Репинский вспомнил первый приход дивчины, вспомнил переполох матерей и с досадой пожал плечами:

— У нас был уже разговор по этому поводу. Зачем же переливать из пустого в порожнее?

— Так мы же почти всю зиму занимались... Всю программу одолели. Вы только допустите...

— Что? — захохотал Репинский. — Сами занимались? Без руководителя, без всякой практики... Ну и потешный же вы народ!.. Иди, Ветлугина, не мешай. Без тебя работы полно. — И он выпроводил ее из кабинета.

Нюша медленно побрела к дому. Что же она теперь скажет девчатам? «Нет нам, девкам, ходу и не будет...» — вспомнились ей слова Тани. Неужто так и смириться с этим?

Около правления Нюша столкнулась с Василием Силычем.

— Чего пригорюнилась, красна девица? — спросил он. Помявшись, Нюша рассказала о своем разговоре с Репинским.

— А ты не журись... на парнячьи дела не зарься. У тебя и своих хватит! — успокоил ее Василий Силыч. Сменивший полушубок на пиджак, а мохнатую баранью шапку на приплюснутую кепку, он благодушно поглядел на белесо-голубое небо, на позеленевшие ветви деревьев, на шумливых грачей у дороги. — Весна-то, вот она... на пятки наступает. Скоро пахота, сев... — Председатель повеселевшим голосом сообщил, что дела у них в артели, как видно, налаживаются — на днях дал свое согласие работать бригадиром второй бригады Тимофей Осьмухин.

— Осьмухин? — удивилась Нюша. — Да ему же наша артель что кость в горле..

— Ничего... Прозрел мужик, одумался. Да и сынок у него, сама знаешь, приехал. Вполне сознательный, передовой...

— А Степа Ковшов с курсов вернется. Его куда поставите?

— Запаздывает Степан с приездом. Да и молодой он еще в бригадиры. А Осьмухин для нас клад сущий. Землю нутром чует...

И еще Василий Силыч сообщил, что МТС выделила для обслуживания кольцовского колхоза целую тракторную бригаду во главе с Антоном Осьмухиным. Сейчас в бригаду требуются прицепщики, кухарки, подвозчики воды и горючего. Он предлагал эту работу взрослым колхозникам, но те отказались. Обидно им ходить в подручных у зеленых юнцов, которые теперь будут пахать землю.

— Давай, комсомолия, выручай! — обратился председатель к Нюше. — Ваше дело молодое. Ты подбери-ка ребят понадежнее.

— Парни у нас все уже при деле, — ответила Нюша. — Вот если бы девчат...

Василий Силыч покачал головой:

— Боюсь, мамаши будут возражать. К тому же и Репинский против женского персонала. За мужчин ратует. Оно и справедливо — дело такое... машины, железо.

— И вы туда же, дядя Вася, — обиделась Нюша, но предложение председателя ей показалось заманчивым. Это же очень хорошо, если девчата всю весну и лето будут в поле, около тракторов. Присмотрятся к ним, привыкнут, поучатся водить. Попробуй тогда не допустить их к экзаменам. И как она раньше об этом не подумала!.. — Обязательно девчат надо, — загорелась Нюша. — Я сагитирую их, раскачаю...

— Ну что ж, попробуй... — согласился Василий Силыч. Разговор с девчатами состоялся в этот же день. Нюша сообщила им, что от правления колхоза получено боевое задание пойти на тракторы прицепщиками.

— Парни пахать, а мы на них поглядывать, — обиделась Зойка. — Нет уж, спасибочко, пусть сами выкручиваются.

Но Нюша с таким жаром принялась расписывать профессию прицепщика — он же первый командир над плугами, а плуги — это, в конце концов, самое главное при вспашке земли, — что подруги согласились пойти в тракторную бригаду.

Только никто не хотел стать кухаркой.

Нюша рассчитывала, что ей удастся уговорить Феню, которая неплохо умела стряпать, но та наотрез отказалась:

— Привереды они, эти парни... Разве на них угодишь! Лучше я в прицепщики пойду — к трактору поближе.

Нюша и сама хотела быть поближе к машине, но делать нечего — не оставлять же бригаду без кухарки.

— Так и быть! — скрепя сердце согласилась она. — Пойду в стряпухи. Кто еще со мной? Таня, может, ты?

