— Вот и дурак! За кражу коней зараз пять лет схлопочете... со строгой изоляцией.

Горелов вдруг рухнул на колени:

— Пощадите, Николай Сергеевич! Не выдавайте! Век вам служить буду...

— Вы лучше скажите, для кого стараетесь? — помолчав, спросил Лощилин. — Кто вас на колхозных коней науськал?

— Сами, товарищ Лощилин... До всего сами дошли... — торопливо заговорил Горелов. — Деньжат не хватало, подзаработать решили.

«А он, кажется, не болтлив. Такой, может, и пригодится, — удовлетворенно подумал Лощилин и заставил Горелова подняться.

— Ну ладно... Пощажу я вас, Горелов, для первого раза.

Переминаясь с ноги на ногу, Горелов ошалело смотрел на механика:

— Николай Сергеевич, да я... Вы только прикажите!.. Что ни на есть для вас сделаю!

— А сейчас уходите, пока вас не задержали, — распорядился Лощилин, оглядываясь по сторонам. — Лошадь, конечно, мне оставите. Утром час в час явитесь на склад, на работу. И чтоб никаких подозрений на вас не было... Ну, что вы остолбенели? Действуйте, как сказано.

Часто оглядываясь на механика, Горелов свернул на боковую дорогу и вскоре растворился в молочном тумане.

Лощилин словил стоявших поодаль лошадей и, держа их за поводья, повел к Кольцовке.

При выходе из леса ему встретилась группа верховых. Впереди всех ехали Нюша, Митя Горелов, Игнат Хорьков и Василий Силыч.

Нюша первая заметила Лощилина:

— Лошадь отбили, товарищ механик? Ой, да она же хромает!

Лощилин передал председателю повод охромевшей лошади:

— Вероятно, ногу подвернула. Бросили ее по дороге. А конокрадов я так и не догнал. Видать, далеко уехали. Поздно ваш конюх тревогу забила.

— Так я ж говорила, что случилось со мной, — чуть не плача, сказала Нюшка.

— Да-а, опять нам удар в спину, — тяжело вздохнул Василий Силыч. — И это перед весной, перед севом...

— А все же поехали дальше, — махнул рукой Игнат Хорьков. — Может, еще и на след нападем.

Колхозники, тронув лошадей, устремились к Заречью.

Девчата продолжали учиться. Они собирались у Ветлугиных два раза в неделю, вслух читали учебник и разбирались на плакате в схематическом чертеже трактора.

— Ой, Нюша, — предупредила ее Аграфена, — опять ты девок захороводила. Матрена с Дарьей грозятся скандал тебе устроить...

— А ты возьми да помоги нам, — попросила Нюша.

— Как это?

— Ну, скажем, успокой их при встрече. Мол, девчата ни про какие курсы не думают... Просто так собираются, на посиделки.

— Так бабы вот-вот в дом нагрянут... все ваши курсы разгонят.

— А ты, мама, поглядывай... Как они на горизонте появятся, посигналь нам.

— Не затягивай ты меня в свои дела... — взмолилась Аграфена, но, хозяйничая у печки, то и дело поглядывала через окно на улицу.

И правда, женщины не раз заглядывали к Ветлугиным. Но, предупрежденные Аграфеной, девчата успевали вовремя убрать учебники, тетради и плакаты. Запевали протяжную песню и принимались вязать носки или варежки.

Как-то Нюша пригласила к себе в дом Митю Горелова с Уклейкиным и, усадив их за стол, заставила слово в слово повторить последнее занятие на курсах трактористов при МТС.

Митя пересказал все очень скупо и коротко, а Уклейкин же начал пороть отсебятину и так все запутал, что девчата схватились за головы.

— А мы-то думали, что вы нам поможете! — рассердилась Нюша. — Имейте в виду: засыплетесь на экзаменах — на ячейку потянем, спросим как надо. Зачем же мы вас на курсы посылали?

Парни ушли, а через несколько минут Митя вернулся обратно и, вызвав Нюшу в сени, озабоченно заговорил, что дело на курсах поставлено как-то странно: народу зачислили мало, учат кое-как, а к машинам почти не допускают. Чуть какая промашка — придираются, отчисляют.

— Не знаю, что у вас за курсы такие липовые, — расстроилась Нюша. — А мы-то на вас рассчитывали.

И ей пришлось пойти на поклон к Антону Осьмухину. Парня не надо было даже упрашивать — он сам охотно вызвался помогать девчатам.

