Рядом шумно дрался Доргуш.

Криши рассыпа́лись от его магии в стороны, но тут же поднимались и нападали с новой силой. Широкий меч вояки разреза́л синеватую плоть чудищ и поливал землю бурой жижей, отдалённо похожей на кровь.

– Я пуст! – выкрикнул воин и, поймав острый, как пика, хвост монстра грудью, рухнул наземь и навеки затих.

Я отвлёкся. Между лопаток, как в масло, вошёл ядовитый шип. Меня потащило в сторону обрыва, и сопротивляться уже не получалось. Клацающие над головой зубы, шипение, вой – всё смешалось в слитную ужасающую музыку. Последние аккорды. Ещё толчок, и я упаду вместе с клубком монстров в бесконечный мрак.

Я взлетел, но так и замер в воздухе.

– Э-э-э, не-е-ет, ректор, так не пойдёт, я слово дал, – зашипел в лицо разъярённый Эвер. Его правый глаз полыхнул синим пламенем, а зрачок неожиданно вытянулся в вертикальную прямую. Парень дёрнул меня на себя, будто в нём была нечеловеческая сила и мощь. – Пришло время ответить за свои слова и действия, братишка! – Он с трудом вытащил меня на край, ударил незнакомой магией в грудь и, оглушив, не удержался на ногах. Стремительно, от нападения со спины громадного криша, парень полетел в ущелье.

Я не сразу пришёл в себя. Долго время метался на грани тьмы и света. Был шум, яркие всплески, пронзающие крики. Меня болтало, будто я очутился в бочке, выброшенной в открытое море. Запястье жгло диким огнём. Я приоткрыл веки и с трудом поднял руку. Браслет обручения исчез, на его месте остался свежий шрам от ожога. Алые завитки и чёрные капли крови выглядели ужасающе.

Кто-то толкнул меня в грудь, заставляя лечь.

– Ли-тэ, не вставайте, – надо мной склонился знакомый худой лекарь. Правая часть его лица была изуродована, а волосы выгорели до мяса.

– Что случилось?

– Выброс чужеродной магии из прорыва. Вас отбросило далеко от границы, мы еле нашли. Хорошо, что браслет академии с навигацией.

– А Эверис? – тихо прошелестел я, с болью открывая облущённые губы.

– Никто не выжил. Мы потерпели поражение и отступили. Полог вышел из-под контроля. Квинта созывает круглый стол, пришёл приказ короля доставить вас в академию, а позже вас ждут в замке.

– Вовремя. – Я приподнялся на локтях и снова посмотрел на руку. Брачный браслет словно отпечатался на коже, вплавился в клетки, проник в кровь. Меня мучил один вопрос. Что с Мэй? Что с моей девочкой? И что она натворила?

Через несколько часов я смог подняться и даже шагнул без чужой помощи в портал, чтобы вылететь в главном холле академии и тут же столкнуться с пустыми, невидящими глазами. Глазами без задорной искорки, без прежнего сияния, без любви.

Мэйлисса стояла в толпе встречающих рядом с Дейрой. Смотрела на меня холодно, свысока, будто я ей чужой. Когда её глубоко-синие глаза встретились с моими, на милом чистом лице девушки не дрогнул ни один мускул. Волосы, которые она прежде распускала, сейчас были туго стянуты в хвост. Это придавало овалу её лица хищный вид. Одежда строгая, тёмная, без вышивки с элементами иманских мотивов.

Я дёрнулся к девушке, но Ренц вдруг подняла руку и показала жестом, что приближаться нельзя.

И я понял. Мэй мне больше не невеста. Она отвязала себя сама. Я не успел уберечь малышку от ошибки. Колени подогнулись, слабое после боя тело едва не рухнуло на пол, на глазах у студентов и учителей. Я сухо принял поздравления с возвращением, от всех, даже от моей Мэйлиссы. Она поприветствовала меня холодным безжизненным тоном, способным умертвить на месте. В попытке уйти от своих чувств, спрятать замешательство, я отвернулся и вдруг встретился с другими глазами, ненавидящими и обещающими расправу. Сияющими слезами глазами рыжей кудрявой девчушки.

– Эрика. – Я шагнул навстречу, протянул руку, но подруга Эвера дёрнулась от меня, будто от прокажённого, и побежала прочь.

– Ли-тэ нужен отдых, ещё успеете поговорить с любимым ректором. Пойдём. – Ренц, вцепившись в локоть до сильной боли, увела меня по коридору, подальше от глаз учеников и изнуряющего шума. – Нужно поговорить, Нариэн. – Мрачный голос и обвиняющий тон мамы полоснули по сердцу не хуже безэмоционального взгляда Мэй и ненависти рыжей подружки.

