— Ни в одном глазу, товарищ директор!

Репинский вытер платком взмокший лоб и, махнув рукой, велел Лощилину читать дальше.

Механик быстро дочитал приказ, и на этом собрание закончилось.

Все повскакали с мест. Парни принялись вытаскивать в коридор скамейки. Гармонисты, словно моторы тракторов перед выездом в поле, опробовали гармони. В дверях уже толпились девчата из Кольцовки — наконец-то все трактористы в сборе и можно будет танцевать хоть до утра.

Нюша незаметно выскользнула за дверь — ей было не до танцев. На крыльце ее догнали подружки.

— Ой, Нюшка, а туфельки-то какие! — затараторила Зойка. — Отрада, загляденье! И почему только ты отказалась....

— Почему да зачем... — перебила ее Таня. — Нюшка же ясно сказала, совесть надо иметь. — И она с уважением посмотрела на подругу.

Горько и обидно, когда тебя незаслуженно ругают, а вот когда хвалят безо всякой причины, редко кто возразит против этого. Нюша же нашла в себе силы отказаться от незаслуженной похвалы. Значит, она все такая же, как и раньше, и не удалось Антону опутать ее. Вот если бы Степа знал об этом. Как бы он порадовался!

— А Кочетков-то как хорошо сказал, — заметила Феня. — «По примеру Ветлугиной»... И премию на стол.

К девчатам подошел Антон и шутливо распорядился:

— А ну, всем на танцы! Не срамить нашу бригаду!

Взяв Нюшу под руку, он отвел ее к мастерским и сообщил, что завтра они должны поехать в город, на областной слет передовиков-механизаторов.

— В область? На слет? — удивилась Нюша. — Да какие же мы передовики?

— Ну-ну, не прибедняйся. Начальство, оно знает, кого посылать. Все равно лучше нас с тобой в бригаде никто не работал... — Антон заглянул девушке в лицо. — Нам уже и командировки выписали. На три дня. Вот вместе и поедем.

Нюша покачала головой:

— После всего что было... Ну нет! Я на слет не ездок... Да и тебе не советую.

— Так командировки же готовы! — всполошился Антон.

— Пусть на других перепишут.

— И чудна́я же ты дивчина, — с сожалением сказал Антон. — Ей премию в зубы, а она брыкается.

— А тебе бы только жить по поговорке: дают — бери, бьют — беги, — усмехнулась Нюша. — Ну нет, я так не привыкла. У меня еще совесть есть.

— «Совесть, совесть»! — нахмурился Антон. — Да что вы одно заладили — то Фенька, теперь ты. Просто я работать умею. И машина меня слушается, начальство ценит. Что же мне теперь — от славы да от почета отказываться? И не моя вина, что в трактористы всякие недоделыши поналезли.

— Вон ты как о товарищах заговорил!

— Не о всех, конечно. Тебя я знаешь как уважаю. Ты любого парня за пояс заткнешь. — Антон схватил Нюшу за руку и привлек к себе. — Слушай, чего я думаю. Поработаем здесь еще годик, заручимся хорошими справками: так, мол, и так, передовики, премированные ударники, а потом в совхоз махнем. Или еще куда. Нам с тобой везде место найдется.

— Никуда я отсюда не собираюсь, — отстранясь, холодно сказала Нюша. — Ни с тобой, ни одна. И заруби себе на носу.

— Понимаю, — притворно вздохнул Антон. — Все дружка своего ждешь... Ковшова.

— Кого бы ни ждала — это моя забота.

— А дело-то с ним серьезнее получается, чем мы думали.

— Что — серьезнее? — насторожилась Нюша.

— Ну, это самое... хищение семенного зерна. Уже второй месяц следствие идет... Запутанное дельце, загадочное. Ты слышала, что в деревне начинают поговаривать? В тюрьме, мол, ни за что ни про что так долго держать не будут.

— Да ты что?.. — Нюша даже отступила назад. — И ты веришь этому?

Антон неопределенно пожал плечами:

— Я к тому, что всякие слухи пошли... И вообще, зачем тебе все это... Ну, скажем, вернется когда-нибудь Степка. А клеймо на нем все равно останется: в тюрьме побывал парень. Как тавро на лошади, на всю жизнь. Тебе-то каково будет... Подумай только.

У Нюши перехватило дыхание.

