Через некоторое время они услышали глухие удары, как будто в дверь били чем-то тяжелым. Послышалось натужное завывание мотора. Фрамиджян и Розалия вжались в спинку дивана, причем сделали это с максимальной осторожностью. Внезапно дверь слетела с петель и упала на ковер в гостиной. На ее месте возник прямоугольник солнечного света, частично заполненный «Бьюиком» последней модели «Бушмастер» с погнутым бампером. Именно им и выбили дверь.

– Кажется, я сейчас потеряю сознание, – прошептала Розалия.

– Сейчас не время, – предупредил ее Фрамиджян. – Не забывай, что у нас тут бомба.

– Именно поэтому я его и потеряю!

– Постарайся хоть немного продержаться.

Машина отъехала назад. В комнату ворвались двое мужчин. На одном из них была белая рубаха гуайабера, а на другом – фиолетовая футболка с золотыми полосами. В руках они сжимали пистолеты.

– Стойте! – закричал Фрамиджян. – Тут бомба!

Оба мужчины вбежали с такой скоростью, что, казалось, вот-вот врежутся в диван. Но в последнее мгновение им все-таки удалось затормозить.

– Где бомба? – спросил Альварес.

– Здесь, на диване, – ответил Фрамиджян.

– И что мне надо с ней сделать?

– Ничего не делай! Пусть твой напарник придержит ее, чтобы не шевелилась, а ты поможешь мне и Розалии встать с дивана.

Пока Манитас держал бомбу, Альварес помог Фрамиджяну и Розалии подняться. Он вывел их из дому на безопасное расстояние, а потом позвал Гуччарди.

– Что мне делать с этой штукой? – раздался из дома голос Гуччарди.

– Просто положи ее на пол, dolce – понятно? – и поскорее выходи.

– Сейчас, босс. Эта штука совсем не похожа на бомбу. Я таких еще никогда не видел. Сейчас я положу ее на пол и… Ой!

От мощного взрыва обвалился фасад дома.

Несколько секунд все ошарашенно смотрели на дымящиеся обломки.

– Ну что ж, – наконец заговорил Фрамиджян. – Вот вам и ответ на вопрос – была ли это настоящая бомба. Пошли, Альварес, нам нельзя терять время.

Альварес все еще не мог прийти в себя после взрыва. Его очень огорчила смерть Гуччарди, из которого получился бы первоклассный преступник, если бы не его фатальная неуклюжесть.

– Сейчас я сниму с вас наручники, – сказал он Фрамиджяну.

– Этим можно заняться и попозже, – ответил тот. – У тебя есть машина? Тогда поехали.

– Куда?

– Я хочу разыскать этих ублюдков, – сказал Фрамиджян. – Они еще меня узнают с плохой стороны. Я их с землей сровняю!

– Ицхак! – воскликнула Розалия. – Если ты сейчас меня бросишь, между нами все кончено.

– Отвези нас в «Фонтенбло», – сказал Фрамиджян. – Надо же нам где-то жить, пока не отремонтируют дом.

Блэквелл встретился с Поляком в номере отеля «Немо». Поляк выглядел деловым и невозмутимым. Блэквелл же был на взводе и жутко нервничал.

– Так, «Ролекс» с тобой? Отлично. А зажигалка «Зиппо» со шрапнелью? Хорошо. Вот, возьми еще и это.

Он открыл изящный кейс из тонкой флорентийской кожи, который приготовили на тот случай, если Гусман заплатит остаток наличными. Поляк показал Блэквеллу потайную кнопку на ручке. Блэквелл нажал на нее, и верхняя часть кейса сдвинулась в сторону. Под ней в пластиковой форме лежал небольшой плоский автоматический пистолет «спектр SMG», со скорострельностью девятьсот выстрелов в минуту, только что с итальянской фабрики «Сайтс C.П.А.». В четырех обоймах вмещалось пятьдесят патронов.

– Точность стрельбы невелика, – заметил Поляк, – но в толпе эта штука просто незаменима. Ее нельзя обнаружить даже при помощи рентгеновских лучей. Кроме ствола, весь пистолет выполнен из пластмассы. Использует 9-миллиметровые патроны от «парабеллума». Синусоидальные нарезки предохраняют внутреннюю поверхность ствола от изнашивания. Впрочем, нам сейчас не об этом надо беспокоиться. Берешь его в руку вот так. Первый патрон уже в патроннике, боек взведен. Нажимаешь на эту защелку и можешь стрелять. Никакой перезарядки не требуется. Просто нажимаешь на спусковой крючок, вот и все. Эту штуку даже не надо смазывать. Все детали изготовлены из самосмазывающихся материалов.

