Фрамиджян, худощавый мужчина невысокого роста с круглой головой, покрытой коротко стриженными вьющимися волосами с легкой сединой, зашел в гостиную. Он что-то весело напевал себе под нос. Часы показывали десять тридцать утра, время, когда он обычно просыпался. На нем были шелковый халат голубого цвета и шлепанцы из мягкой кожи. На груди блестела старинная римская золотая монета на изящной цепочке венецианского плетения. Все торговцы наркотиками носили такие монеты в этом сезоне, и Фрамиджян не хотел отставать от моды.

Внезапно Фрамиджяну показалось, что в комнате что-то не так. Но он никак не мог понять, что именно. Все выглядело как обычно, и все же что-то было не так. Он мысленно принялся сравнивать, соответствует ли расположение вещей сегодня тому, как они располагались вчера относительно друг друга, стен, потолка, пола. Так ли они освещались лучами солнца, проникающими через висящие на окнах жалюзи.

Вот в чем, оказывается, дело! Что-то не так с освещением.

И тут Фрамиджян заметил, что венецианские жалюзи были слегка подняты. Совсем чуть-чуть, на дюйм или полтора, но достаточно для того, чтобы солнце могло проникнуть в ту часть комнаты, куда оно обычно не проникало. Мозг Фрамиджяна лихорадочно работал. Несомненно, в комнате находился кто-то чужой. И этот чужак наверняка явился сюда с нехорошими намерениями.

Переход от умиротворенного блаженства к панике произошел с молниеносной быстротой. На лбу Фрамиджяна выступили капли пота. Не больше секунды прошло с тех пор, как он заметил приподнятые жалюзи. Он понял, что необходимо что-то предпринять, причем таким образом, чтобы не выдать своих намерений пробравшемуся в дом чужаку. Фрамиджян заставил себя сделать еще один шаг вперед в комнату, которая внезапно превратилась в смертельную ловушку. В этот момент у него в голове созрел план. Он обернулся и хлопнул себя по лбу, как человек, который что-то забыл и собирается вернуться. Фрамиджян направился к выходу в коридор, где в ящике стола из темного ореха лежал «магнум-357».

Вдруг он обнаружил у себя на пути человека в черном резиновом костюме для подводного плавания. В руке человек держал пистолет. Как, черт побери, он здесь оказался? Откуда-то появился еще один человек в резиновом костюме. Чужаки бесшумно ступали по толстому ворсистому ковру. Фрамиджян испуганно заморгал, когда один из них, тот, что покрупнее, направил дуло пистолета прямо ему в лоб.

Фрамиджян открыл рот, но не смог произнести ни звука. Он упал на колени. Чужак уперся дулом пистолета в переносицу Фрамиджяну. Фрамиджян видел, как напрягся палец на спусковом крючке, как стал подниматься курок. Глаза Фрамиджяна наполнились слезами. Он не мог отвести их от пистолета. Его била крупная дрожь.

– Ради бога, – с трудом произнес он, – дайте хоть прочитать молитву.

Палец нажал на спусковой крючок.

Курок щелкнул по пустому затвору.

У Фрамиджяна подкосились колени, и он рухнул на ковер.

Кто-то потряс его за плечо.

– Не вздумай упасть в обморок, – сказал здоровяк. – Держи себя в руках, если хочешь остаться в живых.

– Хорошо, – поспешно согласился Фрамиджян, пытаясь бороться с желанием погрузиться в бессознательное состояние.

– Это была репетиция, – с серьезным выражением лица сказал здоровяк. Он вогнал обойму в рукоятку пистолета. – В следующий раз все будет по-настоящему. Понял?

– Да, – прошептал Фрамиджян, чувствуя, что его сердце готово выскочить из груди.

– Возможно, тебе удастся остаться в живых, Фрамиджян, – сказал здоровяк. – Но для этого тебе придется делать все так, как прикажут. Одно неверное движение, и ты – труп. Понял?

Фрамиджян кивнул, вытер слезы и попытался взять себя в руки. Его все еще била крупная дрожь, но здравый смысл подсказывал, что можно уже не опасаться за свою жизнь. Он несколько раз глубоко вздохнул, чтобы голос не дрожал.

– Дайте мне подняться, – сказал он. Потом встал с пола и плюхнулся в мягкое кресло. – У кого-нибудь найдется закурить? По-моему, у меня на столе лежат сигареты.