— Уходи, Осьмухин... Уходи! — хрипло выдавила она и бросилась прочь от мастерской.

Навстречу ей спешили девчата.

— О чем он с тобой? — нетерпеливо спросила Таня.

— Да так... о всяком, — тяжело дыша, ответила Нюша. — В город зовет... на слет ударников.

— Ну, а ты?

— Отказалась... Какая же я ударница! Только чужое место на слете занимать.

— Вот и зря, — сказала Таня. — Степу бы навестила, передачу ему отвезла... Поезжай, не отказывайся.

«И впрямь надо поехать», — подумала Нюша и обратилась к девчатам:

— Вы потанцуйте, коли охота. А я домой пойду... Что-то ноги гудят.

Подруги переглянулись.

Таня, в свою очередь, пожаловалась, что у нее от табачного дыма закружилась голова, Феня вспомнила про заболевшую мать, и девчата направились к Кольцовке. Зойка покосилась на дверь конторы, откуда доносились звуки гармошек, отчаянный топот ног и, вздохнув, поплелась за подружками.

По дороге девчата нагнали колхозников и Митю Горелова. Те неторопливо шагали по окаменевшей от мороза дороге и продолжали ругать МТС.

— А мы все еще сходуем, — сказал девчатам Анисим. — Жалко, словцо мне не дали, а то бы я разделал ваших молодцов под орех. Тоже мне ударники полей! Казакуем, тракторуем! Ты это здорово спесь-то с парней посбивала. Молодчина! А что туфель лишилась — не жалей. Разбогатеет колхоз — мы тебе две пары отвалим.

— Да что вы, дедушка! Я и не думаю о них!

— Здорово-то здорово! — вмешался в разговор Игнат Хорьков. — А все же вас, молодых, спросить надо. Вы же свои, кольцовские, а такую поганую работу в бригаде терпели?

— Мы-то при чем? — удивилась Зойка. — Пятая спица в колеснице... прицепщицы.

— Вы на машине сидите, и к земле ближе всех нас. Вот вам бы и доглядывать.

— Да много ли нас, кольцовских-то, в бригаде? — сказала Феня. — Все больше пришлые. Колхоз для них — дело далекое.

— Вот то-то и оно! — вздохнул Анисим. — Когда далекое да стороннее — толку не жди...

Показалась Кольцовка. Игнат Хорьков, Аграфена и Анисим пошли по своим домам. Девчата и Митя медленно брели вдоль улицы.

— Вот это да-а, — с досадой протянула Зойка. — Кто-то пахал, а мы за них в ответе. Дядя Игнат скажет тоже.

— А они, пожалуй, в чем-то правы, — задумчиво сказала Нюша. — И Степа Ковшов не раз говорил об этом...

— О чем? — переспросила Феня.

— А вот о чем. Надо нам свою бригаду собирать. Подобрать надежных кольцовских ребят и девчат... Кто, конечно, землю любит да с кого потом за работу спросить можно. Послать их зимой на курсы трактористов, а с весны — в поле. Чтобы на совесть работали, дружно, с охотой... И чтобы люди уважали таких трактористов и никто плохого слова про эмтээс сказать не посмел. Митя, ведь правильно я говорю?..

— Верно! — поддержал Митя. — Был такой план у Степы. Он все собирался на ячейке его обсудить. Да что там говорить много — нужна нам такая бригада. Еще как. Тут и слепому ясно.

— У нас и парней-то в селе почти не осталось, — заметила Зойка.

— А знаете, из кого бы я эту бригаду составила? — Нюша задорно оглядела подруг. — Из девчат. Да, да, вы не удивляйтесь! Не такие уж мы никчемушные... В первую очередь вас записала — вы же почти трактористки, потом человек десять новеньких бы позвала... Девчат в деревне хватит!

— Девчачья бригада! — вскрикнула Зойка. — Умора же!

— Для острастки Митю с Уклейкиным можно будет оставить, — улыбнулась Нюша. — Мужики все-таки, твердая рука...

— Да нашу сестру и на курсы-то не примут, — высказала сомнение Феня. — Будем, как в прошлом году, пороги эмтээс обивать.

— Но Нюша все же добилась своего, получила права, — сказал Митя.

— Так она измором начальство взяла.

— Ничего... Мы все теперь зубастее стали. Обломаем Репинского, — заверила Нюша и предложила поговорить о новой бригаде на ячейке.