Блэквелл взвесил пистолет в руке. Приятно держать такое совершенное оружие. Он положил пистолет обратно в футляр и задвинул верхнюю часть кейса.

– Ладно, – сказал он совершенно спокойным голосом.

Поляк удивился. Только что Блэквелл нервничал, а теперь казался совершенно апатичным.

– Что-нибудь не так? – спросил Поляк.

– Все нормально. Просто… Ну, довольно трудно выхватить пистолет и убить человека, даже если он этого заслуживает.

– Знаю, – ответил Поляк. – Так называемая ковбойская этика. Пусть у противника будет шанс. Пусть он первым выхватит оружие. А уж тогда можно его и убить. Все это чепуха. Забудь об этом как можно скорее.

– Постараюсь, – ответил Блэквелл.

– Вспомни, ты же готовился стать наемником. А наемники никому не дают шанса на победу. Наемник подписывает контракт, по которому обязуется убивать, и убивает людей без всяких сомнений. То же самое и в Охоте.

– Я не подведу, – пообещал Блэквелл. – Ты тоже там будешь?

– Я все время буду поблизости. Если у тебя начнутся неприятности, я тебя прикрою. Чуть что, и я уже рядом. Стоит тебе попасть в беду, и я тебя оттуда вытащу. Поэтому не беспокойся.

– Поляк, меня, кажется, сейчас стошнит.

– Тогда иди проблюйся, и все пройдет.

Блэквелл поспешил в ванную. Через несколько минут он вышел.

– Ну, как теперь себя чувствуешь? – спросил Поляк.

– Теперь все в порядке. Но мне кажется, что моя первая Охота окажется для меня и последней.

– Первая Охота всегда самая трудная, – сказал Поляк. – Время. Нам пора.

– Будь осторожен, – ни с того ни с сего сказал Блэквелл, вышел из гостиницы, сел в машину и уехал.

Поляк наблюдал за ним в окно. У классных Охотников всегда такой темперамент. Но актеры из них никудышные. Главное, чтобы Блэквелл выполнил свою работу. Тогда все пойдет как по маслу. Поляку нравился Блэквелл. Жаль только, что ему нельзя рассказать все. Эта Багамская корпорация затеяла чертовски хитроумную игру.

– Если этот педик еще раз ко мне прикоснется, – сказал Коэлли, – я ему рожу разобью.

– Он не педик, – сказал Блэйк. – Многие латины носят такие рубахи с кружевами.

– И за задницу щиплют?

– Он просто хотел, чтобы ты чувствовал себя как дома. Не бери в голову.

Блэйк и Коэлли прибыли на вечеринку на «Тойоте» модели прошлого года. Она казалась развалюхой рядом с «Мазератти» и «Феррари», не говоря уже о «Кадиллаках» и «Бьюиках». Двое парней в униформах занимались только тем, что парковали машины. Гости прибывали непрерывно. Многие мужчины были в кружевных рубашках, а женщины казались орхидеями на каблуках.

Тито проверял гостей по списку, когда увидел Блэйка.

– Ваших фамилий тут нет, но, думаю, против вашего присутствия никто возражать не станет.

– Пусть только попробуют, – сказал Коэлли, обращаясь к Тито.

Они посмотрели друг на друга тяжелым взглядом. Им обоим было важно сохранить репутацию крутых парней. Блэйк жестом отказался от услуг парковщика и сам поставил машину на стоянку.

– А у них здесь совсем неплохо, – заметил Коэлли.

Агенты вошли в комнату и принялись с интересом глазеть по сторонам. В дальнем конце зала играл бразильский ансамбль – гитара, саксофон и три вида барабанов разных размеров. Разряженные музыканты напоминали бабочек-махаонов в брачный период, а солистка – черноволосая красавица с умопомрачительными грудями – пела таким томным и хрипловатым голосом, что у Коэлли кое-что зашевелилось в штанах. Стиснув зубы, он отвернулся.

– Ага, – произнес Блэйк, – а вот и хозяин вечеринки.

Гусман приблизился к агентам и пожал им руки.

– Рад видеть вас у себя, мистер Блэйк.

– Мне здесь нравится, – сказал Блэйк. – Все нормально?

– О да. Разумеется. Вы тут всех знаете?

– Кто вон та смазливая дамочка в черном бархатном платье?