– Привет, малышка, – сказал я. – Как дела?

– У меня прекрасно, папа. Я опять получила «отлично» в табели успеваемости.

Мы поболтали несколько минут. И тогда я решил, что надо сообщить ей новость.

– Послушай, солнышко, кажется, я не смогу приехать через неделю на твою выпускную церемонию.

– Ох, папа! А что случилось на этот раз?

– Работа, птичка моя. Нам всем надо каждый день есть. Я уеду через день или через два.

– А когда ты вернешься?

– Возможно, недели через три или через месяц. Мне очень жаль.

– Я знаю, папа. Удачи тебе. Подожди минутку. Мама хочет поговорить с тобой.

И потом голос Кейт, немного встревоженный:

– Хоб? Что там насчет работы?

– Дела детективного агентства. Большего сказать не могу. Но уйдет несколько недель.

– Тебе хоть что-нибудь заплатят?

– Есть договоренность о гонораре. Могут заплатить довольно хорошо.

– Было бы замечательно, если бы ты помог Соне с зубами. Я знаю, это не входит в соглашение, но у меня нет денег. Она хорошенькая девочка, Хоб, было бы стыдно не выпрямить ей зубы сейчас, когда это относительно легко.

– Конечно. Я помогу.

– Спасибо. Куда ты едешь?

– В Париж.

– Не на Ибицу?

– Нет. Если удастся.

– Но и в Париже тоже может быть опасно. Ты уверен, что тебе стоит заниматься этим делом?

– Все неприятности остались в прошлом, – сказал я, надеясь, что это действительно так. – Я позвоню тебе, когда вернусь. Как поживает твой пьющий ирландский муж?

– У Кевина все прекрасно. Он просил спросить у тебя, почему ты больше не приезжаешь в Вудсток?

– Скажи, что я не могу вынести, когда вижу тебя рядом с другим мужчиной.

– Кевин будет очень доволен, когда это услышит. Он думал, что тебе все равно.

– Кэти, почему бы тебе не избавиться от этого парня и не вернуться ко мне?

– Ты так говоришь только из галантности. Во-первых, потому, что ты все еще с Милар.

– Это временно, – убеждал я ее. – Пока Шелдон не примет глобального решения и не заберет ее. Кейт, я тебе уже говорил, для меня существуешь только ты.

– Хобарт, когда ты будешь воспринимать жизнь серьезно? – Она засмеялась. – Ты же прекрасно знаешь, стоит мне только проявить легчайшее намерение вернуться к тебе, и ты убежишь, как вор, в ночь.

– Но ты можешь сделать что-то другое. Сказать тебе что? Почему бы нам с тобой не предпринять последнюю попытку. Я знаю в Майами маленький отель.

– Конечно, если мне можно привезти с собой Кевина.

– Я не знал, что он извращенец.

– Он не извращенец. Он просто любит поговорить. Наверно, ему много есть чего сказать на тему вроде этой.

– Кейт, по-моему, ты опять издеваешься надо мной.

– Дорогой мой, ты забыл, что я жила с тобой десять лет. Теперь мне уже полагается знать, когда не принимать тебя всерьез.

– А когда и вовсе не понимать меня.

– Этому я тоже научилась у тебя, – вздохнула Кейт. – Ты и вправду собираешься в Париж?

– Да.

– Хоб, будь осторожен. Постарайся никому ничего не доказывать. И ради собственного спасения попытайся держаться подальше от Ибицы.

– Я всего лишь хочу заработать на жизнь, – повторил я. – Ты помнишь, я выплачиваю тебе поддержку, несмотря на быстро растущее богатство твоего мужа, адвоката по темным делам.

– Прекрати, – скомандовала Кейт. – Деньги на детей не имеют никакого отношения к Кевину. И неважно, сколько он зарабатывает. Дети твои и мои.

– Я знаю. Просто шучу. Я позвоню тебе, когда вернусь.

– Хоб, – смягчилась она, – как у тебя дела с Милар?

– Так же, – ответил я.

– Шелдон все еще живет у тебя?

– Да.

– По правде, Хоб, это кошмар. Тебе не следует терпеть.

– Что я могу сделать? Они любят друг друга.

– Тогда они должны уехать из твоего дома и найти себе квартиру.

– Беда в том, что ни один из них не знает точно, чего хочет. Я не уверен, готова ли Милар вести домашнее хозяйство, живя с Шелдоном. А он не собирается подыскивать жилье, пока она не скажет, что готова.

– Безнадежная история, – вздохнула Кейт. – Ради бога, как ты ухитрился связаться с женщиной, у которой такое имя.

– В то время мне это показалось хорошей идеей.

Надеюсь, именно эти слова выгравируют на моем могильном камне.