И Таня согласилась.

Место для полевого стана тракторной бригады Антон выбрал на Руслановском взгорье.

За увалом раскинулась небольшая березовая рощица, внизу в овражке протекала речушка с круглыми бочагами.

Полевой стан соорудили за один день. Зеленый вагончик на колесах поставили под тенью берез, в отдалении сгрузили бочки с горючим, предварительно вспахав вокруг них землю. С другой стороны стана, поближе к речке, устроили кухню и столовую. Парни сделали навес, сколотили из досок стол, скамейки, сложили из камня-дикаря печку.

— Ну, стряпухи, ни пуха вам, ни пера, — сказал Антон Нюшке и Тане. — Корми́те на убой — аппетит у ребят зверский!

— А это уж по работе глядя! — ответила Нюша. Молодые кухарки привезли из колхоза продукты, топливо, принесли из речки воды, затопили печку.

— Чего для начала готовить будем? — спросила Таня, вопросительно поглядывая на подругу. — Я ведь стряпка-то никакая...

Для первого дня девчата постарались, не пожалели продуктов, простояли у печки более трех часов, и обед действительно получился на славу.

Трактористам был подан наваристый — ложку не провернешь— борщ, аппетитное — пальчики оближешь — жаркое, сладкий-пресладкий компот, и всего было вдоволь, так что любящий поесть Уклейкин трижды просил добавку и под конец задремал прямо за столом.

Парни в один голос назвали обед царским, пришли в благодушное настроение и на все лады расхваливали поварские таланты девчат.

— От лица бригады выношу кухаркам благодарность, — шутливо поблагодарил Антон. — Так держать!

— Есть так держать! — козырнула Нюша.

На второй и третий день обед был не хуже, с той только разницей, что компот был уже не такой сладкий — запасы сахара были на исходе.

А еще через два дня Таня с ужасом обнаружила, что продукты, отпущенные колхозом на неделю, подходят к концу. Вместе с Таней она отправилась в колхоз к кладовщику и, пожаловавшись на волчий аппетит у трактористов, выпросила у него еще продуктов. Но до конца недели их все равно не хватило бы. Нюшка завернула домой и прихватила толику крупы, сала и сахара. Не на голодный же паек ребят сажать! Чего доброго, они еще пахать перестанут.

Таня не выдержала и рассказала о Нюшкиной щедрости прицепщицам. Обозвав Нюшку транжиркой и мотовкой, девчата тоже тайно от матерей принесли продуктов. Так они подкармливали трактористов до конца недели, пока не получили из колхозной кладовой продукты на вторую неделю.

После этого девчата решили, что старшей кухаркой больше подходит быть Тане: она должна головой отвечать за продукты, бережно их расходовать, а Нюшка пусть будет при подруге за кухонного мужика.

Нюша не возражала. У нее в бригаде нашлись другие дела.

Она взяла за правило следить за порядком в вагончике-общежитии: подметала и мыла пол, стирала и чинила белье.

Чаще всего, оставив Таню у кипящего котла, Нюша брала жбан с холодным квасом и отправлялась в поле к трактористам.

Она подолгу брела за трехлемешным плугом, прицепленным к трактору, наблюдая, как острые лемехи рвали старые, заросшие сорняками межи, как светлые изогнутые отвалы вздыбливали маслянистые влажные пласты земли, переворачивали их и ровно укладывали на дно борозды.

Поле менялось на глазах. Неприглядное, по-весеннему неубранное, в проплешинах пробивающихся желто-зеленых сорняков, оно становилось ровно коричневым, словно искусный маляр проходил по нему своей великаньей кистью. Потом, подсыхая, поле чуть серело, покрывалось палево-пепельным налетом.

«Сколько бы сюда лошадей надо, плугов, пахарей, если бы не машины!» — думала Нюша, следя за ползающими по полю «СТЗ» и «Путиловцами».

Заметив Нюшку со жбаном на плече, тракторист останавливал машину, выпивал кружку холодного квасу, а она, пользуясь остановкой, забиралась на трактор.

— Прокачусь чуток с тобой? Можно?

— А чего ж нельзя, — благодушно разрешал тракторист и, приосанившись, трогал машину.