Но теперь игра была окончена. И действительность, какой бы отвратительной она ни была, оказалась все же лучше иллюзий. Моя заключительная речь была весьма краткой.

– Извините, полковник, – сказал я, – но это абсолютно невозможно.

– Подумайте немного, – сказал он. – Не рубите сплеча. У вас еще есть время – пока будете поправляться и набираться сил. Ну а вопрос об оплате решить будет совсем просто.

Я грустно улыбнулся и покачал головой.

– Это в высшей степени любезно с вашей стороны, – сказал я. – Но у вас же есть и другие агенты…

– Но ни одного, столь же подходящего для данной конкретной операции! Видите ли, Целебес, по сути дела, никогда не входил в сферу наших операций, хотя раньше у нас был свой человек на Малых Зондских островах…

– Хм-м-м-м, – я задумчиво нахмурился, стараясь припомнить, где расположены Малые Зондские острова.

– Но он погиб, – продолжал полковник Бейкер. – А наш оперативник с Суматры бесследно исчез в городе Самаринда – это на востоке Борнео. Он, правда, успел переслать нам сообщение с одним нашим человеком – хозяином гонконгской джонки, доставившим его к нам на метеорологическую станцию в архипелаге Сулу.

– Так, так, понятно. – Я ничего не соображал, чувствуя, что во мне растет желание уступить искушению. Я никогда не был на Востоке. Мое знакомство с его тайнами ограничивалось несколькими вечерами в запутанных лабиринтах китайского квартала Нью-Йорка. И, конечно же, я видел множество фильмов и прочитал немало книг…

Однако я сумел взять себя в руки, хотя мне и потребовалось весьма значительное усилие воли.

– Вы чересчур спешите, сэр, – молвил я. – Объясните сперва, почему вам понадобился именно я?

– У нас просто нет другого агента, который свободно владел бы тагальским, а также знал бы южнокитайский диалект, – пояснил полковник.

Я обалдело уставился на него. Кто, черт возьми, понапихал подобной информации в мое досье? И куда теперь меня заведет вся эта ложь? А кстати, можно ли быть абсолютно уверенным, что это действительно ложь? А вдруг я действительно агент Икс, внезапно пораженный легкой формой амнезии? Такое заключение отнюдь не казалось мне более притянутым за уши, чем то, что на самом деле я был Уильямом П.Наем.

– Немаловажно и то, что вы умеете плавать на прау, – продолжал полковник.

Я машинально кивнул. И с еще большей твердостью заявил:

– Нет! Это не ко мне! И разговор окончен!

– А все же подумайте, – спокойно повторил полковник Бейкер и удалился, вполне довольный тем моральным ущербом, который мне причинил.

Я откинулся на подушку и велел себе сохранять спокойствие. Но уже понимал, что чары Востока непреодолимо влекут меня и я уже начинаю мечтать о неглубоких, прогретых солнцем морях, о погрязших в лености и неге городах, о деревушках, где духовная вялость периодически сменяется необъяснимыми припадками страсти. Я уже вдыхал пропитанный экзотическими специями воздух, чувствовал острые запахи керосина и древесного угля, гнили и разложения – мрачные ароматы джунглей, способные свести человека с ума, подчинить себе его мысли и тело…

В конце концов, с какой стати я должен жить в реальном мире? Не лучше ли существовать в мире иллюзий?

Раздался стук в дверь. Меня он не взволновал. Кто-то по ошибке принял мой офис за черный ход в кабинет зубного врача, расположенный в этом же холле.

– Войдите, – крикнул я.

Появился коренастый крепкий парень в гавайской рубашке, твидовой спортивной куртке и в «левисах» с широким кожаным ремнем. На медной пряжке размером с десертную тарелку значилось: «Пожарная команда Ремингтона». У него были темные волосы, карие глаза и сильно загорелая кожа.

– Это детективное агентство «Альтернатива»? – спросил он, будто не совсем доверяя потрескавшимся золотым буквам на двери.

Признаю, что обстановка и вправду могла вызвать сомнение. Посредственная маленькая контора в ряду других посредственных контор, занимавших изрядно обшарпанное двухэтажное здание. Книжный шкаф с энциклопедией «Британника» за 1976 год. Пятый том, Кастер – Коул, отсутствует. Дубовый стол, испещренный шрамами. Позади него окно с видом на разворошенные витрины Стейт-стрит. Никакого ковра. Только вековые серые пятна на когда-то лакированном полу. Такие полы бывали в домах, наверно, лет сто назад, когда Снаффс-Лендинг еще считался процветающим портом на реке Гудзон. На стене несколько плохих подражаний голландским мастерам. Их повесила Милар во время своего недолгого увлечения мной и агентством. Тогда она планировала помогать мне и даже сама собиралась стать детективом. Тогда у нас еще были мечты. Потом на сцене появился Шелдон.

