— А мы вас поджидаем, — обратился Тимофей Осьмухин к председателю комиссии. — Интересуемся очень, как вы наш урожай определите? Дюже нас пильщик беспокоит...

— Урожай вроде как средний, — ответил председатель комиссии, большеголовый, грузный человек, зарумянившийся в поле от солнца. — Запишем по второй категории. Пудов по шестьдесят с гектара соберете — не меньше...

— По второй?! — испугался Василий Силыч. — Да вы нашего пильщика не знаете! Злее этого паразита на всей земле не сыщешь. Он же за три дня такое нашкодит — тоска. Весь урожай ополовинит... — Председатель кивнул на колхозников. — Вы хоть людей наших спросите.

Первым заговорил Тимофей Осьмухин. Он назвал года, месяцы и даже дни за последние два десятка лет, когда на их полях появлялся пильщик, и даже рассказал поучительную историю о том, как, понадеявшись на урожай, он купил у мельника под новый хлеб лошадь. Но на хлеб вдруг напал пильщик и нанес большой урон урожаю. Хлеба как раз хватило, чтоб расплатиться с мельником, себе же на зиму ничего не осталось. Пришлось коня продавать мельнику за половинную цену.

— Меньше поганого таракана насекомое, а в дураках меня оставило, — закончил свою речь Осьмухин. — Так что, как вы урожайная комиссия, должны нашему колхозу оказать снисхождение...

Осьмухина сменил Горелов. Он не без ехидства заметил, что комиссия и без их подсказки должна знать, что пильщик в их местах — это вроде саранчи, об этом даже в книжках написано, и потребовал уменьшить цифру урожайности наполовину.

— Ну, ну, вы не увлекайтесь, — остановил его председатель комиссии. — Не так уж страшен этот жучок. Да и в поле мы его почти не обнаружили...

— Это как так не обнаружили? — нахмурился Осьмухин.

Председатель комиссии кивнул на Степу:

— Вот и ваш агроуполномоченный все утро с нами на полях ходил... Может подтвердить.

— Думаю, что Осьмухин с Гореловым преувеличивают, — сказал Степа. — Пильщика нам бояться пока нечего.

— А ты где жучка-то искал — не на березах ли? — насмешливо спросил Осьмухин. — А может, еще в книжке про него не вычитал, от божьей коровки не отличишь?

— Искал где положено, — вспыхнул Степа. — А вот панику разводить не стоило бы...

— Да ты что, Ковшов? — зло обернулся к нему Осьмухин. — Решил людей совсем без хлеба оставить? — И он кивнул колхозникам: — А ну, граждане, показывай!..

Колхозники окружили стол, за которым сидели члены комиссии.

Прохор Уклейкин вытащил из кармана банку из-под зубного порошка и высыпал на столешницу кучку зеленоватых жучков. Горелов достал из-за пазухи бумажный фунтик с пильщиками. Сам Осьмухин вынес из соседней комнаты небольшое ведерко, полное мертвых жучков, и поставил его па стол.

— Еще надо или хватит? — спросил он членов комиссии. — Желаете, можем раздобыть этого добра сколько угодно...

— Довольно, довольно! — замахал руками председатель комиссии, отодвигаясь подальше от стола.

— Видишь, какая прорва на хлеб навалилась, — шепнул Степе Василий Силыч. — А ты все не веришь. — И он обратился к членам комиссии: — Куда ни кинь, а урожайность снижать придется. Съест нас пильщик. Не верите, так вот людей послушайте... У нас сегодня вечером как раз общее собрание будет о хлебозаготовках.

Степа в замешательстве вышел из правления.

На улице его догнали Нюша и Феня.

— Ничего не понимаю, — пожаловался им Степа. — Откуда колхозники набрали столько пильщиков? Почему же мы не заметили?

— Значит, и впрямь искать не умеем, — заметила Феня.

— А дела-то невеселые, — со вздохом сказала Нюша. — Вот она, земля наша! Только урожаю порадуешься, а уж за спиной беда какая-нибудь: то пильщик, то туча с градом, то суховей.

— Да, теперь пойдет заваруха в деревне, — мрачно согласился Степа. — Слухи всякие, жалобы, стоны. Люди опять от артели шарахнутся. — Он вдруг остановился и посмотрел в сторону поля. — А знаете что?.. Пильщик пильщиком, а нам сдаваться не к лицу. Пойдемте завтра жучков собирать.

