Отчасти таинственная способность этого героя воздействовать на людей и контролировать любую ситуацию объяснялась тем, что он всегда с презрением относился к любым наградам и почестям, был чужд удовольствий и радостей жизни. Человек, которому безразличны деньги, домашний уют, чины и даже слава и власть, естественным образом внушает окружающим благоговение и трепет. Люди не без некоторого опасения чувствуют, что они имеют дело с тем, на кого они не могут повлиять, кого бесполезно искушать соблазнами. Такой человек удивительно свободен, необуздан, не связан никакими условностями, никогда не действует по шаблону, готов в любой момент влезть на баррикады и пожертвовать всем. Он привык к одиночеству и аскетизму, и жизнь для него – не более чем обязательство, но это обязательство он готов выполнить честно. Поистине то был житель горних высей: он дышал холодным разреженным воздухом, исполненным первозданной свежести, и в ясные дни взирал с поднебесных высот на все королевства мира в их немыслимом великолепии.

Лоуренс был из тех, чья жизнь течет быстрее и интенсивнее, чем жизнь обычных людей. Подобно аэроплану, который удерживается на лету лишь за счет скорости и воздушного давления, выше всего и легче всего этот человек возносился среди урагана. Обычная жизнь была ему не по вкусу. Бешеный хаос мировой войны ускорил течение событий до привычного для Лоуренса темпа. Остальных людей закружило в бешеном водовороте времени, так что они сами не понимали, что с ними происходит. Зато Лоуренс в этот героический период находился в полной гармонии с окружающими и самим собой.

Я часто задавался вопросом, что стало бы с Лоуренсом, если бы Великая война продолжалась еще несколько лет. Слава о нем быстро распространилась по свету, причем повсюду в Азии его имя было окружено ореолом загадочности, а сам он стал живой легендой. В те годы земля сотрясалась от ярости воюющих наций. Градус напряженности был очень высок. Планета корчилась от боли. Границы возможного и невозможного оказались размыты. Лоуренс мог бы реализовать мечту молодого Наполеона о завоевании Востока; он мог бы добраться до Константинополя в 1919-м или 1920 году при поддержке большинства племен и народов Малой Азии и Аравии. Но штормовой ветер стих так же внезапно, как и поднялся. Небо просветлело; радостный перезвон колоколов возвестил о прекращении боевых действий. Человечество с неописуемым чувством облегчения вернулось к давно прерванной и столь желанной мирной жизни, а Лоуренс опять оказался в одиночестве, будто пересел на другой самолет, который летел с гораздо более низкой скоростью.

В этой перемене можно найти объяснение событиям последних лет его слишком короткой жизни. Впрочем, были и другие причины для его преображения. Физические и моральные страдания и лишения, которые Лоуренс перенес за годы войны, оставили незаживающие раны и нанесли его здоровью немалый вред. Кроме того, он очень терзался, видя, что наше правительство откровенно использует его арабских друзей и союзников, а ведь он дал им слово от имени Британии и свое собственное слово, слово Лоуренса. Этот человек был способен на исключительные по своей силе переживания. Я уверен, что то суровое испытание, через которое ему пришлось пройти во время мирных переговоров, когда его арабские друзья оказались совершенно беспомощны в неразберихе внешнеполитических интриг, стало главной причиной его решения о снятии с себя всех полномочий и отказе от какого бы то ни было участия в общественно-политической жизни.

