Боюсь, покоренным народам придется очень нелегко. А значит, мы должны дать им надежду на будущее и веру в то, что они страдают и борются не напрасно. Пусть в тоннеле темно и страшно, пусть он кажется бесконечным, но в самом его конце уже брезжит свет. Вот в чем символическое и непреходящее значение нашей встречи в Атлантике. Не отчаивайтесь, храбрые норвежцы: ваша земля вскоре будет очищена не только от оккупантов, но и от подлых предателей, ставших их орудием. Не падайте духом, чехи: ваша независимость обязательно будет восстановлена. Поляки, героизм вашего народа, поднявшегося против жестоких поработителей, и мужество ваших солдат, моряков и летчиков никогда не будут забыты: ваша страна воспрянет и займет достойное место в освобожденной Европе. Выше голову, доблестные французы: никакие подлости Дарлана и Лаваля не смогут воспрепятствовать восстановлению ваших законных прав. Непокорные смелые голландцы, бельгийцы, люксембуржцы, истязаемые, унижаемые и постыдно брошенные на произвол судьбы народы Югославии и Греции, вынужденные сейчас мириться с наивысшим оскорблением – необходимостью жить под властью обнаглевших итальянцев, – мы заклинаем вас держаться и не уступать! Не оскверняйте свои души сотрудничеством с нацистами! Пусть даже в период своего мимолетного триумфа, наполненного животной радостью, они чувствуют себя изгоями, проклинаемыми всем человечеством. Помощь уже близка, скоро могущественные силы дадут отпор врагу. Верьте. Надейтесь. Спасение обязательно придет!
Вот о чем мы хотели вместе сообщить всему миру; и если наше послание из заокеанской дали дойдет до тех, кому оно адресовано, думаю, им хватит силы духа и упорства, чтобы вынести обрушившиеся на них несчастья, ибо они будут знать наверняка, что служат правому делу и их усилия не напрасны.
Вы, вероятно, обратили внимание на то, что в документе, который уже весьма метко окрестили Атлантической хартией, президент Соединенных Штатов и я как представитель Британии поклялись от имени своих стран, что доведем до конца дело уничтожения нацистской тирании. Мы торжественно и со всей серьезностью взяли на себя это обязательство и обязательно его выполним. Разумеется, для достижения этой цели уже приняты и продолжают приниматься необходимые меры.
Был поставлен вопрос о том, насколько близки Соединенные Штаты к вступлению в войну.
Ответ на него знает точно по крайней мере один человек. Если Гитлер до сих пор не объявил войну США, то уж никак не из любви и уважения к американским общественным институтам и вовсе не потому, что не смог найти подходящий предлог для нападения. Он превратил в руины полдюжины стран за гораздо меньшие, с его точки зрения, провинности. Несомненно, в данном случае тирана удержал страх перед заметным усилением противостоящих ему противников за счет огромных ресурсов США. Еще одна важная причина, полагаю, заключается в особенностях тактики, последовательно и успешно применяемой Гитлером.
В чем смысл этой тактики? Ее главный принцип состоит в том, чтобы уничтожать врагов поодиночке, и именно таким образом агрессору уже удалось поработить множество стран. Три с половиной года назад я обращался к соотечественникам с призывом взять на себя инициативу по созданию надежного оборонительного союза, основанного на принципах Лиги Наций, который бы объединил и сплотил все страны в условиях растущей международной напряженности. Тогда меня никто не послушал: все бездействовали, пока Германия перевооружалась. Потом была захвачена Чехословакия; французское правительство предало своего верного союзника, в критический момент отказавшись от взятых на себя обязательств. Пока французская армия подвергалась жестокому истреблению, немцы лестью и обманом склонили Россию к некому подобию нейтралитета. Страны Бенилюкса и Скандинавии, своевременно выступив на стороне Франции и Великобритании, тоже могли бы повлиять на ход войны, однако они этого не сделали. Балканским государствам достаточно было объединиться, чтобы избежать того бедствия, которое обрушилось на них сейчас, но вместо этого они решили бороться с врагом поодиночке и в результате капитулировали. Никогда еще преступнику так не облегчали его работу.
