– Так что же?

– Аврора, Ямайка недалеко от Сан-Исидро. Думаю, если кто-нибудь потрудится проверить, то быстро выяснит, что твоя настоящая фамилия Идальго-Браво и что Генри – твой родственник. Он, случаем, не твой отец, а?

Аврора мгновение колебалась, потом ответила:

– Пожалуй, ты сможешь выяснить, если захочешь. Генри был моим дядей – братом моего отца.

– И Макс не знал этого?

– Нет. Я сказала, что он друг семьи с Сан-Исидро.

– Ты помогла ему получить работу?

– Да. Но я даже не догадывалась, что он собирается… сделать что-нибудь подобное! Я не имею к похищению ни малейшего отношения! Клянусь!

– Верю, – отозвался Хоб. – Но давай продолжим. Генри подстроил ограбление, не без помощи Халила. Халил был агентом исламской террористской организации. Согласно словам Фошона, у него на счету целый ряд взрывов. Вероятно, он планировал новые.

– Тогда логично предположить, что это он установил бомбу, которая разнесла Эмилио в пух и прах, – кивнула Аврора.

– Логично, но я сомневаюсь, что это дело его рук.

Она поглядела на него широко распахнутыми глазами, ожидая продолжения.

– Я должен был предположить, что операцией руководит Генри. В квартире Халила наркоты не нашли. Думаю, Генри перепрятал ее куда-то, в какое-нибудь более безопасное место. И раз уж он это сделал, по-моему, он мог заодно спрятать и бомбу, хранившуюся в квартире Халила. Сомневаюсь, чтобы Генри хотел оставить в квартире хоть что-нибудь – просто на случай, если что-нибудь пойдет не так.

– Все это вилами по воде писано, – заметила Аврора.

– Очевидно, Генри приехал в Париж впервые. Где он спрятал бы наркоту и, если мое предположение верно, бомбу? Думаю, он обратился бы к своей племяннице – особе, нашедшей ему работу у Макса и хранившей его секреты. Думаю, он позвонил ей и передал все это барахло ей на хранение.

– Ты меня обвиняешь? – спросила Аврора.

– Я просто составляю связный рассказ, – уточнил Хоб. – Просто пытаюсь удовлетворить собственное любопытство касательно случившегося. Думаю, Эмилио нашел тебя и не хотел позволить тебе вырваться из его цепких рук. Ты поняла, что к чему, и обещала встретиться с Эмилио в его квартире. Полагаю, он дал тебе ключ. Ты отправилась туда, установила бомбу, затем позвонила ему и сказала, что ждешь его. Потом сунула кокаин в сумочку и упорхнула из Парижа. Я прав?

– О Хоб, – выдохнула Аврора.

– Знаю, это неприятно, но хочу, чтобы ты мне открылась.

– Ты весьма близок к истине, – призналась Аврора. – За исключением того, что я не умыкала марафет из Парижа. Я вернула его Максу, а он продал, как и собирался. А номер с тем, что я крутнула ему динамо, был разыгран ради тебя. Чтобы ты не думал, что мы работали вместе. Он заплатил мне пятьдесят процентов с того, что получил. А я отправилась сюда и оплатила твой traspaso. Половину вложил Макс, а вторую половину – я. И что теперь?

– Теперь, – изрек Хоб, – полагаю, настало время выпить. А затем пообедать.

– А затем?

– Ибица – очаровательнейший остров, а у меня чудеснейшая фазенда на этом острове. Предлагаю тебе провести лето здесь, в моей компании. Кто не провел лето на Ибице – считай, и не жил.

Аврора с облегчением рассмеялась.

– Хоб, боюсь, все лето здесь я провести не смогу. Но с удовольствием побуду с тобой недельку. После этого мне придется ехать в Рим. Там надо сделать кое-какую работу, чтобы организовать мой осенний показ мод.

– А Макс там будет?

– Конечно, он ведь заключил сделку с «Ментено».

– Неделя на Ибице лучше, чем целая жизнь где-нибудь еще, – заметил Хоб.

– Это уж мне самой судить. Ты ведь не станешь говорить об этом Фошону?