Как мы добрались до кабинета, не помню. Только очутившись в объятиях знакомых стен, я глубоко вдохнул и понял, что мои мучения только начинаются.

– Доигрался? – ворчала мама.

– Дай прийти в себя, Дейра. – Я прислонился лопатками к холодной плоскости и махнул головой на дверь. – Оставь меня.

– Ты хотел всё исправить? Найти выход? – процедила женщина сквозь зубы. – Она дала его тебе. Я предупреждала, что Мэй непростая девочка, но ты не слышал. Вёл себя как мальчишка.

– Я и есть мальчишка, мама! – вымученно завыл я. – Глупый и несчастный. И что теперь?

– Сначала нужно отвязать девушку от истинной метки, чтобы она выжила, а потом уже будем думать. Времени хватит.

– Пять лет… – выжал я из себя ядовитую правду. – Как она решилась на такое?

Дейра спокойно прошла в глубь кабинета, смахнула магическим заклинанием пыль со стола, распахнула тяжёлые шторы и зло припечатала:

– Ты её вынудил, идиот.

– Я… – начиная задыхаться от боли, стёк по стене на пол, сел на задницу и накрыл растрёпанные волосы руками, – хотел дать ей свободу.

– Не спросив, что хочет она?

– Она наивная девчонка и не понимала, чем всё закончится! – Согнув ноги, я ткнулся лбом в колени. – Мэй ведь не любила меня. Я её заставил!

– О как… – Дейра, что была мне второй мамой, вдруг неприятно скривилась. – Ты не открыл послание, да?

– Какое послание? – Я приподнял тяжёлую голову и, глянув в мрачное лицо матери, устало откинулся затылком на стену. – Есть ещё что-то, что добьёт меня окончательно?

– Личное. – Ренц показала на рабочий браслет и двинулась к двери. Открыв её, оглянулась через плечо. – Мне жаль, что мой сын, пусть и неродной, так себя повел. Искренне жаль не тебя, а её, ту, которую не признаёшь, но любишь. Ту, которой придётся добиваться снова. И нет гарантии, что она сможет ещё что-то чувствовать, ведь любовь – не магия, за которой ты гоняешься. Пожалуй, теперь я оставлю тебя.

Я сидел в тишине кабинета, шумно втягивая знакомые запахи академии. Прислушивался к родным звукам и не мог поднять руку, чтобы открыть послание.

Трус. Подлец. Бессовестный.

Что Мэй ещё может мне сказать? Три месяца молчала, чтобы вот так, на последнем выдохе, не убить меня, а уничтожить. Убрать себя из моей жизни на пять лет! Одним махом.

Жестокая. Да лучше бы я сгинул в лапах кришей!

Пальцы дрожали, когда я потянулся к пульсирующему сигналу входящего письма. От Мэй.

Голограмма раскрылась, осветив румяное личико невесты. Тёмные, как самый чёрный шоколад, волосы крупными завитыми прядями лежали на маленьких плечах. Девушка была в том же платье, в котором я видел её последний раз, нежно-розовом с изысканной белоснежной вышивкой на груди.

Неужели ей не нужно было время подумать? Неужели она сразу всё решила? В тот же миг, когда я ушёл?

И всё это время невеста, тогда ещё невеста, ждала моей реакции? Жаждала моего отступления от задуманного, но не признавалась и не пыталась отговорить. Дала мне право выбрать. Лишь Эверис был тем самым лучиком-проводником, что непринуждённо вёл меня вперёд, к финальной точке. Задуманной не мной. Он знал, когда активировать обет. Ждал этого момента.

И Мэй знала.

– Если ты смотришь это, значит, мы уже не вместе… – Она тяжело сглотнула, поджала губы, нервно потёрла их ладонью. – Я знаю, что ты всё решил, что отговорить не смогу. Ты ведь всегда принимаешь решения, не считаясь с другими, мой милый ректор.

Мэйлисса замолчала, прикрыла опухшие от явного недосыпа веки, шумно выдохнула и продолжила:

– Доверяю свою магию в твои тёплые руки. – Девушка слабо усмехнулась, но тут же спрятала улыбку. – Ты лучше распоряжаешься этим даром, я же лишь мучаюсь. Обет привяжет мою жизнь и магию к твоей. Умрёшь ты – умру я, умру я – ты будешь жить дальше… И как прекрасно, что я ничего не почувствую, потому что терять тебя сейчас… – она спрятала глаза, накрыв маленькой ладошкой слипшиеся от слёз ресницы, – это вырвать сердце из груди… Ты ведь меня не любишь, значит, эти пять лет не будут для тебя бесконечностью… – Мэй убрала руку, прикрыла ею мокрую щёку, и в озёрах глаз замерцали последние искорки. – Я…