Отойдя от дел в столь молодом возрасте, он был вынужден коротать время, пробуя себя в самых разных сферах. Одним из главных утешений для него стала работа над книгой «Семь столпов мудрости», признанным шедевром английской литературы. Мемуары Лоуренса не имеют себе равных по увлекательности: в них идет речь о войне и приключениях, об укладе жизни арабов и их месте в мире. Это произведение стоит в одном ряду с величайшими книгами, когда-либо написанными на английском языке. Я думаю, не будет преувеличением сравнить обаяние и живость языка его автора с обаянием и живостью «Путешествия пилигрима», «Робинзона Крузо» или «Путешествий Гулливера». Если бы Лоуренс не сделал в своей жизни ничего другого, кроме как написал эту книгу, полагаясь лишь на собственное воображение, то и тогда его слава жила бы, говоря словами Томаса Маколея, «до тех пор, пока на английском языке говорят хоть где-нибудь на земном шаре». Еще бо́льшую ценность этой книге придает то, что она основана на фактах, а не на вымысле, а ее создатель был непосредственным участником описываемых событий. В наше время, когда бо́льшая часть огромного литературного наследия Великой войны позабыта и заменена конспектами, комментариями и учебниками по истории для новых поколений, когда сложные стратегические операции многотысячных армий анализируют разве что студенты военных учебных заведений, когда интерес к кровопролитным сражениям тех лет неуклонно ослабевает, а оценка результатов войны становится все более объективной, повествование Лоуренса о восстании в пустыне не теряет актуальности и продолжает сиять огнем бессмертной славы.

После того как этот литературный шедевр был написан (сперва потерян, а затем написан снова), когда нашлись нужные иллюстрации, когда все вопросы с типографией и разбивкой текста наконец разрешились, когда Лоуренс на мотоцикле привез свои драгоценные тома тем немногим – очень немногим, – кого он счел достойными своего творения, он, к счастью, нашел себе другое дело, и это дело действительно радовало и согревало его душу. Он, как никто другой, понимал все значение авиации как транспортного средства и вида вооружения. В жизни рядового летчика он нашел то спокойствие и душевное равновесие, которого ему не могли дать ни высокие государственные посты, ни командирские должности. Он думал, что, став рядовым королевской авиации, он сможет повысить престиж этого благородного рода деятельности и привлечет амбициозных и талантливых молодых людей в эту сферу, где их силы были столь необходимы. За эту благородную миссию, которой он посвятил последние 12 лет своей жизни, за тот пример, который он показал остальным, мы должны сказать ему отдельное спасибо. С его стороны это был воистину королевский подарок нашей стране.

Если на этот раз я уделил слишком много внимания пережитым Лоуренсом страданиям и лишениям, а не его достижениям и героическим подвигам, то это потому, что о свершениях этого человека всем и так хорошо известно. Он обладал разносторонностью истинного гения. Природа одарила его волшебным ключом, который открывал перед ним двери самых разных сокровищниц. Лоуренс был не только солдатом, но и ученым. Он был не только политическим деятелем, но и археологом. Он был тонким знатоком арабского мира и верным союзником арабов. Он был не только философом, но и механиком. Фон, создаваемый его суровым жизненным опытом, особенно оттенял то обаяние и веселье, которыми было наполнено дружеское общение с этим человеком, и то благородное величие, которое всегда отличало его натуру. Тем, кто знал его лучше всех, его недостает больше всех; но в первую очередь его недостает нашей стране, особенно сейчас. Потому что сейчас как раз наступает то время, когда политики начинают непосредственно заниматься решением серьезнейших проблем, которые когда-то пытался осмыслить Лоуренс: таковы, например, проблемы укрепления воздушной обороны и налаживания отношений с арабами. Несмотря на то, что этот человек всегда отказывался от предлагаемых ему государственных должностей, меня никогда не покидало ощущение, что при необходимости он бы обязательно откликнулся на зов отечества и выполнил свое высокое предназначение. Пока Лоуренс был жив, создавалось ощущение – во всяком случае я чувствовал это постоянно, – что вот-вот появится какая-то наиважнейшая задача, которая обязательно отвлечет его от выбранной им скромной цели и снова заставит работать в полную силу, переместив в эпицентр исторических событий. Однако этого не произошло. Лоуренс услышал зов, к которому, безусловно, давно был готов, но это был зов иного рода. Все произошло так, будто он сам этого хотел, – быстро и внезапно, на головокружительной скорости. Он совершил последний решительный рывок в своей незаурядной, полной приключений жизни и покинул этот мир.