Здоровяк протянул ему пачку сигарет и зажигалку. Фрамиджян закурил. В голове у него звучали слова молитвы, но она уже вряд ли понадобится.

– Видите ли, – сказал Фрамиджян, – я реалист. И понимаю, что полностью в вашей власти. Скажите, что вам надо, и я с радостью это выполню. Ладно? – Никто ему не ответил. Фрамиджян продолжал: – Если бы вы захотели меня убить, то пристрелили бы еще раньше. Значит, вам требуется нечто другое. Что бы это ни было, я вам его отдам. Думаю, что, если вам это понравится, у меня есть шансы остаться в живых. Зачем вам убивать меня, если я стану выполнять все, что вы захотите. Понятно, что я чертовски рискую, но другого выхода у меня нет. Что скажете?

– Неплохо, – пробормотал здоровяк.

– Вы ведь не грабить меня пришли?

– Правильно, – ответил тот, что помоложе.

– Но вам от меня что-то надо?

– Снова угадал.

– Так чем я могу вам помочь? – спросил Фрамиджян. – Что мне надо сделать?

– Моему другу необходимо встретиться с Альфонсо Гусманом, – ответил здоровяк.

Фрамиджяну понадобилась пара секунд, чтобы усвоить информацию. Затем он понял, что этим парням известно о намечающейся сделке. И существовала только одна причина, по которой им мог понадобиться Гусман.

– Это можно организовать, – сказал Фрамиджян. Он почувствовал себя гораздо лучше. Слава богу, всегда находится какой– нибудь выход. – Пойдемте на кухню. Я сварю кофе, и мы обо всем потолкуем.

Через полчаса, держа в руках чашку с дымящимся «эспрессо», Фрамиджян сказал:

– Итак, вы хотите прикончить Гусмана. Вот что нам надо сделать. Вы пойдете к нему как мой представитель. И договоритесь о времени и месте, где он получит оружие и передаст деньги. Как вам это нравится?

– Неплохо, – сказал здоровяк. – Совсем неплохо.

– Тогда давайте как следует обдумаем все детали. Может, поставить еще кофе? Нам придется как следует пошевелить мозгами.

Фрамиджян мог приспособиться к любой ситуации.

Гусман позвонил ровно в девять вечера.

– Как дела? – спросил он.

– Все отлично, – ответил Фрамиджян. – Лучше и быть не может.

Дуло пистолета, который держал в руке здоровяк, упиралось Фрамиджяну в левый глаз. В свете настольной лампы Фрамиджян мог заглянуть в маслянистый черно-синий канал ствола, казавшийся ему туннелем в преисподнюю. Парень помоложе сидел в кресле с томиком Аристотеля в руках.

– Нам надо встретиться, – сказал Гусман, – и окончательно обговорить детали.

– Да, – ответил Фрамиджян. – Именно об этом я и думал. Я пришлю к тебе своего человека.

– Человека? – сразу же насторожился Гусман. – А почему сам не придешь?

Фрамиджяну пришлось быстро придумывать подходящий повод. Это нечестно, что ему не дали достаточно времени, чтобы сочинить правдоподобную историю. Надо было как-то выкручиваться.

– Мне придется полежать в постели несколько дней, – сказал Фрамиджян. – Слышал когда-нибудь про подагру?

– Что это такое? – спросил Гусман.

– Болезнь большого пальца ноги.

Будь у него побольше времени, Фрамиджян посмотрел бы в словаре, как подагра называется по-испански. Хотя и маловероятно, чтобы бывший начальник образцово-показательной тюрьмы в Манагуа знал название подагры на испанском языке. Вряд ли ему приходилось с ней встречаться в период исполнения своих обязанностей.

– А… Знаю, знаю. – Гусман иногда просто поражал своей осведомленностью.

– Это наследственная болезнь. У меня иногда случаются приступы. Вот и сейчас прихватило. Сижу в постели, держу ногу на подушках и пью лекарства. Придется проваляться дня три, а то и целую неделю.

– Жаль, конечно, – сказал Гусман.

– Но по телефону мы можем разговаривать в любое время. А к тебе я пришлю Фрэнка. Это муж моей сестры. Я доверяю ему, как самому себе. Вот увидишь, он тебе понравится.

– Откуда взялся этот Фрэнк? – спросил Гусман. – Ты никогда о нем не рассказывал.