Моя квартира на Стейт-стрит занимает половину дома, покрашенного в такой цвет, который трудно определить и который забываешь, едва от него отойдешь. Я вошел и с минуту постоял в темном узком коридоре.

– Милар? – позвал я.

– Ее здесь нет, – донесся голос из гостиной.

Это один из тех домов, где есть гостиные-залы и окно в эркере. Спальню наверху мы с Милар сдавали. Шелдон сидел в гостиной. Маленький сильный плотный мужчина южного типа с густой шапкой темных вьющихся волос. Тяжеловатые черты лица. Немного унылый рот. На лице застывшая улыбка. Не того типа человек, с которым я хотел бы иметь личные отношения. И, естественно, не я его выбирал.

– Куда она пошла? – спросил я.

– Она сказала, что сейчас вернется. – Было что-то подозрительное в том, как он это сообщил.

– Ладно, но куда она хотела пойти?

– В частности, никуда, – проговорил Шелдон и, сделав паузу, выпалил: – Она хотела дать нам немного времени побыть вдвоем.

– Ради бога, зачем нам нужно быть вдвоем? – Я вытаращил на него глаза.

– Чтобы попытаться прояснить дела, – объяснил Шелдон.

– Ох, нет, Шелдон, – чуть ли не взвыл я. – Не сейчас. Я устал. У меня появился клиент. Первая беседа отняла много сил.

– Богатый клиент? – спросил Шелдон, моментально просияв.

– Нет. Нормальный, загнанный в угол клиент, какие обычно у меня бывают.

Шелдон встал, прошелся взад-вперед по комнате, ударяя кулаком правой руки в ладонь левой. Уверен, он изображал отчаянную злость. Или, может, злобное отчаяние. В любом случае через минуту он повернулся ко мне и произнес:

– Проклятие, Хоб, так продолжаться не может.

– Точно такое же мнение и у меня. Значит ли это, что ты собираешься уйти? – Шелдон жил с нами благодаря стечению обстоятельств, слишком нелепых, чтобы установить их последовательность во времени. И к тому же не имеющих отношения к событиям моей истории. Но теперь вижу, раз уж я упомянул о них, то должен объяснить.

Я встретил Шелдона пять лет назад, когда международная финансовая служба устроила мне проверку. После обмена бумагами они прислали из офиса в Ньюарке Шелдона посмотреть мои отчеты. Я потратил несколько часов, роясь в мешках, полных бумаг, и потом вывалил все ему на колени. Некоторые отчеты были абсолютно неубедительными листочками с оборванными краями. Такими обрывками пользовались лавочники Ибицы в те дни, когда я жил там и собирал эти листки как документы. Он с раздражением посмотрел на меня.

– Мистер Дракониан, – на том этапе у нас были чисто формальные отношения, – у вас нет лучших отчетов, чем эти?

– Я не большой специалист по обрывкам бумаги, – ответил я. – Поэтому стараюсь сохранить все. Я же знаю, Дядя Сэм хочет, чтобы я все хранил. Но они теряются, понимаете, приятель, что я имею в виду? Правда, вы можете спросить мою жену, Милар, наверно, у нее есть какие-то старые гроссбухи по расчетам наличными. По-моему, у нее сентиментальное отношение к таким вещам.

И тут очень своевременно вошла Милар. Пяти футов девяти дюймов, тонкая, с выступающей вперед грудью, со стройными ногами, лучистой улыбкой и голубыми фарфоровыми глазами. Шелдон увидел (как он потом мне рассказал) в этой леди невероятной красоты в обтягивающих, как кожа, джинсах, в расшитой блестками блузе, в сапожках из змеиной кожи, в ковбойской шляпе, с громыхающими украшениями, с безумным макияжем и пурпурной прядью в волосах воплощение своей самой неисполнимой мальчишеской мечты. Это была любовь с первого взгляда, как он признался мне месяцы спустя после бесчисленных кружек пива у Макджинти на Грит-стрит, недалеко от Мэкэдэма.

Чтобы быть честным, скажу, внезапный интерес Шелдона к моей жене не вызвал у меня недовольства. Я давно раздумывал, как бы отделаться от Милар. Не то чтобы в ней меня что-то не устраивало. Просто у нее крыша поехала в одну сторону, а у меня в другую, и мы так далеко отдрейфовали друг от друга, что только космическая взаимосвязь всего в мире давала нам нечто общее. И тут появляется симпатичный парень с высокими моральными принципами, с постоянной работой, который готов забрать ее и развязать мне руки. Тогда я могу отделаться и от других обязательств, продать дом и воплотить в жизнь мою недостижимую мечту, то есть вернуться в Европу и снова погрузиться в ее магию. Говорят, что нельзя дважды в точности повторить одно и то же. Еще говорят, что если однажды вы все получили и вам не понравилось, то снова не стоит и пытаться. Но имею я право мечтать или нет?