– Знаю, не очень похоже, – сказал я парню. – Вам повезло. Вы попали к нам накануне большого расширения, а пока мы еще работаем по старым стандартам.

Это не произвело на него никакого впечатления. И даже не показалось забавным. Он прислонился к спинке кресла с потрескавшейся полировкой и облупившейся имитацией кожи.

– По-моему, офис знаменитого детектива Сэма Спейда выглядел похожим на этот. Но у него была секретарша, – немного спустя заметил он.

– Вы насмотрелись детективов по телевизору, – возразил я. – Так что именно, сэр, я могу для вас сделать?

– Похоже, вы меня не помните, мистер Дракониан, – начал он. – Я Фрэнки Фолкон, ваш племянник.

Значит, старший сын моей сестры Риты. Рита живет в Орегоне; естественно, я не слишком часто с ней встречаюсь. Должно быть, прошло лет шесть-семь с тех пор, как я видел Фрэнки. Это первый случай, когда Рита послала ко мне клиента, конечно, если парень клиент.

– Садись, Фрэнки. Как Рита?

– Прекрасно. Она прислала вам фотографию. – Он вытащил ее из рюкзака, который висел на плече.

На снимке был большой каркасный дом с длинной тенистой верандой. В одном углу веранды виднелся старый холодильник, в другом – диван-качалка. Из-за дома выглядывал обшарпанный грузовик, позади высокие деревья. На веранде справа налево стояли Рита, сам Фрэнки, ростом чуть ниже Риты, и рядом с ним девушка с нежным лицом и пушистыми короткими светлыми волосами. Они обнимали друг друга за талию.

– Это кто? – спросил я.

– Это Триш Джонсон, – ответил Фрэнки. – Мы поженились в прошлом году.

– А эти парни?

Два темноволосых усатых молодых человека – один высокий, худой, с серьезным взглядом, другой маленький, грудь колесом, на щеке шрам, наверно, оставленный ножом, – оказались Антонио и Карлосом Ордоньез, мексиканскими мастерами, которые работали у Фрэнки во время сезона виндсерфинга. За домом виднелись лес и горы. Позади на веранде на фоне обитой вагонкой стены выделялись два конических предмета, раскрашенных в яркие цвета, будто психоделические саркофаги.

– А это что? – спросил я.

– Две мои доски для виндсерфинга, – ответил Фрэнки. – То, чем я занимаюсь.

– Плаваешь на виндсерфере?

– Да. А еще я их проектирую и строю. «Фолкон Дубль Икс, серфборд для соревнований» – так они называются.

Этот толстощекий деревенский парень был дизайнером, строителем и предпринимателем. Я посмотрел на него с проснувшимся уважением.

– И в чем проблема? – спросил я, положив фотографию в ящик стола.

Фрэнки сел и стал рассказывать.

Окончив среднюю школу, он занимался самыми разными делами. Заливал бензин в баки и приводил в порядок машины на бензозаправке местной компании. Водил грузовики фирмы Уэйрхаузера, пока она не прекратила операции на реке Гуд. Потом работал у Вергилия Сиббса, который делал лодки из фибергласа для рыболовов. В один прекрасный день Вергилий обанкротился, упаковал вещи и смылся. Впрочем, люди подозревали, что с его бизнесом было не все гладко.

Фрэнки занялся работой по дереву и стеклопластику, потому что унаследовал от Сиббса кое-какое оборудование. Когда виндсерфинг начал приобретать популярность, он оказался на стар-те первым. Фрэнки любил это дело и хорошо разбирался в нем. Он начал строить доски с парусом. Триш помогала ему, изучая конструкцию виндсерфера и дизайн парусов. Выяснилось, что у Фрэнки есть интуиция, как эти маленькие корабли будут вести себя в различных морских условиях и при разном ветре. К полиуретану он относился как скульптор к камню. Очень скоро «Фолкон ХХ» стала известна как высококлассная доска. Никто не догадывался, что «ХХ» появилось в честь «Дос Экис», любимого пива Фрэнки.