковавшим его когтистые лапы.

— Мы навсегда застряли? — спросил его другой.

Ферил очнулась от этих назойливых жалоб. Пещера была погружена во тьму. В голове стучало, а плечи невыносимо жгло в тех местах, куда попала молния. Но главное — она была жива. Если бы ее добили, они бы воссоединились с Дамоном в том мире, где обитают духи, Этого не сделали. Интересно почему?

Руки эльфийки были связаны за спиной твердым ребристым шнуром, который так впился в запястья, что пальцы занемели. Ноги тоже были стянуты, и она неудобно опиралась о стену.

Ферил принюхалась к неподвижному воздуху и тут же почувствовала смрад, исходивший от вивернов, — она находилась всего в нескольких ярдах от них. Острое обоняние эльфийки различило и другие запахи: пот, кровь, слабый мускусный запах морехода, запах кожи — от сандалий и ремней ее спутников. Было еще какое-то необычное — тяжелое зловоние, висевшее в воздухе, но определить его происхождение было трудно. Скорее всего, это был слуга Шторма. Ферил напрягла слух, стараясь отделить невнятное бормотание вивернов от других звуков, — и услышала дыхание, нормальное, человеческое. Значит, Палин и Риг живы. Потом послышалось мягкое шарканье — кто-то медленно шел по песку. Звук приближался.

Ферил сосредоточилась на этом звуке и посмотрела в направлении, откуда он исходил, настраивая зрение на поиск теплого предмета. Это исключительно эльфийское умение помогло ей легко преодолеть покров тьмы и увидеть большие пятна светло-серого цвета там, где находились виверны, а также маленькое пятнышко, которое, казалось, движется к ней вдоль стены пещеры. Но зрение еще не до конца восстановилось после ослепительной вспышки, и эльфийка не могла быть в этом уверена.

— Ферил? — прошептало пятнышко.

— Блистер?

— Ты что-нибудь слышал? — спросил крупный виверн.

— Пленники очнулись?

Эльфийка услышала стон — Риг начал приходить в себя.

— Темный очнулся. Видишь? — следил виверн. — Темный шевелится.

Ферил нахмурилась. Эти двое каким-то образом видели в темноте, а значит, могли разглядеть и кендершу, крадущуюся к ней.

— Ферил? — вновь окликнула Блистер.

— Тсс, — тихо остановила ее эльфийка.

— Эльф очнулся! — прорычал мелкий. — Ненавистный эльф! Заставил пол проглотить наши ноги! Плохой эльф!

Ферил чувствовала, что Блистер уже рядом с ней. Кендерша хныкала, пытаясь заставить свои больные пальцы размотать веревки, стягивающие запястья эльфийки, которая подвинулась и устроилась так, чтобы заслонить Блистер, в надежде, что маленькую кендершу за ее спиной не заметят.

— Сначала я хотела вернуться на «Наковальню», — всхлипывала Блистер, — и позвать Джаспера и Ворчуна на помощь, но поняла, что не смогу найти корабль, у меня ведь не было карты. Я вообще-то видела много карт, но это были карты других земель. Да и вообще я не могла ни у кого узнать направление. Я не умею разговаривать с животными и не хотела оставаться одна в пустыне.

— Эльф много разговаривает, — заметил маленький виверн.

— Сам с собой говорит, — решил другой.

— Эльф, заткнись! — рявкнул маленький.

— Ты хочешь, чтобы мы затихли? — взревел Риг. — Тогда подойди сюда и попробуй заставить нас замолчать! Я тебе быстренько объясню… — Речь моряка была прервана яркой вспышкой и глухими раскатами грома.

Сверкающий шар на ладони приближающегося потомка Келлендроса трещал, как дюжина злых светлячков. Сияние давало достаточно света, поэтому Ферил смогла разглядеть, что происходит поблизости.

Виверны стояли в нескольких ярдах. А совсем рядом сидели Риг и Палин, связанные спина к спине. Шеи их были примотаны одна к другой золотой цепью. Ожерелья с дюжинами драгоценных камней размером с ноготь большого пальца опутывали их руки и ноги. Ремень Рига был обмотан вокруг поясов обоих мужчин и завязан хитрым узлом, рубашка исчезла, как и все кинжалы. Синий монстр был достаточно сообразительным, чтобы не оставить им никакого оружия. Пот блестел на мускулистом торсе Рига, он все еще страдал от боли, причиненной ядовитыми шипами.

Кендерша продолжала упорно трудиться. Ферил почувствовала, что ее пальцы оживают, кровь опять прилила к ладоням. Она была почти свободна.

Риг потянулся в своих путах, но цепь впилась ему в горло, как только он попытался взглянуть в сторону эльфийки. Палин застонал от боли — движения Рига сильнее затянули золотую цепь и на его шее. Слуга Шторма над Ансалоном подошел ближе к мужчинам, светящийся шар еще ярче разгорелся у него в руке.

— Борьба доставит вам еще больше мучений, — прошипел он.

— А этот жив, — сказал большой виверн. — Смотри! Слуга сказал, что он не мертв. А ты говорил, что мертв. Слуга не то, что ты. Слуга соображает.