– По моим понятиям, разнести Эмилио в пух и прах – даже не преступление, – ответил Хоб.

От Парижа до Гризона в Швейцарии – день езды на машине. Хоб захватил с собой свою подружку Хильду. Хильда была голландкой, получившей французское гражданство, работала в галерее «Рукс» в Париже и владела несколькими европейскими языками. Хоб боялся, что его французского в Швейцарии могут и не понять, а швейцарского варианта немецкого Хоб не знал. Он вообще не знал немецкого. К тому же Хильда была веселой и хорошенькой, с виду – типичная белокурая молочница. Короче, идеальная спутница для человека, собравшегося раскрыть темные и тщательно хранимые тайны одного из лучших санаториев и курортов Европы.

Хоб оставил свой взятый напрокат «Рено» на стоянке для посетителей, и они с Хильдой прошли в центральную приемную. Стояло летнее утро, прохладное и ясное, типичное для Швейцарских Альп. В такой день приятно жить, даже если ты не на Ибице.

У Хоба было множество вариантов, как обойти режим санатория – без сомнения, весьма строгий. Он решил начать с прямой атаки – просто чтобы прощупать оборону и посмотреть, насколько она серьезна.

По его просьбе Хильда подошла к столику дежурной и спросила разрешения встретиться с мистером Серторисом. Ей ответили, что мистер Серторис никого не принимает. Все это говорилось по-английски – мог бы обойтись и без Хильды.

– Но это же смешно! – воскликнула Хильда. – Мы прикатили сюда из самого Парижа по личной просьбе дочери мистера Серториса. А теперь нам придется уехать, даже не поговорив с ним?

– Я здесь ни при чем, – ответила дежурная. – Это приказ самого мистера Серториса.

– Откуда мне знать, что это действительно так? – осведомилась Хильда.

– У нас есть документ с подписью мистера Серториса. Можете посмотреть, если хотите.

Хильда оглянулась на Хоба. Хоб чуть опустил веки. Хильда поняла его.

– Бумагу показать всякий может! Мы хотим повидать самого мистера Серториса.

– О, повидать – это пожалуйста!

– Простите? – удивилась Хильда.

– Мистер Серторис и прочие наши клиенты селятся здесь, как правило, именно затем, чтобы избавиться от родственников. Они отказываются встречаться с членами своей семьи, потому что не хотят, чтобы их беспокоили. И мы идем навстречу пожеланиям клиентов. А повидать… – дежурная взглянула на часы. – Идемте.

Хоб с Хильдой прошли вслед за дежурной, поднялись по лестнице на несколько этажей, прошли по широкому коридору и оказались у стеклянной стены.

– Вон он, – указала дежурная.

За стеной был большой крытый каток, на котором кружились несколько десятков пожилых людей. Среди них выделялся высокий, жилистый старик в теплых брюках и бордовом свитере. Хобу даже не пришлось сверяться с фотографией – он сразу узнал мистера Серториса.

– До тех пор, пока наши пациенты ходят, катание на коньках является частью ежедневной терапии, – объяснила дежурная. – И мы показываем их всем желающим. Чтобы не возникало подозрений. Вы просто представить себе не можете, что начинают воображать себе некоторые, когда им не дают встретиться с родственниками!

– Представить-то как раз могу, – сказал Хоб. – Мистер Серторис неплохо выглядит.

– О да, – кивнула служащая. – Он на удивление крепок здоровьем. По всей видимости, он проживет еще много-много лет.

Итак, Хобу пришлось вернуться в Париж несолоно хлебавши и передать неутешительные вести Томасу Флери, рассчитывавшему в скором времени получить наследство от дядюшки Серториса и наконец перебраться из своей роскошной, но тесноватой виллы в Сан-Хуане на острове Ибица в просторную роскошную виллу в Санта-Гертрудис. Томас уже присмотрел себе подходящий домик, где можно было бы так уютно разместить всех своих гостей и четырех афганских борзых… Но отчет детективного агентства «Альтернатива» положил конец его мечтам. И источнику доходов Хоба тоже. Это случилось как раз перед тем, как появилось новое дело.