Теперь Гитлер обрушил всю свою боевую мощь на Россию, прекрасно зная, что удаленность этой страны помешает западным демократиям оказать ей эффективную поддержку. Несмотря на все препятствия, мы постараемся помочь очередной жертве нацизма. Мы уже организовали встречу американских, британских и российских властей в Москве с целью выработки детального плана действий. Отныне между нами не должно быть никаких барьеров и разногласий. Многие недоумевают, почему Гитлер решил напасть на Россию, отлично зная, какими суровыми испытаниями чревато подобное вторжение для него, а точнее, его солдат? Видимо, дело в том, что, покончив с Россией, этот деспот наконец сможет выполнить свое давнее обещание и бросить все силы против Британских островов. Если ему удастся одержать верх и над нашей страной, что, я убежден, будет не так-то просто, наступит подходящий момент для сведения счетов с народом Соединенных Штатов и западным полушарием в целом, а уж повод для конфликта обязательно найдется. Уничтожать противников поодиночке – такова незамысловатая тактика Гитлера, которая сослужила ему отличную службу. Чтобы стать властелином всего мира, агрессору достаточно успешно реализовать свой план еще один последний раз. Я благодарен Богу за то, что по крайней мере некоторые из нас способны посмотреть в глаза опасности, пока еще не поздно. Я очень рад, что американский президент видит вещи в истинном свете и осознает, насколько огромна угроза, нависшая над Британией и США. К счастью, 8 лет назад Соединенные Штаты всерьез занялись восстановлением мощи своих ВМС, не имея которых Новый Свет сейчас был бы вынужден выполнять приказы европейских диктаторов. Наличие сильного флота позволяет США не только защитить себя, но и оказать неоценимую услугу всему человечеству.
В воскресенье в той атлантической бухте все поднялись на палубы для торжественного построения и молебна. Президент вышел на шканцы «Принс оф Уэлс», где к тому времени уже собралась пестрая толпа из нескольких сотен американских и британских моряков и морских пехотинцев. В ярких лучах теплого солнца мы пели знакомые с детства старые гимны, унаследованные нами от общих предков. Мы пели псалмы, под которые солдаты Джона Хэмпдена несли его тело к могиле и в которых короткой, полной превратностей человеческой жизни противопоставляется вечное бытие Того, для Кого «тысяча лет, как день вчерашний, когда он прошел, и как стража в ночи»[30]. Мы пели гимн моряков «За тех, кого испытывает море» (а таких сейчас, как известно, очень много). Мы пели «Вперед, воинство Христово». И мне казалось, что мы творили этот молебен не из самонадеянного тщеславия, а потому что у нас было моральное право ощущать себя поборниками справедливого дела, к которому нас призвал Господь.
Я смотрел на окружавших меня бойцов, говорящих на одном и том же языке, исповедующих одну и ту же веру, живущих по одним и тем же законам, разделяющих одни и те же идеалы, а теперь еще и вместе сражающихся ради общей цели, и думал о том, что эти люди – единственная, но при этом вполне реальная надежда на спасение мира от полного разрушения.
Потом мы плыли домой по океанским волнам, воодушевленные и исполненные еще более твердой решимости бороться и победить. Нескольким эсминцам США, которые должны были доставить почту американским морским пехотинцам в Исландии, было с нами по пути, так что они составили нам компанию.
Точно на середине пути при свете дня нашему взору предстало великолепное зрелище: мы догнали один из конвоев с военным снаряжением и прочими припасами, отправленными Новым Светом в помощь борцам за свободу в Старом Свете. Вереница кораблей буквально заполнила весь горизонт – там было порядка 80 судов разных типов и размеров, ровно, будто по линейке, выстроенных в 14 кильватерных колонн. Ни струйки дыма, ни отставших – лишь ощерившиеся дула орудий на кораблях сопровождения выслеживали вдали незримого врага да высоко в небе над ними, подобно орлам, вились «каталины», морские бомбардировщики дальнего действия. О прочих мерах безопасности я, пожалуй, не буду распространяться. Любуясь этой картиной, я вдруг отчетливо понял, что, какой бы тяжелой и долгой ни была эта война, нам обязательно хватит сил выполнить свой долг до конца.