— Да их же там тьма-тьмущая, — возразила Феня. — Что мы сделаем?

— Сделаем, если захотим. Придется, конечно, молодежь поднять. И мальчишек с девчонками. Целая армия соберется... Да, вот еще что. Надо об этом на колхозном собрании сообщить, чтобы люди не очень-то в панику ударялись...

В сумерки Степа с Нюшей отправились на колхозное собрание.

Проходя мимо лавки сельпо, они заметили за углом Клавку и рядом с ней Феню Осьмухину.

Размазывая по щекам слезы, девочка горько плакала, а Феня, присев на корточки, старалась ее утешить.

Степа с Нюшей подошли ближе.

— Что с ней? — обратилась Нюша к Фене. — Подралась, что ли, с кем или побили ее?

Клавка продолжала всхлипывать.

— Она говорит, что обсчитали ее... конфет недодали, — пояснила Феня.

— Каких конфет?

Феня пожала плечами и сказала, что толком от Клавки ничего не может добиться.

Нюша опустилась на завалинку, усадила Клавку рядом и вытерла ей нос.

— Ленька небось обидел?

—...Ага... Ленька... — выдавила наконец Клавка и, разжав ладонь, показала слипшиеся паточные карамельки. — Еще орехи обещал, пряники... И все себе взял. Обманщик такой!.. Я ему сколько жучков насобирала...

— Каких жучков? — насторожилась Нюша.

— Ну, этих самых... что колоски перепиливают, хлеб губят. Пять коробков собрала... Больше всех...

Слово за словом, и Клавка выдала все, что знала. Дядя Тихон и Тимофей Осьмухин велели Леньке с мальчишками собрать в поле побольше жучков-пильщиков. За каждую полную спичечную коробку они платили по пятиалтынному. Мальчишки старались вовсю: забыли про ягоды, про речку и целые дни выискивали в поле пильщиков. Ленька даже привлек к этому делу и ее, Клавку, обещав ей потом всякие подарки. И вот сегодня дядя Тихон и Тимофей Осьмухин расплатились с мальчишками. Ленька получил от них деньги, накупил в лавке кучу сладостей, но ее бессовестно обманул, сунув в руку всего лишь с десяток карамелек.

— Погоди, погоди... — перебила Нюша Клавку. — А где вы жучков собирали?

— Везде шарили, — ответила девочка. — Только у нас в поле их мало... Мы больше не по нашим полям ходили... далеко отсюда.

Нюша нахмурилась и поднялась с завалинки.

— Иди домой, — строго сказала она сестренке. — И не нюнь!.. Нос вытри. А с Ленькой я потом поговорю.

Клавка ушла.

Нюша переглянулась со Степой и покосилась на Феню. Та стояла, отвернувшись в сторону и опустив голову. Нюша коснулась ее плеча.

— Видали, чем мой папаша промышляет?.. — с трудом выдавила Феня. — Как был мужик-собственник, так и остался. Чуть дело хлеба коснется, так он голову теряет. И зачем только его бригадиром назначили?..

— Мой отчим ему тоже не уступит, — отозвалась Нюша. — Два сапога пара.

Феня задумалась.

Доколе же она будет молчать и мириться со своими родителями? Собиралась уйти из дому и начать жить по-своему — не сумела. Надеялась, что с приездом Антона в доме многое переменится, но опять все идет по-старому.

Да и Антон стал совсем не таким, как раньше.

Позавчера Феня нечаянно подслушала его разговор с отцом.

...Дело было поздно вечером. Антон пришел из тракторной бригады домой, помылся, поужинал и лег спать. Когда в доме все стихло, Тимофей в нижней рубахе подошел к постели сына и сел у него в ногах.

— Антоша, слышь, что ли? — вполголоса заговорил он. — У меня вот кости ноют... старость, видно, чуют. И сна нет.

— Хлеб жалко городу везти, вот и сна нет, — усмехнулся Антон. — В тебе кровь гуляет мужицкая...

Отец молча поднялся. Ему хочется обругать сына и уйти. Но он почему-то не уходит и вновь опускается на постель.

— Ну ясно — мужицкая... — почти с удивлением восклицает Тимофей. — А какая же еще? Что я, святой иль коммунист? Чай, жалко мне свое добро-то? Ты, Антоша, не заедайся, не ершись, прошу тебя. Поговори, как сын с отцом... по-хорошему, по-родному.