Занятия с ними он начал как заправский преподаватель— объяснял устройство трактора по чертежам и схемам, заставлял вести записи в тетрадях, задавал уроки на дом.

— Правильно, Антоша, — похваливала его Нюша. — Ты с нами построже будь... учи как положено.

Уступая настойчивым просьбам Нюши, Антон раза три пригонял трактор на лесную поляну и втайне от начальства МТС обучал девчат водить машину.

За эти недели он стал частым гостем у Ветлугиных. Все свое свободное время Антон проводил у них в избе, помогал Клаве и Леньке готовить уроки, охотно беседовал с Аграфеной и Гореловым.

Когда же Нюша возвращалась с конюшни, Антон обычно приглашал ее на вечерку или в избу-читальню на танцы.

— Да мне еще третий раздел доконать надо... насчет зажигания — не очень твердо отказывалась Нюшка — Не успела я вчера...

— Иди, иди, погуляй! — говорил Горелов, многозначительно поглядывая на молодую пару. — Только и землю потрясти, пока молоды.

Нюша начинала собираться, потом, спохватившись, заглядывала в учебник по тракторному делу или в тетрадь с записями и умоляюще просила Антона:

— Сейчас пойдем... Вот только заковыка одна... недопонимаю я. Растолкуй что к чему.

Поглядывая на часы, Антон начинал торопливо объяснять, потом все-таки вытаскивал дивчину на вечерку.

А на танцах в избе-читальне Нюша вдруг принималась расспрашивать парня про карбюратор, жиклер, богатую и бедную смесь.

— Вот скаженная! — смеялся Антон. — А ты о чем-нибудь другом поговорить можешь?

— О чем это другом? — непонимающе спрашивала Нюшка и, поймав на себе пристальный взгляд Антона, вспыхивала и отворачивалась. — Пока за трактор не сяду, ничего знать не желаю...

— Насчет этого будь спокойна, — заверял Антон. — Будешь ты за рулем! Положись на меня.

Девчата стали поговаривать, что Антон Осьмухин неспроста так часто встречается с Нюшкой и все их занятия по тракторному делу — одна лишь видимость для отвода глаз.

Зойка не без зависти убеждала подруг, что Нюшка с Антоном без ума влюбились друг в друга, а Таня ходила молчаливая и подавленная.

— Ты что это, подружка, такая? — как-то спросила ее Нюша. — Иль мы с тобой не поделили чего?

— Нам делить нечего, — ответила Таня. — Ты бы лучше Степе отписала, как трактор изучаешь, да какой у тебя учитель объявился.

— Учитель справный... Очень я им довольна.

— Еще бы... — усмехнулась Таня.

— Вот ты о чем, — догадалась Нюша и засмеялась. — Ой, и дурные же вы, девчата. Ничего не понимаете. Мне бы только к машине прилепиться, а там хоть и трава не расти. А когда приспичит, и козлу поклонишься.

Весна нагрянула стремительно. Отгремели пенистые озорные ручьи в оврагах, снег с полей сошел за одну неделю, обнажив парящую влажную землю. Горизонт раздвинулся, небо стало высоким, просторным, теплые волны воздуха омывали всю округу.

По утрам Нюша выбегала на усадьбу, за сараи, и жадно вглядывалась в поле. Земля, шершавая, взъерошенная, только что освободившаяся от снега, раскинулась широкими темными полосами и ждала пахаря.

Нюша глубоко вдыхала напоенный запахами весны воздух, щурилась от солнца, потом, скинув сапоги, ступала босой ногой на непрогретую еще землю.

Она любила эту пору. На душе было неспокойно, куда-то тянуло, чего-то хотелось, а чего — она и сама не знала. То ей чудилось, что пора отправляться в дальний путь — шагать бы с котомкой за плечами полевой подсыхающей дорогой, спускаться в низины, подниматься на пригорки и так идти далеко-далеко, до самого синего горизонта. То ей казалось, что она непременно должна быть в поле, ладить плуг, обряжать лошадей или еще лучше — готовиться к пахоте вместе с парнями из МТС.

Занятия на курсах трактористов закончились, и парни начали сдавать экзамены.

Нюша с девчатами повторила все пройденное и уговорила Антона спросить их по тракторному делу. А наутро она отправилась к директору МТС и попросила допустить девчат вместе с парнями к экзаменам.